— Сама вчера видела. Молодится наш староста. Говорю тебе, бабу завёл. Волосы красить начал, усы. Он жеж седой был, как лунь, а теперь волосы темнеют, как будто отваром из корня малакаи мыться стал. – дона Роза выпучила глаза и осуждающе сморщила губы, — вот куда ему, хрычу старому? А? вот скажи мне, Света, откуда в нём только прыть взялась? А? бежал по дорожке аки молодец юный. Чуть не прыгал. Постыдился бы.

— Любви все возрасты покорны, Роза, — остановила я все причитания торговки.

Хорошо, что весь городок пришёл к одному выводу – староста молодится, потому что бабу завёл. Как по мне, пусть хоть трёх заводит. Главное, что на меня теперь никто не выйдет и очередь перед калиткой не выстроится. Иначе или меня Диего прихлопнет, или я сама коньки откину.

Пока Роза возмущённо хлопала на меня глазами, я решила быстро перевести тему разговора.

— Я к тебе пришла не просто так, — выложила свой земной комплект белья и взглянула на Розу.

Та недовольно глянула, моргнула пару раз, соображая. Замерла. А потом заголосила. Сквозь восторженный говор многословной Розы, продраться было сложно, но я смогла. И мы быстро пришли к согласию.

Продала я ей свой кружевной комплектик за сотню полновесных золотых, хотя дома за него заплатила относительно немного. Те деньги, в переводе на местные монеты, равнялись примерно пяти серебренникам, если не меньше.

Кроме того, после долгих споров, мне доставалась партия обычного белья, отшитого по моему образцу – в количестве двенадцати штук трусиков и шести штук бюстгальтеров.

А самое главное, Роза обещалась в короткие сроки сшить мне два комплекта белья из превосходного дорогого кружева, которое изготавливают на севере Империи. И всё это в счёт стоимости моего земного бельишка.

Выгодная сделка, я считаю.

Роза приволокла мне тонкий рулон кружев на показ. А я обомлела. Тонкое, нежное – чистый шёлк на ощупь. Но это было именно кружево, сплетённое умелыми руками.

Разошлись мы довольные друг другом. У меня в кошельке позванивала лишняя сотня золотых, а у Розы уже подсчитывались барыши, которые посыпятся на неё в будущем.

Самым нервным и торжественным моментом в эти дни стал для меня обжиг готового тандыра.

Дон Тито прислал весточку со своим вихрастым сыном, о том, что опытный образец готов. Я, бросив все дела, схватила охапку сухих веток, обрезков с садовых деревьев, щепки, обрезки досок, мальчишку и дона Николо и мигом примчалась в мастерские.

Дон Тито ходил вокруг тандыра и нервно дёргал глазом.

Толком не поздоровавшись, принялись за дело. Колосника у гончара не было, но он приладил тонкие металлические пруты. Вышло не хуже. Я заложила мелкие прутья и щепки, которые стянула у столяра. Выдрала из блокнота чистый лист, всунула промеж хвороста.

Первый розжиг производят с маленьким количеством топлива, постепенно подкладывая всё новые порции топлива. Самое муторное тут в темпе. Минимальный огонь надо поддерживать не меньше сорока минут. Только потом можно подкладывать более крупные дрова.

Дон Тито и его сын стояли не дыша. Они с интересом наблюдали за моими действиями. По-моему, у них была толика сомнения, что дело выгорит. Ради такого даже дон Николо слез с облучка, а теперь торчал поодаль и наблюдал сквозь хитрый прищур.

Я нырнула в сумку и вытащила большой коробок хозяйственных спичек. Ну, а что! У меня там ещё есть ключ рожковый десять на двенадцать, плоскогубцы и отвёртка.

В женской сумке чего только нет. И лекарства, и бинты, и деньги, и… порядка там только нет.

Посмотрев, как недоумённо вытянулись лица у моих наблюдателей, торжественно открыла коробок и вытащила длинную спичку. Показала её зрителям. А потом чиркнула о бок коробка и поднесла огонь к приготовленному хворосту.

Бумага весело вспыхнула. Через секунду занялись щепки и хворост. Повалил дымок.

— О-о-о! – хоровой восторг был мне как самое высокое признание.

Наблюдая, чтобы пламя не полыхало слишком сильно, я подкидывала палочки и щепки. Муторная часть началась.

