Дрозд только усмехнулся и первым направился к бараку, в котором останавливались все вновь прибывшие. Как Ян и думал, разрешение нужно было Стражу лишь формальности ради.

Парень действительно очнулся, хоть и был весьма плох на вид. Когда мужчины зашли Татьяна отпаивала его каким-то отваром, а Тисси крутилась рядом, внимательно слушая все, что говорит ей женщина:

— … а вот эти цветы по многу в отвар не добавляй. Сильно горчить начинает. Может тогда пользы от него больше становиться, но пить невозможно. Так, это корнем бередянки все обычно зовут, его…

— Таня, с лекциями немного подождать придется, — мягко прервал женщину Ян.

— Ладно, пойдем тогда ужином займемся. Крох, воды нам не натаскаешь?

— Я уже Смура послал, — успокоил Татьяну лидер.

Сидевший в углу здоровяк, уже начавший подниматься, довольно грохнулся на лавку.

Присев перед привалившимся к стене парнем Ян мельком его оглядел и в целом остался доволен внешним видом раненого. Юноша выглядел порядочно побитым, но по крайней мере теперь его раны были толково обработаны. Ладони и шею плотно перетянули чистыми бинтами, а мелкие ссадины покрыли какой-то мазью или просто хорошенько промыли.

— Ну, рассказывай, — вздохнул Ян.

— Что рассказывать? — сипло спросил парень.

— Да что хочешь. Как вообще в лесу очутился, где мы тебя нашли?

Некоторое время юноша молча глядел куда-то в пол, собираясь с мыслями или не желая говорить. Ян терпеливо ждал, пару раз при этом остановив желавшего заговорить Дрозда. Спустя минуту парень вздрогнул, будто ему отвесили пощечину, и наконец-то разомкнул губы. Его голос, сперва неуверенный и едва различимый, с каждой секундой звучал все крепче и крепче. Парень даже почти не кашлял, хотя слышно было, что ему тяжело говорить громко, но остановить самого себя он уже не мог.

Собравшиеся в бараке мужчины слушали раненого никак не меньше десяти минут. За это время парень рассказал и о группе, к которой присоединился, и о предательнице, втершейся в доверие, и о смерти большой части тех, к кому он успел привязаться за эти дни. Было заметно, что Диме тяжело все это рассказывать, но держать в себе, видимо, оказалось еще сложнее.

Вскоре юноша закончил рассказ и разразился долгим кашлем. Сидевший рядом Ян даже подумал, что парень выплюнет собственные легкие, но все обошлось.

— Н-да, ну и помотало вас, мелкий, — хмыкнул Дрозд, как только юноша прокашлялся. — Надо было в Цитадели оставаться. Разве я тебе не это советовал?

На глазах парня навернулись слезы, возможно из-за кашля, но Яну показалось, что виновато в них была не только болезнь. Но давить на жалость юноша не собирался и сипло огрызнулся:

— Да пошел ты!.. Сказал… что надо стать полезным для вас. А значит нужно убивать, сражаться, — потративший крохи своих сил на короткий рассказ, юноша кашлял и сипел чуть ли не через каждое слово.

— Нужно, — кивнул Дрозд. — Был бы толковым воином и самого бы так не отделали и девчонку бы свою спас.

Вздрогнув, парень злобно глянул на Стража, но ничего не сказал. От того не укрылась его реакция и воин тихо рассмеялся:

— Не пялься на меня так, мелкий! Слушай, когда тебе старшие правду говорят — ты слабак. Не захотел играть по правилам Колизея, а тот, кто за нами наблюдает не любит подобного. Учись сражаться и тогда в такой жопе больше не окажешься.

— Вы сюда позлорадствовать пришли? — хрипло рыкнул парень.

— Не знаю, — пожал плечами Дрозд, после чего поднялся на ноги. — Интересно было, кого из лесу притащили. И про Стилета узнать хотел, свалил он из наших земель или нет. Ну и интересно было, как ты от него свалить умудрился. Вердикт, если честно, не утешительный. Об тебя просто руки пачкать не стали. Учись сражаться, мелкий, и тогда может будет из тебя толк. Может даже Стражем станешь.

— Мне ваши Стражи вообще не сдались, — устало откинувшись на стенку буркнул парень. — Сидите за стенами, строите из себя черт знает кого, важные все такие. А снаружи обычные люди гибнут, от рук тварей вроде Стилета.

