Дон Николо говорил, что местные не стали готовить на огне потому как муторно и чаду много. А что если не только поэтому? Что если магическая ипостась острова и в этот процесс вмешалась, отняв часть вкуса и утянув за тонкую перегородку к маленьким хранителям, да духам-помощникам?

Ну, а дон Алэрико нужен мне для чисто утилитарных целей – месить тесто. Очень уж он мускулист и могуч! Мы скорее сопреем вместе с доной Миро, чем промесим столько теста, а Алэрико – эта мощная глыба – справится на раз.

Дона Миро согласилась сразу. Я пообещала ей пять лепёшек за помощь, поэтому она даже не раздумывала.

Алэрико, после моей путанной просьбы, замер на мгновение, а потом просто пошёл на кухню мыть руки. Всё-таки отвратительная у него привычка – ничего не говорить и не объяснять! Как будто энергию бережёт и не тратит на слова. А разве слова много её, в смысле энергии, забирают?

Втроём мы прекрасно справились.

Получив в помощь прекрасный тестомес-Алэрико, я решила использовать всю муку, что прикупила на неделю. В первый замес я пустила пятнадцать килограмм. Должно получиться семьдесят пять лепёшек. Возможно, этого хватит, но кто знает…

Алэрико вымесил первый таз теста и ушёл к своим любимым каменюкам. Мы с доной Миро в четыре руки очень быстро разделали лепёшки и напекли целый тандыр. Получилась на две больше, чем я планировала.

Едва мы вышли к воротам с двумя огромными корзинами, доверху набитыми лепёшками, как нас окружили и мгновенно расхватали наш ароматный товар. Я только успевала деньги в карман передника ссыпать. Когда корзины опустели, я с надеждой взглянула на людей – проверяя, всем ли досталось.

Но нет.

Не хватило! Алчущих взглядов было ещё много… кажется, очередь только выросла за те пару часов, что мы провозились.

Мы с доной Миро дружно застонали и уползли работать.

Дон Алэрико безмолвно намесил нам ещё один таз и поздравил с успехом. Я поблагодарила, а сама задумалась о новом тандыре. В мой максимальная закладка составила семьдесят восемь – восемьдесят лепёшек. А этого, как показала практика, мало. Надо делать гиганта на двести – триста штук. И искать постоянного тестомеса. Не может же дон Алэрико всё время мне помогать. У него и своя работа имеется.

А это значит, что бизнес придётся расширять преждевременно. Страшновато немного! Справлюсь ли?

К вечеру с ног валились все: девчонки, которые помогали делать ремонт в комнатах; мои работники и мастера;даже дон Алэрико. Наверное, общий фон сработал – суета и шум за калиткой; взмыленные мы с доной Миро.

Зато покупатели все были довольны. Последний замес теста и лепёшек хватило всем. Я подозревала, что человек десять, мчащиеся по направлению к нашему дому, не просто совершали пробежку во имя здоровья и Гермеса*, но стремились добраться до ароматных лепёшек и создать новую очередь. Однако, чтобы не мешать людям заботится о здоровье – а мучное всё-таки вредно для фигуры – я прокричала в глубину улицы, что на сегодня пекарня закрыта и захлопнула калитку.

Выдала доне Миро обещанные лепёшки и попросила, чтобы дон Николо съездил на рынок за мукой и прочими составляющими. Как-то быстро израсходовался мой рассчитанный на неделю запас.

Ушли мастера и работники. Дон Николо привёз заказанные ингредиенты, помог занести их на кухню и подарил маленький горшочек ароматного мёду. В благодарность за вкусный хлеб.

Утомившаяся Алиска слопала ещё одну лепёшку, обильно смазывая её маслом и мёдом, потом умылась и убрела спать.

Я приняла ванну, с наслаждением смыв с себя пыль, пот и усталость. А потом приготовила благодарность маленькому помощнику. Три лепёшки – по одной из каждой выпечки – чашечку мёда и большую кружку молока. Заслужил!

Сама вышла в ночную темень, уселась за новый стол, поставила лампу и принялась подсчитывать барыши.

