С трудом поднявшись на затёкшие ноги, Влад с треском, ломая лёд, открывает форточку и впускает в комнату свежий морозный воздух. В нетерпении смотрит на часы. Он умеет считать только до десяти. Два, три, четыре, семь… Зелёные, чуть мерцающие цифры электронных часов кажутся застывшими на месте, но вот семёрка сменяется восьмёркой, ещё на минуту приближая самый ожидаемый момент всего года.

Влад спрыгивает с подоконника и шлёпает через всю комнату к пустому столу. В комнату входит мама с двумя большими тарелками. Влад, сорвавшись с места, подбегает к ней и крепко обнимает большой, сильно выпирающий из застиранного халата живот. Мама охает, смеётся и обхватывает его пахнущими чем-то вкусным руками, едва успев поставить еду на стол. Влад вместе с ней с нетерпением ждёт, когда уже из животика выберется братик или сестрёнка. Ведь после того, как ушёл папа, мама часто грустная и плачет. Влад надеется, что когда их снова будет трое, она вновь начнёт улыбаться.

В коридоре раздаётся переливчатая трель дверного звонка. Мама почему-то хмурится и идёт открывать дверь. Влад несётся за ней, будучи полностью уверенным, что к ним пришли Дед Мороз и Снегурочка. Мама открывает дверь, и Влад видит их: статного высокого мужчину, с короткой белой бородой, в длинном красном пальто, держащего в руках большой мешок, несомненно, с подарками, и хрупкую, очаровательную Снегурочку, с длинными золотистыми волосами, в синем платье с белой опушкой. Они улыбаются и по приглашению мамы проходят в комнату, где разноцветными огнями переливается новогодняя ёлка. При виде скромного угощения улыбки сползают с их лиц, сменяясь гримасой отвращения. Тонко почувствовав перемену, весело щебечущий Влад замирает, в его глазах — немой вопрос.

Температура в комнате неумолимо понижается. Дед Мороз резким движением отбрасывает в сторону стол, со звоном улетают в стену тарелки, на ковёр падает заботливо украшенная мамиными руками ёлка. На несколько секунд гаснет гирлянда, погружая комнату в непроглядную темноту. Влад громко кричит и зовёт маму.

Свет возвращается.

Теперь Влад где-то в другом месте. Комната неуловимо напоминает ему привычную гостиную, но сейчас в ней царит полная разруха: одной стены нет, белая мгла с улицы оседает на ковре снежными сугробами, ёлка, усыпанная осколками игрушек, пожелтела и потеряла почти все иголки. Стол лежит в углу с поломанными ножками. Лишь часы стоят на своём месте, показывая два-три пять-девять. Влад начинает плакать и вновь зовёт маму. Он потерял где-то свой плед и теперь мёрзнет.

На улице сквозь молочную пелену с трудом пробивается оранжевый свет. С каждым мгновением он приближается, становясь ярче, захватывая пространство вокруг, разрушая всё на своём пути. Вот он уже подбирается к плачущему Владу, касается ноги. Пальцы охватывает резкая, всепоглощающая боль…

Влад открыл глаза и ещё с минуту пялился в потолок, пытаясь прийти в себя. Он поднял руку, высвободив её из-под тяжёлой шкуры, и потёр глаза. От этого незамысловатого движения холод внутри встрепенулся и завертелся, выпуская ледяные иглы. Остатки сна как рукой сняло, а грудь Влада пронзила резкая боль. Он застонал и, повернувшись на бок, сжался в комок — всё его тело сотрясала крупная дрожь. Приступ прошёл быстро, и Влад, с трудом приподнявшись на локтях, смог наконец осмотреться.

Квадратная пещера с ровным потолком, покрытым сетью отверстий, была увешана шкурами животных и заставлена настоящими, бумажными книгами. На полу — пушистый ковёр со свалявшейся, покрытой пылью и грязью шерстью. Сам Влад лежал на небольшом возвышении, на которое кинули несколько толстых шкур. В центре комнаты, в небольшом углублении, окружённый кусками камня, весело потрескивал костёр, бросая на стены оранжево-красные блики. Над ним стояла тренога с чёрным закопчённым котелком, в котором булькало и исходило приятно пахнущим паром какое-то варево.

Рядом с костром на низкой колченогой табуретке сидел седой старик и помешивал питьё ложкой на длинной ручке.

— Как самочувствие, малыш?

