— Да у них луки со стрелами! Стрелы, в девятом-то веке! Там какие-то тупые аборигены засели!
— Тупые аборигены неплохо стреляют, — вставил Моррис. — Да еще с такого-то расстояния. И их там не меньше полусотни, это как минимум. Ты видел, сколько стрел в нас летело?
Тойрил бросил злобный взгляд на лейтенанта.
— Я все видел, не слепой. Мы по ним пушками вдарили — все и разбежались.
— Капрал Тойрил! — Киан опять начал выходить из себя — он встал из-за стола, но, опомнившись, быстро убрал руки за спину. — В моем подчинении весь экипаж и я за него отвечаю! Я не собираюсь рисковать людьми, вылезая на неизвестный остров, полный врагов, да еще в сплошном тумане! Вопрос закрыт.
— Здесь я согласен с капитаном, — вмешался Джей. Он все еще стоял у входа, сложив руки на груди. — Лезть туда — глупо. Кто бы в нас не стрелял, но они остались на острове. Пока у нас преимущество — на воде нас не достать, если, конечно, у них тоже нет кораблей. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что у этих «аборигенов» найдется хотя бы одно судно уровня нашего. На море «Вильям Первый» даст фору кому угодно. А раз так — нам надо пользоваться тем, что у нас осталось.
Тойрил заткнулся. Киан подумал, что капрал устроил эту сцену лишь затем, чтобы выбросить пар и повысить собственную значимость в глазах остальных офицеров. Такие люди всегда кричат громче всех, но когда доходит до дела — сливаются в первых рядах. Если бы Киан решился на штурм неизвестного острова, то капрал всеми правдами и неправдами попытался бы остаться на корабле.
«Вот же скотина! И почему Гейб его у себя пригрел? Получше кандидата в шпионы не нашлось?»
Гейб... Как же тебя не хватает, старый ты медведь!
— Джей, — Киан повернулся к лейтенанту — он боялся встретиться с ним взглядом, а потому разглядывал теперь пуговицу на его мундире. — И все-таки. Могли мы уйти в сторону с курса?
— Могли, если все наши хронометры вышли из строя, а солнце чудом поменяло положение. Чего, как вы понимаете, не произошло. И, надеюсь, пока я жив — не произойдет.
— Тогда я ничего не понимаю!
— Не вы один, капитан.
Все трое замолчали. Снаружи в каюту вползали звуки дождя, крики матросов и скрип палубы. Киан отдал бы все на свете, чтобы услышать хотя бы пронзительные стоны морских чаек. Тогда мир вокруг разом бы ожил, а не казался искусственной театральной ширмой. А если все это театр, то актеры из них никудышные.
Чайки! В Кейле и острова Флэнан их тьма-тьмущая, никуда от них не денешься, но тут... Куда они все пропали, если остров рядом?
Киан присел на край стола. Щека разнылась сильнее прежнего.
— Тойрил, куда унесли тела? — спросил он то, что его давно тревожило.
Хоть Ганс и мертв, но не хотелось бы, чтобы с ним плохо обращались.
— В карцер под оружейкой, куда ж еще. Там холодно.
Глупый вопрос. И сам бы мог догадаться.
— Хорошо, капрал. Можешь идти. Проведай Джонса — не дай ему свихнуться. Он нам еще пригодится.
Тойрил лениво отсалютовал и широким шагом, со стуком впечатывая каблуки в пол, вышел наружу.
— Я тоже свободен? — спросил Моррис.
«Ох, как же мне не хочется этого делать, но надо закрыть эту тему, иначе невыносимо».
— Нет, Джей, подожди, — Киан пересилил себя и взглянул в лицо лейтенанту. К своему удивлению, он не обнаружил в его чертах злости или неприязни, а лишь знакомое холодное спокойствие. — Насчет того, что случилось...
— Не будем об этом, капитан, — лейтенант вздохнул, и на миг восковая маска отстраненности пропала с его лица. — Такое случается. Надо просто принять и забыть. Я видел людей покрепче вас, уж извините, которые мочили штаны при виде крови.
— Но вряд ли они были капитанами.
— Не были, — Моррис согласно кивнул. — Но это не важно. Важно то, те люди потом преодолели свой страх. Жизнь заставила.
