Конечно, на тот момент эйфория первых месяцев войны, доставившая Вашингтону сотни тысяч волонтеров, сошла на нет. Уже к 1863 г. желающих идти на смертельный риск во имя малопонятных идеалов становилось все меньше, тем более что по ходу войны регулярно вскрывались шокирующие факты коррупции, некомпетентности и откровенного цинизма военного руководства страны, которое на завершающем этапе войны стало напоминать заложников промышленных корпораций и банков.
В этих условиях Линкольн пошел на беспрецедентный для американской истории шаг. Он объявил принудительный призыв на военную службу, который в следующий раз проводился лишь во время Первой мировой войны. Конечно, правительство не могло позволить себе поставить под удар зажиточных граждан, поэтому для них была предусмотрена возможность совершенно легально избежать призыва, внеся в казну 300 долларов, что примерно соответствовало жалованию солдата за два года. Впрочем, закон позволял даже сэкономить, если человек выставлял вместо себя заместителя.
Разумеется, лицемерие властей не могло не вызвать взрыв протеста. По восточному побережью прокатилась волна бунтов, самые ожесточенные и кровавые из которых захлестнули Вашингтон. Их масштаб был таков, что к подавлению беспорядков пришлось подключить армию. Победоносные полки, вернувшиеся с полей Геттисберга, расстреливали толпу, а прибывшие в нью-йоркскую гавань канонерки сокрушали вышедшие из-под контроля городские кварталы.
Еще одним источником человеческих ресурсов стали чернокожие граждане Севера. «Цветные» и «негритянские» полки, как они официально назывались в федеральной армии, начали формироваться уже на второй год войны, но долгое время их рассматривали лишь как дешевую рабочую силу. Чернокожие солдаты получали меньшее жалование, а оружие и амуниция им направлялись по остаточному принципу. Большинство федеральных генералов и офицеров проявляли в отношении этих подразделений гораздо больший расизм, чем могли бы продемонстрировать убежденные рабовладельцы. В «цветных» войсках офицерские звания, которые были недоступны для африканцев, получали либо убежденные сторонники идеи равенства белых и черных солдат, либо те, кого командование сочло нужным наказать «позорной службой среди негров». Тем не менее незатейливая стратегия генерала Гранта вскоре привела к тому, что военному руководству США пришлось быть менее щепетильным в расовых вопросах. К 1864 г. «негритянские» полки выполняли роль «пушечного мяса» в армии северян[143].
Однако, даже имея обширные человеческие ресурсы, Грант в итоге не смог нанести решительное поражение генералу Ли. В конечном итоге конфедераты отступили к Питерсбергу — городу, который находится в непосредственной близости от Ричмонда. Вокруг Питерсберга завязались долгие и кровопролитные бои в стиле Гранта — непрерывные лобовые атаки, сопровождавшиеся бессмысленными потерями, — в ходе которых северяне пытались взять город в плотное кольцо, отрезать его от снабжения и принудить противника сложить оружие. Во время длившейся девять месяцев осады федеральные силы потеряли более 42 тыс. солдат и офицеров.
Тем временем на западе события приближались к финалу. Уильям Шерман, оставленный Грантом на посту командующего, был талантливым генералом, однако во многих отношениях он был не менее бесчеловечен, чем прежний начальник. Пользуясь начавшимся упадком южной экономики и истощением человеческих ресурсов, Шерман начал знаменитый «марш к морю», сметая слабые группировки конфедератов, пытавшихся преградить ему путь. Желая раз и навсегда лишить противника ресурсов для сопротивления, он отдал приказ уничтожать любое имущество. Солдаты, которые некогда распевали «Боевой гимн Республики», призывавший отдать жизнь за свободу, теперь жгли поместья и деревни, уничтожали фабрики и плантации, оставляя гражданское население без средств к существованию. Насилие, мародерство и убийства мирных жителей стали нормой. Даже рабы, чьих хозяев сокрушали солдаты Шермана, в ужасе бежали от освободителей.
В сентябре федералы захватили Атланту — крупнейший город Джорджии, а в конце декабря вышли к морю, взяв важный порт Саванна. Оба города постигла та же самая участь, что и десятки других более мелких населенных пунктов. Теперь южные штаты были окончательно расчленены, что предрешило исход всей войны.
Капитуляция состоялась 9 апреля 1865 г. в доме судьи в деревушке Аппо-матокс, штат Вирджиния. Генерал Роберт Эдвард Ли, как и подобает южному джентльмену, явился на подписание акта о капитуляции своей армии в парадном мундире и при шпаге. Грант, напротив, пришел в грязной форме и пьяным. Оба командующих поставили свои подписи, после чего конфедераты прошли маршем вдоль строя федеральных войск, салютовавших их непревзойденной доблести.
Однако далеко не каждый американец согласится с тем, что война закончилась в Аппоматоксе. Многие жители южных штатов до сих пор считают, что они находятся в оккупации[144]. В пользу этой, на первый взгляд, парадоксальной точки зрения есть немало доводов. Сразу же после захвата южных штатов на их территории был установлен режим, который трудно отличить от оккупационного. Всю полноту власти на местах получило военное командование. Лежавшей в руинах экономикой южных штатов управляли генералы, многие из которых во время боевых действий не могли справиться даже с собственными полками и бригадами. Президент Эндрю Джонсон — преемник убитого после окончания войны Линкольна — пытался назначать гражданских губернаторов, однако олигархи быстро пресекли эти попытки, которые могли бы помешать переделу собственности. Американский бизнес больше устраивала власть военных, с большинством из которых еще со времен войны имелись прочные связи. К примеру, многие генералы за вознаграждение позволяли вести торговлю с противником прямо через линию фронта.
Вскоре Вашингтон объявил так называемую Реконструкцию Юга, которая должна была помочь заново интегрировать мятежные штаты в состав США. На деле Реконструкция была направлена на подрыв традиционного экономического уклада и институтов южного общества. Она свелась к намеренному разорению богатых плантаторов и фермеров, изгнанию их с наиболее выгодных территорий, банкротству немногих уцелевших предприятий для их последующей передачи за бесценок в руки промышленников с Севера. Характерным явлением той эпохи был наплыв «саквояжников» (carpetbaggers) — так называли предприимчивых дельцов с Севера, которые отправлялись в южные штаты, имея при себе лишь один саквояж, чтобы дешево скупать собственность разоренных плантаторов, а также сотрудничавших с ними южан-«прохвостов» (scalawags)[145].
В попытке хотя бы минимальным образом защитить свои права южане, большинство из которых имели военный опыт и уже не могли ничего потерять, организовывали отряды самообороны, противостоявшие откровенным рейдерским захватам со стороны северных коммерсантов, пользовавшихся поддержкой подкупленных генералов.
Другим выходом было бегство. Многие уроженцы южных штатов предпочли покинуть родную землю, будучи не в силах мириться с новыми порядками. В Бразилии до сих пор существует этническая группа «конфедерадос» (confederados) — это никто иные, как потомки плантаторов, покинувших свою родину после поражения Юга. Бразильский император Педру II, зная об искусстве южан в выращивании хлопка, лично предложил им помощь с переездом и обустройством на новом месте. Что характерно, вместе с хозяевами в Бразилию, где рабство сохранялось до 1888 г., добровольно последовали многие рабы, которых пресловутая Реконструкция и перспектива нищенствовать свободными гражданами ужасали не меньше хозяев. Более того, на новую родину отправились и те афроамериканцы, которые получили свободу еще до начала Гражданской войны и успели обзавестись своим бизнесом на Юге («расистские» южные законы это вполне позволяли).