Влад, прослушав вопрос, с удивлением смотрел на своего спасителя. По всем параметрам старик был человеком: две руки, две ноги, пропорциональное тело, затянутое в синий комбинезон. Однако лицо его мало напоминало человеческое: глубокие морщины пересекали обветренную светлую кожу, покрытую тонкими серыми волосками. Треугольный нос, узкие бесцветные губы и большие кошачьи, чуть удлинённые к уголкам глаза с полупрозрачными веками.

— Кто вы? Где я? — Встрепенувшись, Влад вжался в стену, ощущая свою полную беззащитность.

Старик, насторожившись, изучающе посмотрел на него. Проницательный взгляд светло-серых глаз, казалось, видел Влада насквозь.

— Меня зовут Ян. Я — криот, мы так себя называем. А ты? Ведь ты раньше никогда не видел таких, как я?

— В-видел, но выглядел он по-другому. Более диким… — Влад вздрогнул.

Ян, погрустнев, отвернулся.

— И люди нас называют чудовищами. Мы не так сильно от вас отличаемся, чтобы оставлять беззащитных детей в холодных необитаемых тоннелях.

— Это ужасная традиция! Я-я, когда узнал, был… — Влад осёкся, поняв, что сказал лишнее. — Меня Влад зовут. Спасибо, что не бросили замерзать.

— Как я мог? Выпей ещё. —Ян протянул ему наполненную доверху кружку. — Вижу, что ты отогрелся, но не до конца. Почему? Обычно хватает пяти глотков.

Влад молчал, не зная, стоит ли доверять собеседнику. Ведь он, узнав про побег, мог спокойно выдать его другим криотам. Вспомнив слова Ла-Урры, Влад не сомневался, что попал в их общину, о которой люди не знали. С другой стороны, было похоже, что весть о побеге не успела ещё распространиться. Конечно, оставался вариант, что старик просто живёт уединённо, но Владу хотелось верить, что он ещё сможет ускользнуть отсюда непойманным. О том, как он будет добираться до людей по снежной пустоши под порывами неваски, Влад почему-то не задумывался.

— Это ведь ты тот пленник, которого ищут по всей общине? — Слова Яна заставили Влада вздрогнуть. — Можешь не отвечать, это и так ясно. Ведь захваченный Тео-Дором корабль улетел, а других людей в общине отродясь не было. Почему ты остался, Влад?

И вновь он промолчал, сомневаясь, для вида отхлебнув из кружки, о которую всё это время грел ладони, горячую терпкую жидкость. Не дождавшись ответа, Ян вздохнул.

— Понимаю, что у тебя нет причин мне доверять, но поверь, я не желаю тебе зла. Я чувствую, что ты болен, но чем — понять не могу. Единственное, что ощущаю, что эта болезнь очень опасна и разрастается внутри тебя с огромной скоростью.

Влад и сам это чувствовал: притихший было ледяной комок вновь встрепенулся, распустив холодные щупальца. Противная мелкая дрожь во всём теле вернулась. Питьё уже не помогало, быстро остывая в ладонях. И Влад, испугавшись за свою жизнь, решился.

— Если расскажу, вы сможете мне помочь? Мне кажется, болезнь связана с волшебством. — На последнем слове он запнулся, ожидая, что собеседник рассмеётся, но Ян, изменившись в лице, нахмурился.

— Не знаю. Сначала ответь мне на один вопрос. Откуда ты? Я уверен, что ты не принадлежишь этому миру.

— Что? — Влад не поверил своим ушам, уже третий человек, просто смотря на него, говорил подобные слова. — Да как вы все это определяете? Я же ничем не отличаюсь от других.

— Это ты так думаешь. Существа, обладающие волшебством, видят не только глазами. — Заметив недоумение на лице Влада, Ян пожал плечами: — Я не могу это объяснить; для знающего то, что ты не отсюда, видно очень хорошо. Так откуда ты?

— Я из прошлого. — Отпираться уже не было смысла, Влад кратко пересказал свою историю и свои приключения, сделав акцент на последней встрече с Ла-Уррой. — … И она поцеловала меня. После этого я почувствовал, как начинаю замерзать изнутри.

— Дрянная девчонка, — поморщился Ян. — И что Оз в ней нашёл? Предыдущая его спутница была гораздо милее.

— Вы знакомы с Озом?

— Это длинная история. Если хочешь, чуть позже я её расскажу, а пока стоит заняться твоим недугом. Потому что теперь я представляю, что это.