Всего, за сегодня, я продала сто семьдесят пять лепёшек и заработала три золотых, шесть серебрянников и двадцать пять медяшек. Затраты составили четыре серебрянника и десять медяков. Плюс пять лепёшек доне Миро, три слопали сами и три досталось домовому. Получается, приготовили мы за сегодня сто восемьдесят шесть лепёшек. Недурно.

Я глянула на получившиеся цифры и взвизгнула от восторга! Отличный результат! Можно продолжать и даже приступать к расширению бизнеса. Тем более, скоро дон Тито освободится – печка уже практически готова.

И была ещё одна хорошая новость. При работе с живым огнём, местные женщины готовили так-же, как и я, а значит и следующий бизнес-план можно начинать обдумывать.

*********************************

Гермес* – древнегреческий бог третьего поколения. Покровитель торговли, ловкости, красноречия и атлетов. Его статуи стояли в гимназиумах и палестрах (спортивные школы Древней Греции, где занимались гимнастикой, борьбой, метанием дисков).

Глава 37

Три малюсенькие стопки денег важно поблёскивали в свете лампы. Мои первые, заработанные честным трудом, денежки в новом мире.

Нет, продажа трусиков и ювелирки это тоже заработок и приличный прибыток, но… вот эти монеты почему-то мне дороже. Наверное, играет роль эмоциональная подоплёка. Ювелирку я продала поспешно, будучи в растерянности и помутнённом сознании от внезапно изменившейся жизни и новой реальности. Бельё – уже вполне осознанно. Просто надоело ходить в неудобных панталонах, а хотелось привычного удобного нижнего белья. Ну, и деньги лишними не бывают, опять же.

Самой шить не вариант. Навыки ограничиваются простейшими стежками – назад иголкой – а реальные выкройки получаются просто ужас. Помню, как-то пыталась скроить себе ночную рубашку. Пыхтела, пот со лба вытирала, ползала по полу вокруг бумаги. И чертила, чертила, чертила… на выходе получилась детская распашонка. Люська долго ржала, когда я пыталась понять, почему размеры не удались.

В результате, она решительно выкинула мои выкройки и мы вместе зашли на один из маркетплейсов*. Выбрали себе интересные модели нижнего белья и оформили доставку. А красное винишко, которым мы проводили в последний путь мои швейные планы, надоумило нас заказать ещё и изящные полупрозрачные пеньюары.

И я не разу не пожалела. Бельё было великолепным, а пеньюар выше всяческих похвал. И с чего мне вообще тогда взбрела в голову идея собственноручного пошива ночнушки? Пряжей в голову ударило или эпидемия «сделай сам» атаковала? Не помню.

Но теперь я точно знаю, каждый должен заниматься тем, на что у него руки заточены.

У Розы – пышной кустодиевской дамы – руки заточены под создание красивой одежды.

У меня – под приготовление еды и прочих кулинарных премудростей.

И сейчас мои труды вознаграждены. И это жутко приятно.

Я ссыпала монеты в ладонь и позвенела ими, пересыпая из руки в руку.

— Я слышал, что тут появилась чудо-женщина, накормившая целую улицу хлебом, — позади раздался голос Диего.

Я взвизгнула от неожиданности и подкинула монеты в воздух. Они весело блеснули в свете лампы, подмигнули мне и рассыпались по полу звонким дождём.

Обернулась. Диего весело смеялся. В руках он держал красивый букет и высокую бутылку тёмного стекла.

— Ты зачем меня пугаешь? – возмутилась я, — и вообще, как ты тут оказался?

— Прости. – Диего наклонился и поцеловал меня, а потом протянул букет. Мелкие голубые цветы пахли ванилью и апельсином, — не удержался. Ты выглядела очень счастливой и забавной. Как ребёнок, которому подарили новую игрушку.

Я попыталась надуть губы – а чего он подглядывает в такой интимный момент? Может, я как злой Кощей над златом чахла? Но сердится не хотелось. Засмеялась, спрятала лицо в цветы, а потом спросила:

— За цветы спасибо и за комплимент тоже. Но всё-таки, как ты тут оказался? Калитка заперта.

— Разве есть препятствия для влюблённого мужчины, если он хочет увидеть любимую женщину? – его светлость коварно улыбнулся и щёлкнул пальцами.

Посредине площадки возник изящный столик и два не менее изящных стула. Столик был покрыт белоснежной скатертью.