26 июля 1945 года, за десять дней до первого атомного удара в истории, союзники предъявили Японии ультиматум, известный как Потсдамская декларация. В нем говорилось, в частности, следующее: «Могучие силы, которые теперь приближаются к Японии, неизмеримо более тех, которые, будучи применены к сопротивляющимся нацистам, естественно опустошили земли, разрушили промышленность и нарушили образ жизни всего германского народа. Полное применение нашей военной силы, подкрепленной нашей решимостью, будет означать неизбежное и окончательное уничтожение японских вооруженных сил, столь же неизбежное полное опустошение японской метрополии»[313] .
Что касается непосредственно условий, которые содержались в ультиматуме, то они были сформулированы следующим образом: «Навсегда должны быть устранены власть и влияние тех, которые обманули и ввели в заблуждение народ Японии, заставив его идти по пути всемирных завоеваний. Мы не стремимся к тому, чтобы японцы были порабощены как раса или уничтожены как нация, но все военные преступники, включая тех, которые совершили зверства над нашими пленными, должны понести суровое наказание»[314]. Как явствует из текста заявления, никакой ясности по самому болезненному для японцев вопросу привнесено не было.
Описывая последующие события, Черчилль, который сам был яростным поборником применения нового оружия против японцев, был предельно лаконичен: «Военные правители Японии отвергли эти условия, и военно-воздушные силы США в связи с этим стали готовиться к тому, чтобы сбросить одну атомную бомбу на Хиросиму и одну на Нагасаки»[315].
Более развернутую и правдивую оценку решению американского руководства, приведшему в конечном итоге к уничтожению сотен тысяч людей в Хиросиме и Нагасаки, дает в своем стратегическом обзоре Второй мировой войны генерал Фуллер. Его слова настолько точно передают историческую реальность, что достойны того, чтобы быть приведены полностью:
«Хотя и похвально спасать жизнь людей, однако это ни в какой мере не оправдывает применение средств, противоречащих всем требованиям гуманности и обычаям воины. Если стать на точку зрения возможности их применения, то под предлогом сокращения войны и спасения жизней надо будет оправдывать любые жестокости. Решение применить новое оружие, наперед зная его силу, а президент Трумэн и г-н Черчилль знали это, могло означать только одно:
“Если безоговорочная капитуляция не последует немедленно, то избиение японского народа будет безграничным”.
Эти слова подтверждаются заявлением президента Трумэна от 6 августа:
“Если они [японцы], - сказал он, — не примут теперь наши условия, то пусть ожидают с воздуха такой сокрушительный ливень, какой никогда еще не видели на нашей планете”.
Так гангстер говорит своей жертве: “Если ты не сделаешь того, что я требую, я перестреляю твою семью”»[316].
Дальнейшие события хорошо известны и не нуждаются в детальном изложении. 6 августа первая бомба была сброшена на Хиросиму, в которой почти мгновенно погибло около 90 тысяч человек (некоторые исследователи, впрочем, называют цифру в 150–160 тысяч жертв). Японцы, привыкшие к воздушным налетам, не обратили внимание на несколько одиночных самолетов, появившихся над городом, приняв их за разведчиков. Те из жителей города, которые находились в эпицентре взрыва не просто погибли, их тела испарились от огромной температуры, оставив на земле пятна в форме человеческого силуэта — печально знаменитые «тени Хиросимы». Еще 70 тысяч умерло от травм и последствий поражения радиацией до конца года. Согласно официальной статистике, к 1950 году количество погибших достигло 200 тысяч человек, прежде всего за счет людей, получивших в результате бомбардировки онкологические заболевания. Кроме того, нужно учитывать десятки тысяч случаев лейкемии и других заболеваний у детей, появившихся на свет уже после американской атаки, а также многочисленные факты врожденных уродств, умственной отсталости и другие последствия бомбардировки.
Через три дня после Хиросимы атаке подвергся Нагасаки. Этому городу в определенном смысле повезло, поскольку облачность и неполадки заставили пилотов сбросить бомбу при первой удобной возможности, без тщательного прицеливания и повторных заходов на цель. Кроме того, Нагасаки имел вытянутую форму, а также был разделен надвое горным хребтом, заслонившим от взрыва часть города. Тем не менее число жертв среди жителей превысило 80 тысяч человек (включая умерших до конца года). К 1950 году эта цифра увеличилась до 140 тысяч. Таким образом, совокупная численность жертв обеих атомных бомбардировок, по некоторым оценкам, может составить около полумиллиона человек, что сопоставимо с общим числом жертв стратегических бомбардировок Германии.
На следующий день после удара по Нагасаки Гровс направил в адрес Маршалла меморандум о готовности применить очередную бомбу. Начальник штаба американской армии на этот раз смог дать отпор руководителю Манхэттенского проекта, сославшись на необходимость дальнейших консультаций с президентом.
Реакция Трумэна на успешное применение нового оружия была восторженной. Он объявил, что заявление о бомбардировке Хиросимы, которое он сделал для широкой публики, было самым счастливым из всех заявлений, сделанных за всю его жизнь. 9 августа он обратился к согражданам со следующими словами: «Создав атомную бомбу, мы применили ее. Мы применили ее против тех, кто без предупреждения атаковал нас в Перл-Харборе, против тех, кто заставлял голодать, бил и убивал американских военнопленных, против тех, кто попрал все международные правила ведения войны. Мы использовали ее для того, чтобы сократить агонию войны, чтобы спасти жизни тысяч и тысяч молодых американцев. Мы будем продолжать использовать атомное оружие… до тех пор, пока полностью не уничтожим японские возможности ведения войны. Только капитуляция Японии остановит нас»[317].
Впрочем, торжество Трумэна было испорчено тем, что в день бомбардировки Нагасаки Москва объявила войну Японии. За считанные дни советские войска разгромили в Маньчжурии мощную Квантунскую армию численностью более миллиона человек, ликвидировали марионеточное государство Маньчжоу-го, освободили юг Сахалина и Корейский полуостров, принудили к капитуляции японские войска на Курильских островах. На очереди стояла высадка непосредственно на Хоккайдо, которая была отменена по личному указанию Сталина.
Открыв боевые действия против Японии строго в соответствии с договоренностями, достигнутыми в ходе Потсдамской конференции в июле-августе 1945 года, Москва продемонстрировала готовность до конца выполнять свой союзнический долг. При этом СССР действовал строго в рамках норм международного права, денонсировав за четыре месяца до объявления войны советско-японский пакт о нейтралитете 1941 г. Это соглашение не помешало Токио вплоть до 1945 года держать вдоль советской территории группировку войск численностью до 1,5 миллионов человек, вынуждая Москву даже на самых тяжелых этапах Великой Отечественной войны сохранять на дальневосточном направлении существенные (свыше миллиона военнослужащих) силы прикрытия. Кроме того, с момента подписания пакта о нейтралитете японцы 1392 раза нарушали государственную границу СССР. Наконец, впоследствии также было установлено, что вплоть до конца 1943 года Япония готовила план агрессии против СССР, предусматривавший захват территорий до Омска.
В то же время сама Москва, несмотря на готовность союзников компенсировать вступление СССР в войну присоединением новых обширных территорий, еще на этапе переговоров отказалась от любых аннексий, заявив лишь о стремлении вернуть отторгнутый японцами в 1905 году Южный Сахалин и уступленные им в 1875 году Курилы.