Дон Тито, после недолгого брожения вокруг, попросил меня показать ему «сей чудной прибор». Я дал ему в руки коробок. Показала , как достать спичку и потом её зажечь. Выделила ему три спички на эксперименты.

Дон Николо, перестав изображать обычного зеваку, подскочил к дону Тито и они втроём, мальчишка тоже не остался в стороне, уничтожили все три спички. Одну за одной.

Дон Тито даже про тандыр подзабыл, так его увлекла новая забава.

Они приходили в дикий восторг, когда спичка вспыхивала, и очень сильно расстраивались, когда в руках оставалась кривая чёрная палочка.

После третьей сгоревшей спички, я отняла коробок. Было опасение, что если оставить им мой заветный коробок, то они пока всё не выжгут – не успокоятся.

Всё-таки, мужчины немного дети. Дай им новую игрушку и они будут рады до смерти.

Наконец, дон Тито вернул интерес к тандыру. Под моим чётким руководством, он стал подкладывать топливо. Дон Тито с сомнением посматривал на закопчённые стенки сосуда.

— А как тут хлеб печь? Всё же копотью поросло?

— Не торопитесь, дон Тито, — успокоила я его, — всё ещё будет.

Убедившись, что стенки и дно тандыра прогрелись и высохли, я приступила ко второму этапу. В ход пошли ветки потолще и обрезки досок. Дон Тито, увлёкшись, чуть не запорол весь обжиг. Благо, успела его вовремя остановить.

Он кинулся напихивать топливо под самую горловину кувшина, а так делать нельзя. Получив от меня нагоняй, гончар, с видом побитой собаки, отошёл в сторонку и горько наблюдал за моей работой.

Наконец, дрова прогорели и теперь только тихо дотлевали на импровизированном колоснике. Стенки тандыра побелели и стали пригодны для выпечки лепёшек. Копоть, которая так пугала дона Тито, вся выгорела. Теперь можно и крышкой накрывать.

— Вот и готово, — отряхивая руки, заключила я, — вы проделали превосходную работу, дон Тито. Можно делать второй экземпляр. Рабочий. Обжигать я его буду у себя.

Глава 30

Оказывается, у каменюки дона Алэрико тоже есть чувства. Поняла я это совершенно случайно.

По случаю праздника в честь Благой Энаки, вся моя рабочая братия, включая столяров-плотников, отпросилась на весь день. Алиска, нарядившаяся в очередной новый наряд, пошла вместе с доной Миро и Леттой на гуляния, а я мирно осталась дома.

Хотелось немного тишины, покоя и отдыха. Кажется, укатали сивку крутые горки.

Выдала Алиске несколько монет на развлечения, проводила её до доны Миро и пожелал хорошего отдыха. По возвращению домой нашла очередной букет с посланием от Диего и обнадёживающим обещанием в записке. Герцог писал, что закончил расчёты и сегодня обязательно придёт.

Хорошая новость и приятная очень. Как раз и отдохну перед свиданием. Буду свежая, как майская роза. Только без шипов.

Я улеглась кверху пузом на диван, предвкушая целый день ничегониделания. Блаженно растеклась и выдохнула. И на выдохе моём раздался стук в калитку. Троекратный.

Пришлось вдыхать обратно, торопливо натягивать обувь и плестись открывать.

За калиткой стоял дон Алэрико в полной боевой готовности. Он скупо поздоровался и направился прямиком к площадке.

Работать. И это в большой местный праздник.

Я закрыла калитку на засов, вернулась в комнату, снова завалилась и расслабилась…но вот это состояние, когда прям растекаешься по кровати, так и не вернулось.

Спугнули его. Безвозвратно.

Но я женщина не из пугливых, поэтому стойко продолжила лежать. Вертелась с боку на бок, поправляла подушку, закрывала глаза и считала овец… что я только не пробовала. Бесполезно.

Промучившись примерно час, я поднялась с дивана, костеря, на чём свет стоит, каменюку-мастера. Вот какого лешего его сегодня принесло? Вечером же все отпросились.

Трудоголики зло. Потому что сами не отдыхают и других с панталыку сбивают.

Делать ничего особенного не надо было, поэтому отправилась побродить по саду. Кривые дорожки и заросли цветов вывели меня к площадке, где работал дон Алэрико. Я остановилась за деревом, чтоб не мешать производственному процессу. Площадка была практически закончена. Оставалось заложить плиткой несколько метров земли, вывести бордюры и начать прокладывать дорожку по саду.