Ну а следующий снимок был сделан уже подальше от места и с высоты (видимо, с летающего АЭ-Роптера).

Над ямой клубилась пыль, а наружу выползали человекоподобные существа, серокожие мутанты, в магической броне, с клыками и чёрными щитами.

«Червоточина проснулась, Алтай, Семинский перевал, 16 мая, 1949 год, 12:40» — так было написано под фотографией.

Судя по указанному времени, червоточина проснулась ровно через десять минут после того, как подала первые признаки движения.

Другие снимки тоже показывали проснувшиеся червоточины. Из одной ямы выползала жуткого вида многоножка размером с вагон поезда. Из другой — змеи. Из третьей вылетали крупные птеродактили. И все они обладали магией, это было видно сразу. Но чаще всего из ям появлялись именно серокожие мутанты в броне и со щитами.

На каждом снимке были указаны разные места и разное время пробуждения червоточин.

— Ты так их разглядываешь, будто впервые про них узнал, — холодно заметила некромантка.

Я не обратил на её слова внимания, вместо этого спросил, не отрывая взгляда от снимков:

— Их ведь успели не только сфотографировать? Их изучили и уничтожили? Что с ними сейчас?

— Нет, их нельзя уничтожить или изучить, — глухим голосом ответила девушка. — Твари появляются, нападают на всех, кого видят рядом, а потом исчезают. Никто не знает, куда они переносятся. Но мы понимаем, что такое место существует. Они будто накапливают армию. Пока ни одно существо из червоточин не удалось убить или захватить. Ни одно палео-государство не смогло этого сделать.

От её замогильного голоса мне стало не по себе.

— А на Нео-стороне такого нет? — уточнил я.

— Нет. Этому подвержена только Палео-сторона. Никто не знает почему.

Я наконец оторвал взгляд от снимков и посмотрел на Виринею уже другими глазами. Что-то в её тоне заставило меня прислушаться.

— И сколько проснулось червоточин за всё время?

Она вскинула брови, удивившись вопросу.

— Ты совсем не интересуешься тем, что натворили твои родители, да?

Девушка всё ещё пыталась надавить на мою совесть, но не на того напала.

— Как видишь, интересуюсь, — сухо отреагировал я.

— Ну что ж… — Она внезапно смягчила тон. — Когда об этом ещё можно было писать в газетах, то говорили о пятидесяти червоточинах. В основном в Южной Сибири, Индии и Австралии. Когда червоточина просыпается, то землю частенько трясёт, и это первый признак. Где-то полгода назад всё якобы затихло. Но у нас есть друг из учёных Петровской Академии Семи Путей, так вот он говорит, что проснулось уже сто двадцать две пространственных норы по всей Палео-стороне. Твари из червоточин сильны и ни одну не удалось поймать или уничтожить, как я уже говорила. Откуда они, какой магией и силой обладают — неизвестно. Это всегда рулетка для военных. Но людей погибло много.

Я нахмурился.

Масштаб бедствия оказался серьёзным. По крайней мере, со слов этой некромантки.

— И что происходит с червоточинами дальше?

— Выпустив монстров, они снова становятся спящими. Войти в них никто не может. Пробить мембрану невозможно, как и уничтожить туннель. Он будто существует вне обычного пространства. Как только находят спящую червоточину, то сразу изолируют её и ждут наготове. Это всё, что можно сделать. И пока ни одно государство Палео-стороны не смогло найти способ обезопасить себя.

Её лицо становилось всё мрачнее.

У некромантов это вообще была любимая эмоция — насмотрелся я на них в своё время немало, поэтому и недолюбливал. Хотя сейчас мне было неважно, от кого получить хоть какую-то информацию.

— А сколько известно спящих червоточин?

Она опять вскинула брови, собираясь ещё что-то съязвить, но всё же передумала и ответила на вопрос:

— Никто не знает, сколько их. Невозможно перерыть половину планеты в их поисках. Порой они появляются под землей и ждут своего часа незамеченными, а потом неожиданно открываются. Такое было даже в городах и маленьких поселениях. Людей гибнет много. Никто не может почувствовать спящие червоточины и никто не может в них проникнуть, чтобы разгадать их секрет.

