Вдвойне это относится к Алексу: ведь он на дежурстве. Строгим выговором попахивает, а то и увольнением. По всем правилам. Такую характеристику получит, что потом никуда не возьмут…
Впрочем, плевать. Мне-то что? Официально Алекс на обходе, больше ничего не знаю, ничего не видела, меня это не касается. Пусть гуляет, на свой страх и риск. Не побегу докладывать Белову, как некоторые.
При этой мысли в голове вновь возникла отвратительная усатая физиономия Эрика, и я вернулась к чертежам. Работа пошла, но мучительно и малопродуктивно. Издевательство над собой, но делать надо.
В какой-то момент настолько извела себя, устала, что решила прерваться и передохнуть. Встала с кресла, сделала несколько разминающих тело упражнений. Потянулась к кофейнику, да так и замерла…
На большом сводном экране страшным красным цветом мерцала жирная точка.
К станции приближается некий объект. Я бросилась к компьютеру. На мониторе застыла предостерегающая надпись, висела она, надо полагать, уже несколько минут. А я её прозевала — думала о своём. Уровень звука в динамиках почти на нуле — я даже внимания не обращала на тревожное попискивание, доносящееся из них.
Растяпа! Объект не может быть кораблём — по расписанию, сегодня никто не должен прилететь. Метеорит?..
Была слабенькая надежда, что это какой-нибудь борт, заблудившийся на просторах космоса. Я обратилась к объекту по открытому общедоступному каналу, запросила параметры.
Слава богу, ответил. Столбцы символов заполонили экран. Это катер, земной катер известной конфигурации. Тип — «Корвет», пятиместный борт-ковчег, назначение — спасательная шлюпка на больших космических кораблях…
Внутри похолодело. Где-то рядом произошла катастрофа, в «Корвете» выжившие, несомненно, им нужна помощь.
На экране появилось сообщение о том, что удалось установить связь с терпящим бедствие ковчегом. Катер на автопилоте, система подаёт отчаянные сигналы SOS. Кислорода на борту почти не осталось — разгерметизация салона, о состоянии людей информации нет.
«Корвет» запросил разрешение на пристыковку. Мне показалось, что всё на «Ксении» ожило. Замерцали экраны, выдавая многочисленные сводки, динамики заговорили тревожным электронным голосом, дублируя ключевые моменты поступающей информации. Заработала спасательная программа, обсчитывая возможные варианты. Остаётся только подтвердить положительное решение. Но имею ли я право?
Я лихорадочно соображала, пытаясь припомнить, что на этот счёт говорит инструкция. Что я должна сделать? Поднять шефа? Чёрт, как же не хватает Алекса! Куда он запропастился?
Нащупала видеофон и набрала номер Алекса. Молчит. Послала экстренный вызов. Нет ответа.
Время принятия решения — двадцать секунд. Если откажу в пристыковке, «Корвет» пронесётся мимо. Чтобы вернуться, ему необходимо будет совершить головокружительный манёвр, на который у него, согласно поступившим данным, просто не хватит энергии. Десять секунд…
Я отдала разрешение на пристыковку. Катер включил двигатели, затормозил из последних сил и передал управление аварийной системе «Ксении». Станция словно бы схватила маленький борт могущественными руками и понесла его к себе, в нежные объятия.
Ну что за невезуха! Шлюз типа «С»!
«Корвет» оснащён шлюзом типа «С», а таких на «Ауштре» нет. Это шлюз для малых лодок, в проекте «Ауштры» есть подобные, но пока ещё не смонтированы, не дошла до них очередь. Зато два шлюза типа «С» есть на «Ксении» — один основной, второй резервный, оба сейчас не заняты. Но стыковаться с «Ксенией» не так-то просто. Проблема в том, что «Ксения» вращается с довольно ощутимой скоростью, посадка на подвижные объекты — дело опасное, рискованное.
Нет, «Корвет» не сможет продержаться столь долго. Не протянет он двадцати минут в ожидании, пока я остановлю станцию. Аварийная программа составила прогноз. Вероятность удачной пристыковки к вращающейся «Ксении» — семьдесят три процента. Весьма оптимистично.
Я поддалась на уговоры, будь что будет.
Подняла голову кверху, в обзорном окне мелькнуло серебристое тело — «Корвет» зашёл на первый виток вокруг «Ксении», входит в её ритм. Будто кавалер, вальсирующий с дамой.
