Особенно мне достаётся от физиков, занимающихся ноовеществом — эфемерной субстанцией, которую они силятся обнаружить и заснять. Зачем это нужно, толком объяснить не могут, зато коммуникациями оплели уже всю станцию, замахиваются на базу. Насколько поняла, ведут переговоры о размещении своих установок на «Ауштре», что сопряжено с моей дополнительной головной болью. Ребята они, конечно, весёлые, но слишком уж привередливые, капризные — то одно их не устраивает, то другое. Проекты переделываем каждый день, и конца-края этому не видно. Не зря Стефан отказался от работы инженера-связиста, ой, не зря.

Но куда уж теперь деваться — контракт есть контракт. В нём чёрным по белому написано, в графе обязанностей: разработка и реализация проектов всего персонала станции. А физики тут находятся на вполне законных основаниях, стало быть, их слово для меня — закон.

Ага, вот она, их лаборатория. Я приблизилась к входу, на секунду остановилась, словно размышляя, а стоит ли. После чего толкнула дверь и прошла внутрь.

В лаборатории никого не было.

Длинное узкое помещение целиком забито оборудованием. Пластиковые шкафы с разноцветными индикаторами негромко попискивают, подмигивают всеми цветами радуги, словно приветствуют дорогого гостя. Пол завален деталями устройства, останки которого поблёскивают подобно россыпи драгоценных камней, — вероятно, просто забыли убрать всё это до того, как пропадала и вновь появилась искусственная гравитация. Вполне такой рабочий беспорядок. Хаос во всей красе, но я бы предпочла увидеть кого-нибудь из физиков.

— Есть тут кто? — бодро воскликнула я, но никто не ответил.

С ними всегда так. Звонят, говорят, что есть срочная работа, нужно всё бросить и идти. Приходишь — нет, уже не так важно, можно и подождать, и вообще, сейчас нам некогда, зайди попозже. Или, вот так, как сейчас: на месте никого нет, понимай, как хочешь.

— Да ну вас! — вслух ругнулась я и собралась уже уходить, но тут противоположная дверь вздрогнула, медленно приоткрылась, и в лабораторию протиснулся человек.

В руках он держал громоздкий металлический ящик, которым как тараном шибанул дверь. Синий рабочий комбинезон, надвинутая на глаза бейсболка — я не сразу узнала Грэга.

Грэг опустил на пол нелёгкую ношу, выпрямился в полный рост, шумно отдуваясь, обругал ящик и свою работу. Повёл взглядом по сторонам и только тут обнаружил, что не один в помещении.

— Привет… Дейдра… — чуть покраснев, сказал Грэг. — Не заметил тебя сразу… — Помолчал и добавил: — Прошу прощения…

— Привет, Грэг! — ответила я.

— Не везёт мне сегодня, — пожаловался он. — Не успел дотащить эту штуку, — Грэг пнул ящик, — до того, как начнут разгон. Просил Пака подождать минут десять, пока дойду, а он, зараза такая, не послушал. Специально, наверное.

Грэг — инженер третьей категории, самой низшей в штатном расписании станции. Техников как таковых не предусмотрено — автоматизация, однако всегда необходимо перенести что-либо из одного места в другое, всегда найдётся нестандартная работа, которую не сможет выполнить робот. Вот и попадает Грэгу — «принеси-подай» одним словом.

Жаль его, отчего-то вызывает во мне сочувствие. Угловатый парень, лет ему примерно двадцать пять — двадцать восемь. Торчащий нос с горбинкой, слегка оттопыренные уши — такие ребята в школе обычно бывают объектом насмешек. Став взрослыми, как правило, остаются в плену своих комплексов, терпят, предпочитают находиться в тени. Забитый несуразный молодой человек, двух умных слов связать не может. Таких часто называют неудачниками.

— Ну, что ты, — успокаиваю я Грэга, — не специально Пак это сделал. Забыл, может быть?

— Ага, забыл, точно… — Грэг совсем повесил нос. — Обо мне всегда все забывают…

Поняла, что сморозила глупость, своими словами ещё больше расстроила Грэга. Но теперь уже ничего не поделаешь — если попробую продолжить, будет выглядеть как сюсюканье. Поэтому лучше перевести разговор на другую тему.

— А где эти? — я кивнула в сторону шкафов с оборудованием, имея в виду обитателей лаборатории.

