— Мы совершили множество глупых ошибок, Харрис и я с трудом нахожу слова, чтобы выразить свои чувства. Ты помогал мне обретать себя, ты по-своему направлял меня к той, что глубоко сидела внутри и не собиралась выходить. Ты возродил меня, дал волю моим эмоциям. Поэтому я выбирала тебя, поэтому я безнадежно влюбилась в тебя, потому что ты единственный кто видел во мне — меня, Харрис. И если бы мне предложили выбор, я бы всегда продолжала выбирать тебя. Это всегда будешь ты, — она говорит торопливо и от её слов я хочу разбиться на мелкие осколки, словно фужер. Её слова заполняли мой кувшин морской водой, от пролития которой разбушевался настоящий шторм. Я был заполнен до краев. Мне хотелось быть с ней. Нет. Я нуждался быть рядом с ней. Тереза отходит, её маленькая ручка просовывается куда-то сквозь полку, и она достаёт чёрную папку.
— Пообещай, что возьмёшь её и уедешь. Уедешь прямо сейчас, Харрис, не задавая вопросов. Мы увидимся на моей выставке, и я смогу выполнить твоё желание, — заканчивает она, выдыхая воздух, будто он был токсичным для её лёгких. Я сжимаю руку, переводя взгляд с папки на её лицо.
— Я не оставлю тебя. Особенно с ним, Тереза. Больше ни за что не оставлю, — уверенно говорю и приближаюсь. Она пугается, закусывает губу и костяшки её пальцев бледнеют на фоне чёрной плотной материи. Я достаю пистолет из кобуры за спиной и от вида оружия, зрачки Терезы расширяются. Её губа дрожит, девушка судорожно сглатывает, будто боится.
— Ты оставишь. Ты выполнишь моё обещание. Прошу, — её оленьи глаза, в которых скопились слёзы и надежда. Как мне верить ей?
— Я слишком много раз оставлял тебя, девочка. Сегодня я заберу тебя, — я уверен в своих словах. Я не оставлю её с ним ни на секунду. Во мне вскипает гнев от одной мысли, что он делал и сделает с ней. Её синяки, боль, слёзы. Я являюсь жестоким человеком, но меня сделали таким. Андреас же является чудовищем по собственной воле. Я заберу частичку себя, что всегда принадлежала мне и найду способы избавить от дяди.
— Я виноват перед тобой, — я делаю шаг и её дыхание сбивается. Перевожу взгляд на папку и склоняю голову. Раздаются шаги за дверью, и мы оборачиваемся.
— Ты виноват. Ты самым гнусным и ужасным образом предал меня. Это преступление на фоне моего доверия к тебе. Я ненавижу тебя, Харрис, но я дам тебе шанс, если ты сейчас же уберешься из особняка Андреаса, — она торопливо подходит ко мне и вжимает папку в мою грудь, насильно впихивая. Я смотрю в её отчаянные зеленые глаза, наполненные верой и ещё чем-то необъяснимым. Я хорошо различаю эмоции на лице других людей, но прочитать сейчас её кажется невероятным делом. От слов Терезы в груди образуется тянущее чувство пустоты.
— Здесь, — она показывает на папку и оборачивается к двери.
— То, в чём ты нуждаешься больше всего, Харрис. Это было моим планом, моя собственная месть Андреасу. Я терпела три месяца ужасное отношение, боролась с самой собой ради этого документа, поэтому ты не посмеешь всё испортить. Только не снова, — она говорит, а я пораженно слушаю. Одинокая слеза скатывается по её щеке, блистая на лунном тусклом свете.
— Почему мне кажется, что ты прощаешься со мной, девочка? — я убираю слезу большим пальцем и она шмыгает носом, качая головой. Пряди медовых рыжих волос распускаются.
— Мы не прощаемся. Я ещё должна выполнить своё обещание, — уверенно говорит Тереза и я киваю. Я доверюсь ей, даже когда доверие не свойственно для меня. Я всегда забочусь только о своей защите, я никогда не открывался людям. Во мне живёт опасение, что все мои слова и действия будут оказаны против меня. И смотря в её большие зеленые глаза, напоминавшие мне стрекозу, я решаю довериться ей. Я киваю, и она облегченно выдыхает, расслабляя руки на моей груди.
— Уходи, — просит она и я подчиняюсь.