Киан сглотнул комок, подступивший к горлу. Наверное, жалкое это было зрелище. Увидь Гейбрил, как он распинается перед подчиненным, то взял бы его за шкирку и выкинул бы из гвардии в сторону ближайшей подворотни, чтобы не портил репутацию солдата. Хотя... Нет, не выкинул бы. В том-то весь и парадокс. Какой бы ужасный не вышел из него командир (да что там — просто гвардеец), Киан все равно обречен изображать честного гвардейца как минимум до тех пор, пока его не усадят на престол. А потом... Потом придется сменить роль и уже изображать честного великого князя Ал’Терры. Скорее всего — так же плохо.
— Спасибо, Джей, — сказал он тихо.
— За что?
— Это же ты меня увел от стрел. Я бы так там и стоял, пока бы меня не продырявили.
— Если бы не увел — грош мне цена.
— Но все равно — спасибо.
Уголки губ лейтенанта еле заметно изогнулись вверх. Что это, неужели улыбка?
«Вот уж не думал, что ты на это способен, Джей».
— Раз так, — звонко заметил Моррис. — Я должен извиниться.
— Это еще за что?
— За то, что ударил вас по щеке, — лейтенант пожал плечами. — Грубо, я согласен, но в нас стреляли и я немного торопился.
Ах вот оно что! Вот почему щека так горит! Моррис от души ему вмазал, нечего сказать. Киан непроизвольно коснулся пальцами горящей кожи — наверняка, подумал он, там все красное, и хорошо, если отпечаток ладони не остался. Да и дэвы с ним!
— Не за что извиняться, Джей. Я бы сделал так же.
— Влепили бы мне пощечину?
— Скорее врезал бы в нос, но суть та же.
Джей ухмыльнулся. А Киана тут же отпустило — весь тот груз, который грудой камней лежал у него на душе после обстрела, наконец-то развалился. Булыжники раскатились, но не все — чувство вины перед Гансом Шоллоком никуда не пропало. И перед ним не извинишься...
Но Моррис больше не пугал его, и княжичу не хотелось провалиться под землю каждый раз, когда он его встречал.
Отправив лейтенанта на палубу, Киан немного послонялся по каюте, размышляя об их положении, а потом не выдержал одиночества и сам выбрался под хлесткий дождь.
Туман, стиснувший фрегат в крепкие объятия, и не думал разжимать хватку. Киан поглядел на небо — плотная завеса плохо пропускала солнечные лучи, но само светило ясно вырисовывалось ярким пятном, ореолом подсвечивая чернильные тучи. Моррис прав — сложно ошибиться, когда солнце перед глазами. Если вдруг сломался морской хронометр (а на фрегате, насколько знал княжич, их было несколько), то поможет секстант. Правда, не в такой туман — горизонта не видно, но когда они отчаливали от шартехского судна, белесое марево только подступало и вряд ли сумело бы помешать.
Нет, Джей бы не ошибся. Это невозможно. Но неизвестный остров с невидимыми стрелками тоже невозможен! Тогда где же правда? Что еще реально, а что нет?
«Вильям Первый» уверенно набрал ход и, по подсчетам Морриса, к вечеру должен был причалить в порту Кейла. О том, что никакого Кейла впереди может не оказаться, он больше не заикался. Киан его понимал — нет смысла мусолить эту тему. До вечера они все равно не поймут, правильно идут или нет, так зачем терзать себя зря. О том, что будет, если фрегат так и не доберется до знакомого берега, княжич предпочитал не размышлять.
Настроение на корабле царило подавленное. Глядя на матросов, Киан даже завидовал им — они хотя бы занимали себя работой и так отвлекались от проблем, а вот он чувствовал себя бесполезным — управляться со снастями он не умел, делами на фрегате заправлял Моррис, лекарь Саймон в помощи не нуждался. Он всерьез подумывал о том, чтобы отправиться к судовому коку и помочь ему в готовке — припасы из трюма таскать, еще там чего-нибудь. Но в итоге махнул рукой и ушел к носу фрегата, заняв у Джея подзорную трубу. Битый час он стоял у бушприта и пытался высмотреть в тумане хоть что-то, перебирался на корму, искал огонек маяка, но все без толку. «Вильям Первый» будто бы плыл на месте в чистейшей пустоте, огороженной стеной густого марева.
Солнце упорно клонилось к западу, и Киан нервничал все сильнее. Если все верно, то Кейл уже совсем рядом, и скоро настанет момент, когда они либо вздохнут с облегчением, либо...
