– Чего там?

– Где?

– Ну, где плотнее было.

– Да, кто ж его знает... – маг замолк, не закончив.

– Думаем, Ник, потом говорим. Если была плотность, значит была причина, смотри, чего там с плотностью.

– Э… м... это... эта плотность перемещается в лагерь.

– Что это может быть при условии, что мы не видим, а оно более плотное?

Ал замахал руками, показывая, как летит снежок. Снежок... снег... стихия.

– Элементаль! – выдал Ник.

Ал замотал головой и рукой.

– Дух!

– Либо дух, либо элементаль? – спросил я, Ал закивал. – Откуда знаешь?

– Ну, Ал, можно сказать, знаток стихийника.

– Видишь стихии? Нет. Чувствуешь? Почти... Так, элементаль там или дух, ты не знаешь, но говорить... не говоришь, а ты думаешь, что это может быть или то, или другое?.. Предполагаешь. Не, я был не прав, отказаться говорить – это сильно. Сильно неудобно... О, следующий вопрос. О Тис, твоя стрела – это ведь стихия, а ты, Ал, можешь эту стихию сделать... жарче. Можешь... но не можешь... Уф, достали вы меня... Так, Ник! Назначаю тебя старшим в вашей тройке. Задача: ты, Ник, чувствуешь, куда стрелять, ты, О Тис, туда стреляешь, ты, Ал, увеличиваешь жар стрелы. Как? Каком кверху, вы же маги, с талантами... Не, хорошо, открою одну тайну, самую секретную тайну яринов – когда вы пользуетесь талантом, вы чувствуете поток яп. Так вот, можно чувствовать его и у другого, берётесь за руки и тренируетесь. Яп нужен, я сейчас направлю. Нет, хватает, ещё вчера под завязку хапнули. Значит, чтобы к вечеру первые результаты. Вопросы?

– Так становятся... гардемаринами?

– Хм, их там вроде четверо... Трое – это мушкетёры, это даже круче. Сделаете красиво, назначу вас мушкетёрами!

– Прости, мой ярин, а что это значит?

– Значит, что такое гардемарины, тебе понятно? А мушкетёры… так, что это? Мушкет – это такое оружие, стреляет пулями, нет, стоп, сначала сделайте, потом буду объяснять, что такое пуля. Всё, без вопросов, делайте. Стоять вот тут на крыше и тренироваться вон туда, в угол.

Маги ушли, а потом случилось чудо. Нет, на вражеский лагерь не упал метеорит, в мою беседку зашёл Гер Арум!

– Приветствую, мой ярин! Разрешите доложить?

– О... уроки в школе закончились?

– Нет, то есть да... перерыв. Я про другое.

– Говори.

Учёный достал... спаренную подзорную трубу.

– Я тут изучал противника, их воевода – воин, судя по количеству шрамов, опытный.

– Позвольте. – Я протянул руки к трубам, учёный с сомнением посмотрел на меня, но трубы дал. – Так, блин, тяжёлая. – Перевернул стул и облокотил трубу на спинку. – Межосевое... не настраивается, вы в оба смотрите... окуляра?

– Да, в обе трубы, тут требуется тренировка, изображение двоится. Особый артефакт.

Я стал смотреть в одну трубу, приближение хорошее, лагерь просматривался нормально.

– Значит, вы обследовали лагерь, нашли воеводу.

– Да, мой ярин.

– Что-то ещё?

– Нет пока, продолжу исследования.

– Да, это правильно, только не в ущерб школе. И вот это винт тут для чего?

– Это винт, чтобы сложить артефакт в походное положение.

– А если предположить? Ослабить винт и попробовать сложить артефакт, но не полностью, а чуть-чуть, чтобы двоиться перестало.

– Артефакт изготовлен в мастерской империи, думаете… Ага, так и думаете.

– Попробуйте, Гер Арум, попробуйте.

Дальше события стали ускоряться. Лопаточники ровняли поле. Великаны врага растаскивали отбойники. Лучники отстреливали особо заработавшихся лопаточников и не расстреливали тех, кто оттаскивал отстрелянных. Маги пыхтели, ругались. Ругался Ник, остальные выразительно махали... жестикулировали. Я их потихоньку подпитывал. Так за мелочёвкой день и закончился.

– Мой ярин, разрешите доложить. – Только я поднялся с утра в беседку, меня поймал Ник. Осунувшийся, невыспавшийся... Двое немых спали на углу крыши.

