Не оказалось бы, что под маской отличного плана скрывается катастрофа.

– Я не хотела бы навязываться, – ответила я, осторожно подбирая слова. – Уверена, у тебя много дел, требующих внимания, и у меня… – Ну и какие же у меня дела в Бостоне? Тишина в стылой квартире, которая сводит с ума? Оскар, который, возможно, уже умер? Затянувшаяся зима, которая и в марте сыплет снегом, превращая его в ледяную серую слякоть под ногами?

Эш покачал головой:

– Сейчас центр моего внимания – ты.

По щекам разлилось тепло, и я отставила бокал, чтобы прижать ладони к лицу, остужая его.

– Я имею в виду наш проект. Нашу книгу, – уточнил Эш. – Я хочу, чтобы ты осталась. Честное слово, я ничего не хочу навязывать, но просто глупо платить за отель, когда у меня есть комната. И к тому же в пятницу состоится Лос-Анджелесский литературный фестиваль, и если ты останешься, то мы можем сходить туда вместе.

Услышав такое предложение, я чуть не подпрыгнула от восторга – самое крупное литературное событие года, да я бы убила за возможность туда попасть! И как же я могла отказаться? А то, что сердце колотилось как безумное, не значило ровным счетом ничего.

– Только до конца недели, – наконец согласилась я. – Я с удовольствием пойду на фестиваль, но в прочие дни мы будем работать над проектом, – решительно добавила я.

– Отлично, значит, договорились. – Эш налил нам еще шампанского, но я подняла руку, останавливая его.

– Мне не стоит больше пить, – сказала я и взяла блокнот, напоминая, зачем мы сюда пришли.

– Еще как стоит, – беззаботно отозвался Эш и наполнил мой бокал доверху. – Прошу тебя, наслаждайся шампанским. Наслаждайся видом. Расслабимся сегодня, а завтра вернемся к работе.

Следующим утром я написала Чарли на почту, что остаюсь в Малибу еще на несколько дней, опустив тот факт, что буду жить в гостевом крыле поместья Эша, потому что не хотела сию секунду получить звонок от Чарли, пышущей любопытством (да, Эш был чертовски горяч, но я оставалась не поэтому. Не поэтому!). Я постаралась сформулировать сообщение как можно более нейтрально, написав, что позвоню ей на следующей неделе, как вернусь в Бостон, и тогда мы обсудим нашу стратегию.

Я подумала, что стоит сообщить и Ною об изменении планов, и даже открыла переписку, но так и не смогла заставить себя что-то напечатать. Мы уже попрощались вчера, и я обещала не пропадать, плюс в моем распоряжении все равно было не так много времени, и я планировала максимально потратить его на работу над проектом, у меня просто не найдется возможности встретиться с Ноем снова.

Так что я пролистала чаты, найдя Джека, и попросила его продолжать кормить Оскара, и едва нажала кнопку «отправить», как телефон разразился рингтоном, который у меня стоял на Джека, заставив меня буквально подпрыгнуть на месте. Я подняла трубку, и Джек, отбросив приветствия, сообщил:

– Блин, я, наверное, угробил твою рыбу.

Я сделала глубокий вдох. Голос Джека уже начал стираться из памяти, но все еще оставался знакомым, привычным – и одновременно показался чужим. Примерно такое же странное чувство охватывало после выхода моих книг в свет. Пока я писала текст, он занимал не только мои мысли, но и мои сны, куда персонажи заявлялись то и дело. Но когда я устроила свое первое публичное чтение в книжном магазине год спустя после того, как в последний раз брала в руки собственный роман, выяснилось, что я попросту забыла имена второстепенных персонажей.

– Лив? Ты тут? – позвал Джек.

Я вздохнула.

– Угробил – наверное? – переспросила я. – Или точно?

– Я забыл приезжать и кормить его. Я знаю, что обещал, но навалились дела в больнице, и у меня совершенно вылетело из головы… – Он умолк, и мне стало понятно, что он выдумал оправдание на ходу. Впрочем, разве в первый раз?

Я почувствовала, как на глазах вскипают слезы – глупые, дурацкие слезы, ведь Оскар был просто рыбкой, и я уже убила пятерых его братьев и сестер. Конечно, они умерли не от голода, я не забывала их кормить – но все равно умерли.

