На самом деле, когда она попала в больницу, обследовавший её доктор был категоричен. Он поставил диагноз, что девушка никогда не сможет полностью восстановиться. Но через два дня его категоричность изрядно поколебалась. Алёна восстанавливалась совершенно невероятными темпами. И даже самые серьёзные повреждения, которые врач считал почти неизлечимыми, рассасывались буквально на глазах. В общем, через неделю девушка просто сбежала из больницы, чувствуя себя пусть и не на «отлично», то уж на «хорошо» точно.

Спустя пару часов после этого побега она добралась до редакции «Светоча», где застала господина Гиляя вместе со своим верным помощником. Иван, увидев её, улыбнулся. Выглядел помощник бледной тенью себя прежнего. Скорее всего, он так и не восстановился толком, поспешив вернуться на работу. Впрочем, Алёна не стала выяснять подробности. Сухо поздоровавшись, она обратилась к газетному магнату, объясняя суть своей просьбы. Тот, выслушав всё внимательно, нахмурился, а затем попросил время поразмыслить. Пока же предложил девушке вернуться в гостиницу. Алёна чувствовала фальшь в голосе Гиляя, но что ей было делать? Она согласно кивнула и ушла.

Конечно, газетный магнат, владелец богатств и всяческих дорогих штуковин, хозяин сотен работников попробовал улизнуть от выполнения обещания. И у него, возможно, даже получилось бы. Не случись вовремя вмешательство Катерины. Как взбалмошная девица узнала о визите воительницы и о сути её просьбы, оставалось загадкой, но юная фурия ворвалась к любимому папеньке и устроила тому форменную головомойку. Господин Гиляй, наверное, впервые в жизни не нашёлся, как успокоить любимое чадо. Катерина добилась того, чтобы отец не просто выполнил желание Алёны, но и сама отправилась с ней, чтобы проследить за его выполнением. Так что теперь прекрасная блондинка находилась рядом и отделаться от её общества не представлялось возможным.

Господин Гиляй добыл для Алёны пропуск в "Белый дельфин". Это было событием экстраординарным, потому как все члены команды, включая даже капитана, испытали нешуточный шок, когда узнали о том, что на борту, кроме преступников и экипажа, будут пассажиры. Тем более, из гражданских. Спустя некоторое время прошёл слух, что Алёна является каким-то особо засекреченным агентом Сыскного Приказа, после чего её общества начали избегать. Воительницу это устраивало как нельзя больше, поэтому разубеждать в ошибочности предположения она никого не спешила.

В отличие от Алёны, команда прекрасно представляла, кто такая Катерина Гиляй. Но и здесь изощрённое народное сознание выстроило объясняющую всё версию. Дескать, девица отправилась к своему любимому, которого злые клеветники упекли в «Белый дельфин». Назывались даже имена этого счастливчика, по меньшей мере, три самых разных. Даже тот факт, что Катерина вовсе не выглядела страдающей влюблённой, не мог поколебать уверенности людей. Девушка в их глазах была буквально святой, отправившейся ради любви в опасное путешествие.

- Я не запоминаю всё, что ты болтаешь. У меня голова бы лопнула, если бы я попробовала, - пробурчала Алёна.

- Снова дуешься? Ну и ладно, - беззаботно прощебетала красавица. – Кстати, ты тут капитана не видела? Он обещал мне показать червоточину. И даже разрешить порулить за штурвалом. Представляешь? Он такой милашка! Даже не знаю, почему его все так боятся!

Алёна хмыкнула, представляя себе облик капитана. Высокий мужчина, уже пожилой, но крепкий. Берест Вымпелов не любил никакие причёски, представляя своим длинным седым волосам свободно падать на плечи, как им вздумается. Правда, бороду капитан не отпускал, гладко бреясь до синевы. Что, впрочем вовсе не делало его лицо более симпатичным. Серые, стального блеска глаза смотрели из-под нависающих бровей, большой нос, больше похожий на клюв хищной птицы, массивная челюсть, словно вырубленная из гранита. Вкупе с военной выправкой и громовым голосом, от которого вздрагивали не только люди, но, казалась, и сама реальность, это создавало образ грозного капитана, которому легко можно представить на мостике как пиратского корабля, так и огромного военного фрегата. Однако под командованием Береста Вымпелова числилось совершенно другое судно.