– Докладывай!

– Освоили секретную тайну. Я понимаю, молчок, эти так вообще... молчок... Докладываю. О Тис научился понимать, куда я показываю с первого раза, и увеличил дистанцию до трёхсот метров. Ал прогревает пространство перед выстрелом, что нагревает стрелу.

– Как поняли, что нагревает?

– Ну... мы на отбойнике тренировались.

– Подробнее.

– Разбили отбойники по номерам, я говорю номер, О Тис стреляет.

– Ага, это понятно, так он тебя понимать научился с первого раза... С нагревом чего?

– Ну, без нагрева ничего, а с нагревом камень оплывает.

– Что ж, это уже... что-то.

сь выцеливать командиров, но нас меньше…

Под прикрытием своих лучников враг строил галерею. Используя наши же траншеи, застилал их сверху брёвнами, где надо копая, расширяя, соединяя... Получилось четыре дороги – две подземные, укрытые брёвнами и засыпанные сверху грунтом так, что сверху также образовались две дороги. А все каменные блоки отбойников стаскивали в одно место – к воротам, строя из них пандус. Хм, собственно... это и были блоки из пандуса.

В метрах двухстах от крепости возводилась... назовём это новой крепостью. Сначала она была в пятидесяти метрах, но Я Нод вывел лучников со всех смен, и ополчение заняло свои позиции для навесной стрельбы. В какой-то миг наш поток стрел стал настолько плотным, что сбивал в воздухе стрелы противника, а строители, даже прикрываясь и прячась за временными укреплениями, погибали быстрее, чем успевали хоть что-то сделать, и финальную точку поставили мои мушкетёры, спалившие свежесрубленные, практически негорючие брёвна.

В двухстах метрах мы не смогли создать такой плотный обстрел, поэтому брёвна метров десять в длину были уложены в... восьмистороннюю фигуру. Внутрь засыпалась земля, потом второй ряд, и снова земля – так к вечеру подняли метра на два.

– Мой ярин, – на закате ко мне подошёл У Нод, – пора закладку взрывать.

Обстрел прекратился, противник отступил в лагерь.

– У Нод, посыльного ко мне отправь и командиров позови.

Я смотрел вслед уходящему сотнику, неуёмная энергия которого контрастировала с шаркающей походкой и обмотанной рукой. Хриплый голос наоравшегося человека, мурлыкающий, напевающий, завершал этот несочетаемый образ.

Как же я вымотан, растрачен… Дело даже не в потоке, тут все ровно, без отката... Устал я. Вон мои мушкетёры в углу спят, прямо как вчера ночью... только сегодня и уже втроём. Артиллеристы, весь день занимавшиеся выцеливанием великанов, обслуживают орудия, а один, сбегав в казарму, принёс одеяла и укрывает мушкетёров.

– Нет... стой, буди... Буди, по койкам их. Встают, но не просыпаются? Ну отведи, я не знаю, где их койки.

На вечернее совещание собрались все командиры, десятники, сотники, Я Нод, Мас Ян – командир ополчения ближников, Селена – командир ополчения лучников.

– Первое сейчас – собрать информацию о наших потерях и потерях противника. Дальше, десятники свободны.

Докладывал У Нод как самый бодрый:

– Наши потери: двенадцать лучников и четыре ближника, ополчение – без потерь, враг – до тысячи, в основном строители и в основном, когда... под стенами стояли. Лучников – от пятидесяти до ста.

– Раненые?

– Все в строю.

– Что ж, первый день осады мы провели... достойно. – Я зевнул. – На что обратить внимание? Экипировка. А то есть отдельные личности... воины, – я посмотрел на У Нода, – без шлемов. Надеюсь, все глупцы, позволяющие себе это, сегодня получили урок.

– Несколько, – вставил Я Нод, толкая У Нода локтем.

– Второе... это не для вас... Третье. За удачное и своевременное применение лучников – молодцы Я Нод и Селена. Артиллеристы Ка Тана – просто снайперы, до половины великанов выбили. Считаю, завтра продолжится строительная часть, дороги до своей башни они уже сделали. Мас Ян, взять самых ловких, пробежаться, собрать все стрелы, где можно безопасно достать, рассортировать, сдать леди Селене. Леди Селена, отремонтировать, что можно. Мас Ян, распорядись – и назад. Селена – так же. Остальные свободны. Да, и Я Нод, будем взрывать, ты лично, ночью.