— Мы увидимся на этой чертовой выставке, посвящённой мне, — выдаю я, желая назвать выставку всеми проклятыми словами. Она смеётся, и я задерживаюсь, дабы рассмотреть уголки её приподнятых губ. Улыбка из-за меня, она подарила мне свой смех. Мои уши обливаются молочным бальзамом, сладостно напоминая про все наши яркие моменты в Италии, в моём особняке и нашу первую встречу.
— Ты догадался, — улыбается она и я киваю, задерживаясь на ручке двери.
— Я догадался, — шепчу я и выхожу из домашней библиотеки Андреаса. Классическая французская музыка сменяется сладостным чувством её смеха. Мой живот заискрил эмоциями от её искренней улыбки. Я убрал пистолет в кобуру и спрятал папку за пиджаком, спускаясь к торжественному ужину Андреаса. Большинство людей поглощены выступлением на сцене, остальная часть тревожно оглядывается. Я замечаю входящую в дом охрану и хмурюсь, замечая взбудораженного Андреаса в холле дома. Его впалые глаза преобразились за счёт синих синяков под глазами. Прошлый оливковый загар превратился в болезненную бледность и испарину. Он действительно умирает.
— Что происходит, дядя? — спрашиваю я. Дядя поднимает обеспокоенные глаза и я вижу беспокойство. Удивительно. Дядя испытывает что-то новое, кроме желания причинять другим людям боль.
— Харрис, моё золотце пропало. Я уже оповестил всю систему безопасности и сейчас они начнут обыскивать дом. Ты не видел Терезу? — задаёт вопрос, а я перестаю его слышать. Моя ладонь горит от желания достать пистолет и застрелить его на глазах у собственной охраны. Они подчиняются мне. Вся его охрана — мои агенты.
— Нет, я не видел, — убедительно лгу я и он кивает. Направляет толпу охранников вперёд, шугая и пугая гостей. Что-то новое для Андреаса. Контроль? Подчинение? Беспокойство? Что Тереза сделала с ним? Я говорю пару коротких фраз о том, что должен покинуть ужин и прощаюсь. Когда я возвращаюсь по гравию к своей машине, внутри разгорается тошнотворное желание и рябь. Я желаю вернуться и овладеть своей девочкой. Защитить Терезу от его взгляда, мерзких лап, жестокости и боли. Я готов подарить ей мир, который она только пожелает. Тереза заслуживает всего, чего только возжелает её маленькая душа.
Я приказываю водителю немедленно убраться из особняка, пока собственническое чувство не поглотило моё обещание. Я поверил ей, доверился и обязан исполнить желание девочки. Вспоминаю про папку и достаю, проводя ладонью по шершавой корке.
Впервые я узнал про Хендерсон Консалтинг пару лет назад. Тогда я только начинал работать на дядю и грешил в сфере ограблений больше остальных лет. На его пути вставала важная шишка, огромная компания, которая отказывалась подчиняться его воле — я несколько месяцев изучал жизнь их главаря и врывался в самый неожиданный момент. Я воровал самое важное, забирал то, что хотел Андреас. И не испытывал совести и жалости за то, что люди насильно становились рабами Андреаса. Они становились под его контроль благодаря мне. И это было правильным решением. Все люди, которых я грабил — были ворами похуже моего. Все они отмывали большие деньги за счет нелегального бизнеса: проституция, рабство, азартные игры, наркотики и оружие. Их великие компании, названия которых покоряют все заголовки журналов, были гнилыми обёртками. Всё было ложью. Я изучал их бизнес, видел такое количество разврата, жестокости и тошнотворного отношения к людям, что на почве этого создал Веритас. Мне хотелось внести в мир что-то светлое и белое, что сможет противостоять всем этим людям. Я спасал людей, помогал мужчинам, женщинам и детям обрести их законную свободу.
И однажды на стол упала папка с заголовком компании Хендерсон Консалтинг. Я следил за Джеймсом Хендерсоном, изучал все его дела, купленные акции и людей, с которыми он сотрудничал. Всё было чисто. Настолько чисто, что в отражении его компании я видел себя, будто смотрелся в прозрачную гладь озера. Это была честная компания, единственная за столько лет компания, построенная настоящим трудом. Я не верил и повторял проверку снова, пока наконец не убедился окончательно. Его компания была сделана на совесть, чистыми руками и дядю злил такой исход. Ведь у кого-то получилось добиться таких высот без помощи наркотиков, рабства и игр.