— Где-то по пути откололись. Мотались вместе со мной на базу, хотят туда воткнуть свои железки, место присматривали. Когда шли обратно, они свернули к шефу, обсудить, согласовать. А я вот их хлам тащи… — Грэг ещё раз со злостью пнул ящик, стянул с головы бейсболку и принялся вытирать пот с лица.

— О, боже, — простонала я. — Значит, всё-таки будут устанавливать оборудование на базе…

— Вроде того.

— А что это за ящик? — я указала на принесённый Грэгом прибор.

— Понятия не имею. Но монтировать мне придётся. Кстати, сказали, по поводу коммутации — это к тебе, мол, у тебя проект.

— Не у меня он, а вон там, в лотке с чертежами. — Я сразу поняла, о чём идёт речь. — Вчера им приносила. Может, их подождём?

— Да чёрт его знает, когда они придут, — пробормотал Грэг, развернулся к стойке и с шумом закопошился в кипе электронных листов. — Не дождёшься этих физиков, да и видеть их, если честно, особого желания нет. Лучше самим найти.

Хозяйничать в чужой лаборатории — это, конечно, нехорошо, но Грэг прав. Ждать — значит, потерять уйму времени, а работы завались. Я подошла к Грэгу и принялась ему помогать.

— Вот он. — Грэг вытащил из пачки гибкий полупрозрачный лист, нажал на кнопку включения. Пластина засветилась матовым, загружая из памяти чертёж.

— Нет-нет, — узнав знакомые линии, возразила я. — Это более ранняя версия. Смотрим дальше.

Грэг тяжело вздохнул и вернулся к поискам. Нужно было его растормошить. Общих тем у нас почти нет, поэтому решила вернуться к насущному:

— Слушай, Грэг, давно хотела у тебя спросить. Ты вроде как вхож в их общество, часто им помогаешь, общаешься с физиками, должен знать. Чем они вообще занимаются? В чём цель их проекта? Я у них спрашивала, но вразумительного ответа так и не получила.

Грэг заулыбался:

— Ерундой они занимаются. Такая бессмыслица — закачаешься!

Кажется, затронула любимую тему Грэга. Я и раньше замечала его пренебрежительное отношение к физикам, любит их поддеть, покритиковать — за глаза, разумеется. Своим вопросом перевела разговор в приятное его сердцу русло.

— Есть такая теория, — начал Грэг, — согласно которой, Земля — живое существо. И люди являются как бы мозгом этого организма. Какое-то время назад открыли, что человек обладает особой энергией… или излучением — чёрт его знает. Эту штуку назвали ноовеществом, с ней и отождествляют… хм… как бы это выразиться? Разумную оболочку Земли? Ноосфера, одним словом. А наши физики хотят из космоса понаблюдать за ноовеществом. Их оборудование настроено на соответствующий диапазон. По их мнению, эксперимент поможет разобраться в сути вопроса. Но мне кажется, что это полный бред.

— Почему?

— К чему фотографировать что-то из космоса, если на Земле всего этого навалом? Посади в лабораторию человека, да сканируй его, сколько влезет. Разве не так? — Грэг уставился на меня, ожидая одобрения.

Не до конца с ним согласна, но решила поддержать. Уже начала было говорить, когда сзади вдруг раздался громкий раскатистый голос:

— Очень мило.

Мы оба вздрогнули и абсолютно синхронно, словно по команде, обернулись. В дверном проёме стоял Эрик, один из физиков.

— Очень мило с твоей стороны, Грэг, заниматься популяризацией нас и нашей работы, но на будущее я попрошу оставить эту обязанность мне, — тон Эрика был высокомерным. Да нет, не высокомерным, а уничижительным. Слово «Я» произнёс с величайшим достоинством, будто речь шла о некой августейшей особе, а имя Грэга буквально выплюнул, вместил в него всё своё презрение. По лицу видно, что в Грэге он видит человека, находящегося на несравненно более низкой ступени развития.

Эрик мне не нравится. Заносчивый идиот, зазнайка. Понятно, что ты умный, но нельзя же себя так вести. В группе физиков он то ли начальник, то ли ведущий специалист. Я слышала, что Эрик — видный учёный, сделал несколько больших открытий (несмотря на свои тридцать лет или того меньше), как говорится, широко известный в узких кругах человек. Однако это его нисколько не оправдывает. Видимо, взлетел стремительно и потерял голову. Головокружение от успехов.