- Во-первых, не своим. Синтезировать это зелье у меня не получается. Результаты оставляли желать лучшего. Один из неудачных случаев ты видел, - вероятно он имел ввиду кицунэ, - так что я реализую зелья профессора…
- Неужели Афанасия Максимыча?
Кирсновский утвердительно кивнул.
У меня в голове как-то не укладывалось, что этот жизнерадостный старичок с корабля, профессор биологии и ярый защитник животных занимается созданием столь страшных ядов.
- Он же говорил, что плывет ради изучения местной фауны, - удивился я.
- Ты думаешь, что этот хрыч потащится в такие дали просто для того, чтобы поглазеть на диковинных зверей и зарисовать их для энциклопедии? – Покачал головой химеролог.
- Черт бы с ним. Что там по поводу мальчика?
- Они процесс торопили, будто боялись, как бы тот чего лишнего не ляпнул. Как только убедились, что беспризорник потерял память, так сразу расслабились. В первые пару часов после приема зелья человек мало что соображает. Они об этом знали и поэтому быстро умчались с ним в трущобы. Мальчик остался там, а моя зверушка всегда где-то рядом с ним шлялась. Мне было поручено следить за тем, как развиваются его способности и чего он достигает за день. Кириллу было в целом плевать, чем питается этот мальчик и как спит. Мне иной раз приходилось посылать небольших зверушек для того, чтобы те принесли ему кусок хлеба.
- Не дави на жалость, Кирсновский. Тебе не к лицу эти попытки казаться великодушным.
- Эх, Костя, ты такой бесчувственный, - сказал он, трагично вскидывая руки, но тут же успокоился, получив от меня удар веником по кудрявой голове. – Вот так я и следил за ним. А еще им было очень нужно знать, не ошивается ли кто-то из посторонних возле этого беспризорника.
- Ты, верно, донес на меня, Иуда?
- Ко мне в тот день даже не пришли, чтобы послушать наблюдения моей зверушки за день. Они итак узнали, что беспризорника увел ты. Я вообще никогда бы тебя не предал, - положив руку на сердце, сказал он.
- Не знаешь, зачем им так нужно было следить за мальчиком? Он обладает какими-то выдающимися магическими силами?
- Да что там за его магическими силами следить? В таком возрасте они толком и не проявляются. Он слишком маленький и развиваются его способности крайне медленно. Большая часть сил через пару лет только оформится. Гиблое дело какое-то.
Поместить маленького мальчика в трущобы, прямо в заполненный алкашами и проститутками полуразрушенный отель. Перед этим предварительно стереть ему память о прошлой жизни, чтобы он даже не вспомнил имена родителей и не смог к ним вернуться. Да и куда ему направиться? Вот и будет малец все время ошиваться где-то в грязи, обрастая при этом злобой. Те люди словно создавали как можно более тяжелые условия жизни. В этом определенно была какая-то цель.
- А ты не думаешь, Кирсновский, что они таким образом пытались пробудить в нем какие-то определенные магические силы? Так сказать, методом шоковой терапии, - высказал первую пришедшую на ум догадку.
Химеролог задумчиво потыкал ногтем в стекающую по свече каплю воска. Минут через пятнадцать в руках останется только вязкая лужица.
- Пробудить так они, конечно, что-то смогут. Толку с этого мало – развить все равно быстро ничего не смогут. В таком возрасте малой может иметь процентов пятнадцать от возможных сил. Никакая шоковая терапия этот объем не увеличит. Его могут начать тренировать с этого возраста, но неокрепший организм будет нивелировать весь смысл этих тренировок.
- Может им позарез нужен даже маленький зачаток какой-то определенной силы?
- Боюсь представить, зачем, - пожал плечами Кирсновский.
- Видимо за этого малого Шатый на меня и взъелся, - вздохнул тяжело я, устало растирая переносицу.
- Ты хотя бы что-то определенное сделал, - с обидой в голосе сказал мой собеседник, - а меня вообще на пустом месте обвинили в том, что за метаморфозой Кирилла стою я. И ведь не оправдаешься же перед ним.
- Теперь мы с тобой в одной лодке, - кисло улыбнулся я, - будем вместе вести с ним войну.
