Когда новая будет готова. Которую муж купил для нас с малышкой. Хорошая, новая, в едва сдавшемся доме.

Идеальное расположение. Чтобы и в садик недалеко, и к моей работе удобно добираться, и выезд на дорогу, которая к детскому центру по прямой ведёт.

Несколько недель там идёт усиленный ремонт. В кратчайшие сроки, чтобы я могла быстро переехать.

Рома бывал там часто, намного чаще меня. Контролировал рабочих, закупал материалы, занимался всеми деталями.

Я, конечно, согласовывала всё важное, решала, где и что я хочу, как удобнее будет. Но в целом, ремонт — не моё. Я ничего не понимаю в этом.

И безумно рада, что эту проблему Рома взял на себя. Не просто подставил плечо, а взвалил всё на себя единолично.

Страшный и чудовищный ремонт, который пугает всех, прошёл мимо меня. Никак не задел, не трепал нервы. Не отнял ни секунды свободного времени.

Муж тотально разгрузил меня.

Бывший муж.

Бывший.

Мне хочется дотянуться здоровой рукой и стукнуть Рому. Несколько раз. За то, что раньше он не был таким.

Начал меняться, когда всё стало слишком поздно.

Поздно ведь, да?

Я надеялась, что с разводом всё поменяется. Шлёпнут штамп в паспорт и вдруг все чувства исчезнут. Станет легко дышать, проблемы останутся позади.

Но это ничего не решает.

Да ничего никогда не решает проблему, когда ты пытаешься её чем-то прикрыть.

Рождение ребёнка не спасёт брак.

Свадьба не изменит вечные ссоры.

Развод…

Развод не выжжет чувства, а только загонит их ещё глубже.

Мы едем в тишине. Никто не рискует заговорить первым, а мне столько всего хочется сделать. Сказать.

Просто по привычке. Потянуться к ладони мужа, переплести наши пальцы.

Мы же в машине! Мы всегда так делали.

Или включить режим «ворчание», когда Рома опустит руку на моё колено, полезет непозволительно высоко.

Шутить. Переругиваться из-за выбора радиостанции. Шутить. Смотреть друг на друга.

Как раньше.

Как «до».

Это похоже на мазохизм. Наш общий, совместный.

Когда болит внутри, рана не заживает, а ты давишь на неё всё сильнее. Проверяешь, колупаешь до новой крови.

Потому что отпустить невозможно. Потому что не хочешь. Ведь когда появится шрам… Следом придёт пустота.

Я не хочу любить Рому.

И разлюбить страшно.

Будто тогда станет ещё больнее. Без него.

Без всего.

— Юльчик, всё хорошо? — муж обеспокоенно косится на меня. — Ты побледнела. Плохо? Укачало? Мне ехать медленнее?

— Нет, — я качаю головой, отворачиваюсь к окну. — Всё в порядке.

— Что тогда? Рука заболела?

— Ром, всё хорошо. Я просто… Просто. Нормально. Ты сам тоже не шибко весёлый!

— Я тоже просто, Юль. Нормально.

Ничего простого. Сложно, запутанно, больно.

И нормального в этом ничего нет.

Мне отписывается Аня. Она только отвела Киру на занятие, сегодня оно началось чуть позже. Я пишу, что няня может быть свободна, сама заберу малышку.

Подожду в кафе напротив центра, выпью кофе. Может хоть оно немного освежит и заставит мозги работать.

— Ты ничего не ответила про поход втроём куда-то. Не против, если я хоть поздороваюсь с Кирусей? — уточняет муж, заезжая на парковку. — Пару минут. Просто хочу с ней немного побыть сегодня.

— Тебе придётся подождать, — сообщаю, прикусив губу. — Занятия ещё на полчаса.

— Я подожду. Могу в машине, если ты хочешь сама её встретить или подождать в одиночестве.

— Хорошо. Я… Тогда пойду.

— Стой. Я помогу выйти из машины.

В этом нет необходимости. Я не инвалид. Просто одна рука временно не работает. Левая. А ведь правая ближе к дверце.

Но Рома не слушает моих возражений, выбирается из машины, открывает передо мной дверь.

Забота его ранит. И лечит. Всё одновременно. Приятно до зубного скрежета и песка в глазах. До ощущения тепла внутри.

Рома сжимает мою ладонь, крепко и сильно. Держит намного дольше положенного. И я малодушно хочу, чтобы это «дольше» длилось ещё немного.