— Эй, мелкий, ты на Стражей волну-то не гони, — прорычал Дрозд, но Ян остановил его взмахом ладони.

— С парнем я поговорю. О том, как вести себя с хозяевами дома тоже.

Потоптавшись несколько секунд, Дрозд махнул рукой и направился к двери, но у самого выхода как будто бы безразлично напомнил:

— Через два дня у вас оплата заканчивается, так что либо платите, либо валите. Уходить будете, этого болезного с собой заберите, нам тут длинные языки ни к чему.

Молча кивнув, Ян дождался пока Страж покинет барак, а затем повернулся к парню и сокрушенно вздохнул:

— Ну вот, ты одного из командования этой крепости против себя настроил. Зачем грубить нужно было?

— Плевать я хотел и на Дрозда, и на Стражей, — буркнул парень, повыше натягивая толстый меховой плащ, в котором Ян вдруг узнал собственную вещичку. Видимо Татьяна расстаралась.

— В чем-то он прав — умей ты сражаться и все было бы иначе. Хотя бы чуть-чуть иначе.

Что-то проворчав парень еще выше натянул плащ. Ян только устало вздохнул, и чтобы занять образовавшуюся тишину уточнил:

— Тебя ведь Дима зовут?

— Угу. Этот сказал? — кивнул в сторону двери парень.

— Да, чем, кстати, теперь собираешься заниматься?

— Без понятия, — вздохнул Дима. — Раньше я думал, что просто убегу подальше от творящегося беспредела и буду жить как раньше. Не буду сражаться и уж тем более убивать. А теперь… не знаю.

— Хочешь отомстить? — предположил вполне очевидный вариант Ян.

Немного подумав, парень пожал плечами:

— Вроде как хочу. Я… когда тела сжигал, поклялся им, что отомщу. Но не знаю справлюсь ли… Наверно легче было бы там умереть… Замерзнуть до смерти в ту дождливую ночь… Или сгореть вместе со всеми в землянке… Хотя можно было просто той тени на встречу выйти. Она бы меня одним ударом зарубила. Наверное, даже не больно было бы.

— Чего ж не умер? Духу не хватило?

— Не знаю, — вновь дернул плечами Дима. — Духу, думаю, хватило бы как раз… Но не зря говорят, что надежда умирает последней, может и смогу отомстить? Или лучше пойти и… да вон утопиться хотя бы?

— Брось ты это, — покачал головой Ян. — От того, что ты умрешь лучше кому-то станет? А тебе самому?

Парень после его слова на несколько секунд задумчиво замер, после чего тоскливо вздохнул:

— Мне то может и станет. Мертвые ни о чем не заботятся. Счастливчики.

Услышав последнее слово, Ян ухмыльнулся:

— Вот ты и попался. Счастливчики говоришь? Значит, по-твоему, счастье — это отсутствие проблем или забот?

— Пожалуй.

— Ну и нелепица! — усмехнулся мужчина. — Можешь, конечно, считать по-своему, но я так тебе скажу, счастье — это не отсутствие трудностей, а умение их преодолевать, осознание, что ты не дал им себя сломать. Разве смерть — есть преодоление трудностей? Нет! Всего лишь средство побега от них. Причем отвратительное и никому не нужное. Зачем, как думаешь, люди с жизнью счета сводят? Кроме избавления от бед и забот.

— Привлечь внимание к себе, — не задумываясь ответил Дима.

— В точку. И тут то и кроется еще один нюанс — никому в этом мире нет дела до тебя. В том мире откуда мы пришли это, похоже, имело смысл, но не здесь. Здесь еще одна смерть никого не удивит, а некоторых даже обрадует. Еще бы — халявный Осколок. Так что в суициде нет никакого смысла, парень. А как по мне никогда и не было.

— Отговорить меня пытаешь? — буркнул парень.

— Понять хочу, на сколько ты серьезен в этом решении.

Все это время Ян внимательно наблюдал за раненым, отмечая, в меру своих сил, любые проявления его эмоций. Недавний рассказ похоже вогнал Диму если не в депрессию, то как минимум в состояние глубокого отчаяния. Но потихоньку, занятый разговорами с Яном, парень начал проявлять что-то еще. Не только тоску и уныние. Когда Дима заговорил в следующий раз мужчина заглянул ему в глаза и наконец понял, что это было. Холодная ярость.

— Мне все равно здесь не рады… а вы, вроде как, в Город идете? — тихо спросил юноша.