Девушка сделала акцент на последнем слове и многозначительно глянула на меня.

Было очевидно, куда она клонит.

— Только ты можешь проникнуть в червоточины, — добавила некромантка, подтверждая мои догадки. — И мы просим тебя помочь. Мы уверены, что на территории Изборска зародилась червоточина. Пока что спящая. Но о ней никто не знает. Мы хотим найти её. Точнее, чтобы ты помог нам её найти и вошёл в неё до того, как она проснётся.

Я скептически вздохнул, но ничего не сказал.

Виринея же продолжала:

— Нам никто не верит, но мы знаем, что угроза городу есть. Так написано в Сказании о Мёртвом Князе. Феофан так и предсказывал: «Проникнет угроза в город на Белом Озере в день Сорока Стрельцов, будет она невидимой и все погибнут, если не узрят её. Но придёт Призрак, Мёртвый Князь, на седьмой день, и будет биться в неравном поединке, и победит. Увидит он угрозу и пройдёт во чрево пространства и времени, сквозь великие преграды, чтобы свергнуть тьму, и найдёт он путь всем во спасение, и объединит он разные стороны».

Я кашлянул.

Некромантка могла оказаться не просто чокнутой, но ещё и опасной для общества. Она ведь помнила это «сказание» наизусть, слово в слово!

— Праздник Сорока Стрельцов прошёл на прошлой неделе, во вторник, — добавила она невозмутимо, — а на седьмой день, в следующий вторник, я специально пришла на Чёрную арену, чтобы увидеть неравный поединок. И увидела тебя. Всё сходится. Значит, червоточина уже появилась в Изборске. Мы боимся, что скоро она проснётся, и тогда случится что-то страшное. Мы уверены в этом.

— Кто это — мы? — уточнил я.

— Мы — это наш Орден Феофана. Все мы верим ему. Он маг Пути Истис, великий пророк-сказитель.

Я смотрел на неё и понимал, что голову ей всё же придётся лечить.

Она даже не убедилась, что я тот, кто им нужен, но уже обозначила меня избранным. Хорошо же им сказитель мозги промыл.

Пришлось опять ей напомнить:

— Итак, давай ещё раз: я не Призрак, не Мёртвый Князь, не избранный и тем более не сидарх. Я гладиатор, маг Пути Динамиса. Думаю, на этом можно закончить. А о своих опасениях лучше расскажи спе…

— Мы уже рассказывали! — вспыхнула девушка. — Нам никто не верит, называют фанатиками! Никто не хочет искать червоточину! Глава города нас уже ненавидит! Говорит, что мы разводим панику среди населения! Он угрожает распустить Орден Феофана!

— Я бы вас тоже распустил. Вместе с Феофаном.

Она сжала кулаки, с презрением на меня зыркнула и процедила:

— Так и знала, что тебе наплевать на людей. Хотя чего ещё ожидать от сына Бринеров? Цинизм передался тебе по наследству от Коэд-Дина. Что ж, тогда помоги нам за щедрую плату. Ты же из-за чистого эфира сюда пришёл. Ну конечно. Как же иначе?

Тут она была права.

Именно из-за него я и пришёл.

— Ну и где ваш эфир?

Она ещё раз убедилась, что «мне наплевать на людей», но всё же ответила:

— Эфир спрятан в надёжном месте. Мы отдадим его тебе, когда ты согласишься.

Она, конечно, была фанатичной, но кое-что в её словах меня зацепило.

Во-первых, я действительно был сидархом, хоть она и не могла этого знать, а всяким сказаниям никто не поверит. Однако то, что она говорила насчёт спящих червоточин, меня заинтересовало.

Во-вторых, я уже понял, где, вероятно, скрыта та червоточина, которую они пытаются найти.

За счёт силы сидарха я ощутил её, когда проходил по полу Чёрной арены Петровской Академии. Тогда мне показалось, что пол будто впитывает в себя эфир прямо из моего тела. Такое просто так не происходит. Осталось только убедиться, что это — оно самое. Я привык всё проверять на деле, а не действовать наобум.

Была только одна проблема.

Чтобы подключить силу сидарха и почувствовать всё, что надо, мне нужен был чистый эфир, который восстановит мою магию. Хотя бы на начальном ранге из тринадцати.