— разработка и реализация программ помощи «движениям сопротивления за “железным занавесом”» — по сути, подрывная и диверсионная работа внутри самого СССР;
— создание «крупного денежного фонда для борьбы с мировым коммунизмом, руководимым Советами», что предполагало ставку на помощь американской олигархии и руководимых ими корпораций.
Следует обратить внимание на наступательный характер стратегии США. Американские стратеги предложили не просто придерживаться известной концепции «winning hearts and minds» (завоевания умов и сердец), но активно оспаривать советское влияние вооруженными средствами в третьих странах, обозначив в том числе необходимость вести активную враждебную деятельность внутри самого СССР. Стратегия, разрабатывавшаяся и реализовавшаяся СНБ, была глубоко антагонистической. Она не предусматривала возможности какого бы то ни было конструктивного диалога с Москвой и достижения договоренностей кроме тех, которые должны будут содержать «подчеркнуто тяжелые и унизительные для коммунистического режима» условия, как это обозначено в директиве СНБ № 20 (1948 год), являющейся планом оккупации территорий, «освобождаемых» от русских. Многие положения этого документа актуальны и по сей день, особенно в той части, которая касается отношений Вашингтона с собственными сателлитами: «Мы должны принять меры безопасности, которые автоматически обеспечивали бы такое положение, что даже некоммунистический и дружественно настроенный по отношению к нам режим не имел бы сильного военного потенциала и экономически в значительной степени зависел бы от внешнего мира»[338].
Идеи Трумэна и его администрации находили конкретное воплощение в политическом и военном планировании. Сразу после окончания Второй мировой войны американцы начали разрабатывать план войны против СССР с использованием ядерного оружия («Тоталити»). Дальнейшим развитием подобных замыслов стало создание в 1949 году Организации Североатлантического договора (НАТО). В том же году в Вашингтоне был утвержден «Дропшот» — новый, более масштабный план атаки на СССР и его союзников, также предусматривавший нанесение по ним массированных ядерных ударов. Впрочем, на момент создания Североатлантического альянса в географическом отношении он почти не соприкасался с советской территорией — общую границу с СССР имело лишь одно натовское государство (Норвегия). Только после первого расширения в 1952 году (Турция и Греция) НАТО вышла к советским рубежам на юге.
На первом этапе холодной войны далеко не все геополитические акции США заканчивались успехом. С одной стороны, Вашингтону действительно удалось взять под свой контроль целый ряд государств по всему миру, которые угрожали пойти альтернативным (при этом далеко не всегда социалистическим и просоветским) курсом. Вместе с тем многие масштабные попытки ликвидации «советской угрозы» потерпели полный крах. Наиболее ярким примером является Корейская война, в которую США вступили с твердым намерением силой оружия разгромить коммунизм на Дальнем Востоке.
С июня 1950 по июль 1953 года на Корейском полуострове велись боевые действия, в которых американцы потеряли более 44 тысяч человек убитыми и пропавшими без вести. Несмотря на то, что в определенный момент разгром северокорейцев казался неминуемым, военная помощь со стороны СССР и вмешательство миллиона китайских «добровольцев» привело к тому, что войска остановились на линии прежней государственной границы. Решительного разгрома коммунистов у американцев не получилось, что серьезно ударило по авторитету Трумэна. Стоит добавить, что южнокорейский режим Ли Сын Мана, на помощь которому пришли американцы и их союзники, был по своей сути совершенно антидемократическим и угнетал свободу ничуть не меньше любой диктатуры.
Последние месяцы Корейской войны пришлись на начало президентства преемника Трумэна — Д. Эйзенхауэра. Боевой генерал, руководивший войсками союзников в Европе, Эйзенхауэр (или Айк, как сократили его труднопроизносимую фамилию американцы), знал реальный облик войны и цену солдатских жизней. Как солдату ему претила агрессивная риторика и бряцание оружием по поводу и без такового, однако как президент Соединенных Штатов Эйзенхауэр был обязан занимать максимально жесткую позицию в отношении СССР. Это противоречие во многом объясняет ту эволюцию, которую при нем прошла стратегия США. Ее основным архитектором стал уже неоднократно встречавшийся на страницах этой книги госсекретарь США Дж. Ф. Даллес, которому принадлежит несколько концепций, ставших знаковыми для истории холодной войны.