Их корабль назывался "Журавель", чтобы это не значило. Нет, Алёна понимала, что это по сути тот же самый "журавль", но зачем лишняя буква? Показать типа какую-то уникальность? Так и обычное слово уже было изрядным преувеличением для их грузового судна. Назвать пузатый, практически круглый астральный корабль именем грациозной птицы – такое решение было совершенно непонятно для воительницы. По большому счёту, название их судна больше походило одному из тех кораблей, что скользили рядом, сопровождая в опасном путешествии. Два брига, «Разящий» и «Кречет» и корвет «Быстрый» - серьёзная флотилия. Тем более, если учесть тот факт, что сопровождали они всего лишь заключённых да припасы для гарнизона. Впервые увидев численность их флота, Алёна задумалась, так ли здрава её мысль соваться в тюрьму? Неужели те, кого там держат, настолько опасны?

Из размышлений её снова вырвал звенящий голосок Катерины. Непоседливая девица не спешила оставить подругу в покое.

- Вижу, что ты снова вытащила свою железяку? Я не понимаю, чем она лучше того меча, что предлагал тебе взять отец?

Алёна посмотрела на булаву в руке. Та самая, что она забрала у Юрия в качестве платы за помощь. Простое, но эффективное оружие в умелых руках.

- Мне нельзя носить меч, - усталым голосом ответила воительница. – Я уже говорила.

- Разве ты не пользовалась мечом раньше? Я же видела!

— Это было вынужденное решение. Теперь я буду действовать дальше по правилам.

Катерина недоверчиво покачала головой. По всему было видно, что блондинка не поверила ни одному слову. Допрос грозил продолжиться, но тут на палубе появился капитан. Он хмуро посмотрел на Алёну, но при виде Катерины у него просветлело лицо и даже появилось некое подобие улыбки. Блондинка тут же упорхнула к нему, отчего воительница вздохнула с облегчением.

Алёна подбросила булаву, с которой она, чего уж греха таить, последнее время действительно не расставалась. Такая любовь к простому, вроде бы, оружию, была немного странной, но воительница не отличалась склонностью к самокопанию, поэтому не замечала этого факта. Её вообще больше заботила собственная слабость, которая по-прежнему владела телом. Если физические раны уже почти зажили, то вот выносливость, гибкость и отточенность движений возвращаться не спешили. Организм «капризничал», словно бы мстя за то, что девушка так неаккуратно обращалась с ним последнее время. Будь рядом врачи, те наверняка посоветовали бы девушке покой и лежачий режим, но никого подобного поблизости не водилось. Да и вообще, Алёна лучше кого бы то ни было знала, что ей нужно. Хорошая тренировка, а лучше – реальный бой. Стоит снова взглянуть в глаза смерти, все слабости исчезнут. Жаль, что пока найти опасность было невозможно и приходилось обходиться лишь самоистязанием. Девушка вздохнула, делая шаг вперёд. Приняв боевую стойку, Алёна принялась отрабатывать приёмы боя с булавой, разыгрывая «бой с тенью».

Экипаж уже привык к этой её странности, поэтому не обращал внимания, хотя по первости тренировки собирали немалое количество праздных зрителей. Но любопытство быстро угасло, поэтому теперь ей никто не мешал. Булава порхала, кружилась по самым причудливым траекториям, не останавливаясь ни на миг. Техника работы с этим оружием отличалась от техники меча, которыми Алёна пользовалась последнее время, поэтому стоило потратить лишнее время на «перепрошивку» тела. Привыкнуть к оружию, сделать его частью себя.

Конечно, Алёна умела обращаться с самыми разными видами оружия, но если требовалось достичь максимальной эффективности, следовало приучить себя к балансу, размерам и весу конкретного образца. Чем она и занималась на протяжении всего путешествия. Получалось, надо сказать, не очень хорошо. И дело было вовсе не в том, что организм ещё не полностью восстановился после ранений. Причина, о которой воительница не признавалась даже самой себе, заключалась совершенно в другом.