Слабачка.

Сама себе хочу оплеуху зарядить, чтобы вернуться к трезвости.

Но…

Это не так просто.

Ломает внутри. Какое бы решение ни приняла.

— Я буду ждать в кафе, — оповещаю, спрятав ладонь в карман. Кожу щиплет после касаний. — И подумаю по поводу развлекательного вечера для Киры.

— Хорошо, — муж кивает. — Я могу кинуть ссылку на их сайт, ты глянешь.

— Это будет замечательно. А…

— Я…

Мы начинаем говорить одновременно, вместе и замолкаем. Натянуто улыбаемся, отводим взгляд.

Не знаю как сбежать от этой неловкости.

Когда от статуса родных мы уже открестились разводом, но объяснить это сердцу сложнее.

— И, — продолжаю, откашлявшись. — В том кафе… Ну, куда я иду. Там готовят твой любимый кофе на песке. Хочешь выпить?

— С удовольствием, Юляш.

Я сама не знаю, что сподвигло меня пригласить Рому. Поддалась порыву, а забирать приглашение было как-то глупо.

Да и не хотелось, если прям откровенно.

Мазохизм, именно, мой любимый.

Который привёл к тому, что мы теперь устроились на диванчиках возле окна.

Рома неспешно пьёт свой кофе, а у меня язык немеет. Не представляю, как муж может его пить? Крепкий, терпкий и горький.

Я раз взяла себя. Попыталась разбавить сахаром и сливками, а на меня, как на предательницу посмотрели.

Измена родине не таким бы страшным поступком была, как это.

У мужа явный извращённый вкус этой жизни.

У бывшего.

Блин, как теперь это в памяти долбить? Через сколько перестану вздрагивать от этой приставке?

Бывший — эхом отбивает в голове.

— Мировой судья точно бы одобрил такое, — я хмурюсь, не понимая, к чему это сказал Рома. — Ну, совместный поход на кофе после развода.

— А, да, — усмехаюсь. — Думаешь, нам дадут какую-то грамоту?

— Мы можем потребовать. Пойдём завтра?

У меня против воли вырывается короткий смешок. Не сомневаюсь, что судья, который нас разводил, так бы и поступил.

Во время развода нас даже похвалили. Было бы за что.

— Приятно видеть, когда взрослые разводятся как взрослые, — улыбнулся мировой судья, вынося решение. — И всё решают мирно.

Перед нами разводилась другая парочка. Ругалась, упрекали друг друга, казалось ещё немного — и жена бросится на мужа. Далеко не с хорошими намерениями.

В итоге их отправили разводиться через суд, так как они не смогли никак договориться, превратили суд в настоящее ток-шоу.

Мы же просто поставили подписи, согласились со всем. Зашли вместе в кабинет, вместе и вышли. Даже уехали вместе.

Рома предлагал заехать за мной на работу, чтобы я не таскалась на такси. Но я отказалась. Хотела выторговать себе лишнее время, чтобы упорядочить мысли.

Получилось фигово.

Я поспешно опускаю взгляд, сосредотачиваясь на том, что предлагает детское кафе. Заведение только открылось, официанты в костюмах принцесс и других героев детских сказок.

Выглядит неплохо. И отзывы все хорошие. Родители пишут в каком восторге были дети. Кире тоже должно понравиться.

— Место замечательно, — признаюсь, рассматривая замёрзшие узоры на стекле. — Ты прекрасно выбрал, Ром.

— Я рад. Юль, — громко вздыхает. — Если не хочешь, можешь не идти. Или пойдёте с Кирой вдвоём. Я не приватизирую это место.

— И не настаиваешь. На тебя не похоже.

— Я уже напирал. А потом услышал, как сильно я тебя ранил. Мне не хочется причинять ещё больше боли. Я стараюсь… Ограничивать свой напор.

Получается у Ромы так себе. Вроде не напирает, но он везде. Постоянно рядом, мелькает на периферии взгляда.

Вроде незаметно, не давя, но сталкивается со мной раз за разом. Любой повод для этого находит.

— Есть кое-что, — Рома прячет взгляд, постукивает пальцами по столу. — Не знаю, насколько это правильно. Ты не просила этого делать. Я влез.

— И? — я подбираюсь, нехорошее предчувствие щекочет нервы. — Что такое?