- На одном корабле графа Тетерева, - буркнул он, - или куда ты увел того малого?
- Ты уже узнал об этом? Ну вот, можно не так сильно бояться мести этого Шатого. Как никак мы, можно сказать, работаем на графа Тетерева.
- Его-то он не осмелится тронуть. А вот нас по головке не погладит. И никто ему не станет в этом помехой.
Я пожал плечами. Если уж грядет война, то нужно готовиться к ней, а не надеяться на чужой авторитет.
- Ты, кстати, провел анализы тканей той, самой первой химеры.
- Вообще-то, - донесся голос из-за двери, - это была не первая такая тварь, а, как минимум, вторая.
Рука непроизвольно потянулась к поясу, но сегодня моей катаны при мне не было. Кольта Иствуда на месте тоже не оказалось. Если это был какой-то недоброжелатель, то встречать его придется голыми кулаками.
- Кто это говорит? – Создавая магический диск, крикнул я.
- Золотой медалист соревнований по стрельбе имени первого имперского ловчего Иоанна Никифоровича, финалист турнира по шахматам среди одаренных дворянских детей Чаицкой губернии, сын потомственного дворянина из древнейшего рода Бехтеревых, обладатель уникальной техники фехтования горячим оружием…
- Да заходи уже, Самуил, - со вздохом открыл дверь я, - тебя не учили, что подслушивать разговоры нехорошо?
- Меня много чему учили, - деловито поправляя галстук, вошел в каморку Сэм, - во-первых…
- Не до твоих шуток сейчас, - поморщился я, - лучше скажи, почему ты назвал ту химеру с вечера у Лазарева не первым случаем?
- Я услышал это от одного авторитетного источника, - многозначительно ответил он.
- Имя у него какое?
- Мой старый знакомый граф, - от напыщенности Самуил начал походить на индюка.
- Может мы покинем это не очень-то просторное помещение? – Жалобно попросил Кирсновский, - с каждым новым посетителем здесь становится все теснее и теснее.
- Хорошо, но скажи сначала о той химере, - сказал я и словил возмущение во взгляде Самуила, - потому что разговор с этим товарищем затянется надолго.
- По поводу той метаморфозы все не совсем понятно. Во время создания моих химер я применяю черный сахар. Он очень хорошо разгоняет ток крови и усиливает эфирный фон, делая его мягким и податливым для последующего изменения. Из-за этого в крови наблюдаются небольшие изменения. Некоторое влияние на мышечную структуру тоже наблюдается, но значительно меньшее. В плоти же того змееподобного существа я увидел следы применения черного сахара. Реакция была очень сильной и крайне быстротекущей. Это был одномоментный взрыв внутри крови, заставивший начать синтезировать новые клетки с ужасающей скоростью. Они столь инородны человеческому организму, что получили бы отторжение и тут же умерли, но черный сахар имеет свойства, благодаря которым в организме появляется толерантность к новым тканям.
- А теперь давай все человеческим языком, - попросил я.
- Черный сахар там совсем другой. Не тот, что у нас любят поглощать молодые и глупые дворяне, а более мощный по свойствам. А еще ему нужен дополнительный толчок, чтобы реакция в крови началась. Вот это все, что я выяснил.
Черный сахар начинается казаться все более опасным. Если он способен посодействовать в ужасающем превращении людей в таких тварей, то Зубатов должен быть мне очень признателен. Да он мне целое состояние и хорошую иномарку впридачу должен подарить за такую информацию. Если машин в этом мире еще нет, то обойдусь и родовитым скакуном. Как раз завтра с ним можно будет встретиться в особняке графа Тетерева.
- Раз мы все выяснили, то можешь уже пойдем отсюда? – Кирсновский смотрел с ужасом на тающий на глазах кусочек свечи. – Я бы уже уехал отсюда поскорее.
Я вспомнил, какими путями добирался в это злосчастное имение Борисовых. Потом прикинул расстояние до города. Математические вычисления были неутешительные. До отеля пешком добраться смогу разве что к обеду или и вовсе к вечеру. На поджидающего за углом извозчика надеяться тоже не приходится.