Первая из них — это «доктрина массированного возмездия». Она подразумевала начало полномасштабной войны против Советского Союза, как только «первый коммунистический солдат перешагнет границы». Вот как описывает сам Даллес политический смысл «массированного возмездия»: «Мы хотим для самих себя и других свободных наций максимальных средств устрашения по сносной цене… Если наша политика должна будет оставаться традиционной, противопоставляя агрессии непосредственную и местную оппозицию, тогда нам нужно быть готовыми сражаться в Арктике и в тропиках, в Азии, на Ближнем Востоке и в Европе; на море, на земле и в воздухе; как старыми, так и новыми видами оружия. Основное решение состоит в том, чтобы зависеть в первую очередь от огромной способности к возмездию мгновенно, средствами и в районах по нашему собственному выбору»[339].
Другой концепцией стала «доктрина освобождения», в разработку которой Даллес также внес огромный вклад. Если идеи Трумэна были направлены прежде всего на сдерживание советского влияния от его дальнейшего распространения, то команда Эйзенхауэра в некотором смысле пошла дальше. Уже в предвыборных речах будущий президент заявил о том, что США готовы оказать помощь любому народу, находящемуся под «коммунистическим гнетом»: «Мы не будем сидеть сложа руки — и мы должны оповестить об этом весь мир, включая Кремль; лишь когда порабощенные народы мира получат всю полноту свободы выбирать свой собственный путь, тогда и только тогда мы сможем сказать, что есть возможный способ жить в мире и постоянстве с коммунистами. Мы должны сказать Кремлю, что мы никогда не откажем в нашей помощи ни одному мужчине или женщине из этих несчастных стран, кто ищет у нас убежища, ни одному человеку, держащему среди своего народа факел свободы, ни одному, стремящемуся к освобождению своих братьев».
Генерал предусмотрительно сделал несколько важных оговорок. Сегодня, заявлял он, США обладают беспрецедентными экономическими и технологическими возможностями, которые делают неоспоримым их глобальное лидерство. Однако эти возможности являются предметом вечной зависти экономически отсталого СССР, который в силу своей глубоко ошибочной хозяйственной модели не в состоянии догнать Америку в честной конкуренции. Осознавая это, Москва будет всеми силами пытаться захватить власть в тех регионах мира, откуда в США поставляются критически важные ресурсы и материалы. Такая аргументация, с одной стороны, подогрела негодование избирателей, а с другой — дала понять, что первыми жертвами американской «помощи» окажутся страны, богатые теми или иными стратегически важными ресурсами.
Другая важная оговорка, которую сделал Эйзенхауэр, касается методов «освобождения». В Корее американские войска составляли основную ударную силу. Южнокорейцы воевали откровенно плохо, а широкая коалиция, составленная по решению ООН из контингентов множества стран от Великобритании до Эфиопии, не представляла собой значительной силы. Лишь британские и турецкие войска были соразмерны численности одной дивизии. Решение, которое предложил Эйзенхауэр, сводилось к следующему: если «угнетенные» народы хотят освободиться, то Америка окажет им помощь, однако это не означает, что нужно бездействовать в ожидании пришествия американских солдат, напротив, нужно самим брать в руки оружие. Вот как в другой предвыборной речи эта мысль была сформулирована применительно к Корее: «Организация Объединенных Наций теряет свой смысл, если Америке приходится принимать на себя главные удары противника и постоянно пополнять людьми линию фронта. Это должно быть делом корейцев. Мы не хотим, чтобы Азия считала белых людей Запада своими врагами. Если уж война там неизбежна, то пусть это будет война азиатов против азиатов при нашей поддержке». Легко видеть в этих словах очертания будущей тактики «вьетнамизации» конфликтов, которая с большим успехом применяется Белым домом и сегодня во всех регионах мира — от Ирака и Афганистана до Азиатско-Тихоокеанского региона, от Африки до Украины.