– Лив, ну прости! Ну скажи что-нибудь, пожалуйста!

Но я слушала дыхание Джека на другом конце линии и не знала, что сказать. Он всегда терпеть не мог молчание, так что я не удивилась, когда, не дождавшись моего ответа, он продолжил говорить:

– Я заеду к тебе сегодня после смены и проверю его. К тому же рыбы могут долго обходиться без еды, так? Может, с ним все в порядке.

Я снова вздохнула и наконец выговорила:

– Угу, может быть… И если он не умер, покормишь его до моего приезда?

– Конечно. – Снова повисла пауза, но и трубку никто из нас не положил. – Как там твое исследование в Лос-Анджелесе? Продвигается? – спросил Джек.

Внезапно на меня накатил соблазн сообщить ему, что я проведу несколько следующих дней в поместье Эша, вместе с Эшем – а даже Джек знал, кто такой Генри Эшервуд III и о дважды присвоенном ему титуле «самого сексуального мужчины современности». Я представила, как вспухнет и забьется на шее Джека вена, как всегда, когда он бесился от одного упоминания имени Ноя. Прикусила нижнюю губу. А Джеку все еще есть дело до того, где и с кем я провожу время? И почему это беспокоит меня?

– Лив? – снова позвал он.

– Да, – заставила я себя ответить, – все отлично. Напиши мне потом, как там Оскар, хорошо?

И нажала отбой, чтобы ни ему, ни мне не пришло в голову добавить что-нибудь еще.

Сегодня Нейт снова вернулся к своим обязанностям – выписавшись из отеля и выйдя наружу, я увидела его знакомую фигуру в облегающем черном костюме и летных очках. Он стоял, небрежно привалившись к двери «Теслы», и не сразу заметил меня.

– Это весь ваш багаж? – спросил он, подойдя ближе, скептически озирая и укладывая в машину мой чемоданчик, который вписывался в нормы ручной клади.

– Я же приехала всего на несколько дней, – напомнила я. – И надеюсь, в поместье найдется прачечная, которой я смогу воспользоваться?

Нейт кивнул, помог мне сесть в машину, вынул телефон и набрал какое-то сообщение. Уселся сам, взглянул на пришедший ответ.

– Эш распорядился, чтобы вам прислали одежду со склада.

Значит, Нейт передал Эшу мою просьбу? При мысли о том, что Эш будет выбирать для меня одежду, к щекам прилила краска.

– В этом нет никакой необходимости, мне просто нужна стиральная машина… – забормотала я.

– Клара займется вашими вещами, я передам ей чемодан, когда мы приедем.

Клара. Домохозяйка Эша, которая, по всей видимости, вернулась из отпуска.

– Я не хочу доставлять неудобств, – сделала я вторую попытку, но Нейт даже не ответил и заложил такой крутой поворот, выезжая на шоссе, что мне пришлось вцепиться в ручку двери.

Эш вышел из дома ровно в тот миг, когда мы подъехали к крыльцу, словно до этого в нетерпении высматривал машину. Широким упругим шагом он подошел ближе и сгреб меня в объятия, едва я выбралась наружу. Когда он наконец отпустил меня, Нейт с чемоданом благополучно исчезли, не оставив возможности настоять на своем касательно стирки.

– У меня для тебя сюрприз, – сообщил Эш, беря меня за руку и поднимаясь по ступенькам.

– Привезли дневники? – обрадовалась я. Неужели решение остаться было все-таки верным? В голове не укладывалось, как писать книгу, которую ждал от меня Эш, да любой текст об Эмилии, не увидев ее дневников. Пусть мои куцые знания французского не позволят понять каждое слово, но мне нужно было увидеть ее почерк, ощутить шероховатость страниц, пробежаться пальцами по строкам, в которых воплотилась частичка ее души.

Эш покачал головой.

– Пока нет. Но обещаю, тебе понравится. – Он так и провел меня за руку до знакомой кушетки и только там отпустил. – Присядь.

Я послушалась, он сел рядом – так близко, что наши ноги соприкасались, и я уже думала, как бы немного отодвинуться, когда Эш наклонился и взял с кофейного столика перед нами, как мне показалось, фотоальбом.