Если в скафандрах хватит кислорода, если слишком быстрое торможение не убьёт их чудовищной перегрузкой, то…
Я опять набрала Алекса. Чёрт возьми, что за свинство! Позвонить шефу? Поднять всеобщую тревогу?
Только сейчас ощутила, насколько сильно меня трясёт. Пальцами не могу попасть по нужным клавишам. Ежесекундно адский жар внутри сменяется могильным холодом. Пульс в висках оглушает, бьёт по мозгу. Сколько времени прошло с того момента, когда заметила на экране красную точку? Две минуты? Пять?..
Серебристый корпус ещё раз проплыл надо мной, уже намного медленнее, разглядела чёрные пятна на его поверхности. Мне показалось, что катер изрядно потрёпан. Возможно, столкнулся с чем-нибудь. Несколько раз столкнулся? Мог ли кто-либо выжить?
Я не сводила глаз с экрана, следя за положением «Корвета». Ещё один виток, последний. Серебристый катер заслонил собой обзорное окно. Справа глухо бумкнуло — «Корвет» соприкоснулся с «Ксенией». Отчёты: успешно, успешно, успешно… Сбой системы герметизации, аварийные створки…
Время остановилось. Строка выполнения процесса застыла. Внутри что-то сжалось, нервы сплелись в узел. Процесс завершён… успешно… Створки сомкнуты, давление стабилизировано… В норме…
— Фу ты, чёрт!.. — выдохнула я. Узел расплёлся, стоявший в горле комок исчез.
«Всеобщую тревогу объявляют в случае возникновения аварийной ситуации», — так говорил шеф. А что такое аварийная ситуация? Не помню определения, не до этого сейчас. Где этот чёртов Алекс? Ещё раз набрала его номер. Молчание. Напился и спит?
«Так, — я предприняла попытку расслабиться, — попробуем определиться. Ситуация не чрезвычайная, это точно. И не факт, что на борту есть люди».
Вообще, такое бывает. Не далее как сегодня слышала про серию забавных случаев, имевших место на космических станциях в последние полгода-год. Объявляются катера-ковчеги, идут на автопилоте, запрашивают аварийной посадки. А внутри никого нет. Мол, частенько автоматика даёт сбой: мнит себе катастрофу, корабль отстреливает катера, а оснований для этого нет. Бедняги-диспетчеры ловят такие пустышки, поднимают тревогу, бьют, как говорится, в колокола, а потом подвергаются всеобщим насмешкам и издевательствам. Неприятный, наверное, момент.
Да, рассказывали мне про такое. Сам же Алекс и рассказывал сегодня.
Алекс. Если объявлю тревогу, если позвоню шефу, то подставлю Алекса. Высока вероятность, что вскроется его отсутствие на посту. А если найдут пьяным, то всё, считай, пропал парень. Сам, конечно, виноват, но, как говорится, с кем не бывает? Плохого-то он мне ничего не сделал. Кроме как оставил в самую неподходящую минуту. С другой стороны — кто ж знал, что именно сегодня ночью произойдёт такая ерунда?
Я запросила изображение с камеры, установленной в шлюзе. Вот люк маленького «Корвета» открылся, обнажая содержимое катера. Ракурс не самый удачный, да и света не хватает, полутьма…
Внутри меня опять всё сжалось. В «Корвете» были люди. Серые скафандры — два или три, и они не двигались. Они застыли в креслах. Стало страшно.
Уже ни о чём не думая, бросилась в коридор. Одна перегородка, вторая… Шлюз находится совсем рядом. Всё правильно: основной шлюз рядом с мозгом станции, с диспетчерским пунктом. Огни освещения мелькают перед глазами.
Вот он, перегородка с шумом отъехала в сторону. «Корвет» застыл посреди шлюза, словно побитое животное. По всему корпусу пробоины, чёрные дыры с рваными краями. То ли удары метеоритов, то ли обстрелы лазерной пушкой.
Три скафандра. Тоже все повреждены.
О, боже! Один разрезан пополам, из щели вытекает что-то чёрное, вязкое. Хорошо, что света не так много, иначе упала бы в обморок.
Второй. Включила дисплей у него на груди. Пульса нет, жизненные функции отсутствуют больше часа.
