Чё будет? Кажется, назревает маленький «лё скандаль». Вот зачем он мне сейчас? Только-только всё уладила со старостой, даже путь наметился удачный и на тебе, Светлана, пуд веселья на пятую точку. Нет, так дело не пойдёт. Нужно всеми путями избежать даже маленького скандала. Боюсь, в этот раз и золотым не отделаюсь. Припаяют статью за бунт и нападение на должностное лицо, в лице старосты и неизвестного мне представительного мужчины, и поедешь ты, Светочка, в ссылочку.

В голову бумкнуло. Очень вовремя вывалился очередной закон, впаянный в моё сознание: «злостное нарушение правопорядка карается штрафом в три тысячи золотых и изгнание в песчаные отмели».

Что ещё за отмели? Ладно, потом выясню.

Я, продолжая лучезарно улыбаться, шагнула к молочнику и радостно пропела:

— Да вот же этот молочник, приятной наружности. Только что говорили о вас, дорогой друг. Староста не даст соврать. Правда, ведь, староста? – я обернулась к старосте и подмигнула. Надеюсь, поймёт.

Староста почуяв, что «лё скандаль» отменяется, медленно выполз из-под стола, уселся на стул и, покрутив усы, заявил:

— Всё верно, светлая дона. Говорили… напомните, о чём именно? А то мы столько дел разом порешали.

— Ну, вспомните, староста. Я вам рассказала, как по неосторожности напугала превосходного молочника и он понёс значительные убытки, а теперь испытываю муки совести и хочу возместить ущерб. Но совершенно не знаю, где его найти! И тут, просто чудо какое-то, он сам явился. Это такая удача, просто невозможно поверить! – я напустила на себя вид полнейшего и чистосердечного раскаяния и продолжила, — Мне очень жаль тех пяти литров прекрасного молока, которое разлилось под моей калиткой!

— Да, да, теперь припоминаю, — рассеянно покивал староста, напустил важный вид и сказал, — дона испытывает страшные муки совести. Ажно кушать не может.

Представительный мужчина в военной форме растерянно крутил головой, а молочник сердито пыхтел.

— И, кроме того, я хочу заключить договор с … простите, как ваше имя, — я обратилась к сердитому молочнику.

— Г..Грегорио, — запинаясь, ответил он.

— Прекрасное имя! Дон Грегорио, я открываю небольшое дело и мне позарез нужно молоко. А ваш товар, как я могла уже убедиться, отличается большим качеством и свежестью. – я выдержала небольшую паузу, чтобы молочник мог усвоить мой трёп, а потом сделал предложение. — Я очень хочу, чтобы вы стали моим поставщиком молока. На регулярной основе.

Божечки-кошечки! Только бы согласился, а то не видать мне спокойной жизни, как своих ушей! Эх, Светлана, как же ты умудряешься попасть в очередную свару?

— Э-эм, я согласный. – промямлил молочник, — когда молоко привозить?

Фух! Пронесло.

— Вы завтра ко мне приходите, дом мой помните, надеюсь?

— Да не позабыл ещё.

— Вот и славненько. Вот завтра, прям сразу после обеда жду вас. Всё и обсудим в спокойной обстановке.

— Это всё замечательно, — вдруг пробасил незнакомый мне мужчина в военной форме. – Только, что мне прикажете, уважаемые доны и светлая дона, с жалобой делать?

И тут вклинился староста.

— Дон Эмилиано, дорогой, ты же видишь, что это недоразумение и светлая дона, недавно прибывшая к нам, сама искала молочника. Ущерб выплатить мечтала, работать с ним хотела. Тебе, как нашему уважаемому городовому, должно быть гордым от понимания того, какие сознательные люди живут на Исоле.

Городовой значит, интересный мужчина. Я улыбнулась ещё шире и вся моя радость предназначалась теперь исключительно городовому.

— Так-то да, — городовой почесал в затылке, — тады давай, дона, оплати молочнику ущерб и иди с миром. Жалоба пойдёт в архив, как всесторонне рассмотренное дело.

— С радостью, дон Эмилиано. – от натужной улыбки уже ныла челюсть, но я продолжала отыгрывать свою роль, — сколько я должна, дон Грегорио?

— Да ладно, чего там. Пара медяшек всего-то.

Я вытащила из сумки нужные монеты, протянула молочнику.

— Вот и сладилось дело. Есть ещё претензии, дон Грегорио? – спросил староста.

— Та не, всё ладно, — ответил довольный молочник.

— Дона Светлана, вы можете идти. Тем паче, вы торопитесь очень.

— Да, да. Благодарю и всего хорошего!

Я выскользнула из избы и быстро спустилась по ступеням. Дон Николо ждал и удивлённо поглядывал на меня.

— Чего такое, светлая дона?

Я влезла в повозку.

— Сейчас, только улыбку сниму, а то челюсть сводит.

Я кое-как расслабила сведённые натужной улыбкой мышцы, размяла лицо, выдохнула и сказала:

— Ох, дон Николо, я тут у вас всё время во что-то вляпываюсь. Вот и сейчас опять чуть не попала в скандал.

— Дык, бывает, чего там. Все мы люди, все мы человеки и не могём поступать только правильно. Да и разве ж это жизнь, когда всё правильно? Ась? – философски закончил извозчик.

— Всё верно, дон Николо.

— Куды дальше?

— К герцогу мне надо. Бумаги кое-какие подписать.

— К герцогу, так к герцогу. Поихали, н-но залётная! – щёлкнул вожжами дон Николо и лошадка бойко потрусила по дороге.

Да, все мы люди, все мы человеки. Только я какой-то магнит для неприятностей. И ведь дома всё было прекрасно. Жила себе тихонько, работала и в скандалы не влипала. А тут? Стоит только выйти из дома и привет, светлая дона, давай устроим холивар! А то скучно на острове, тоскливо как-то.

И чего тут не так? Или это со мной что-то не совсем в порядке? Может, моя земная сущность вступает в противоречие с вибрациями Исола и порождает энергетическую зыбь?

Кислый изюм, что я несу? Какие вибрации? Какая сущность? О чём вообще я думаю, когда надо настроиться на встречу с властительным герцогом, который, чего греха таить, пугает меня немного. Вот от него точно исходит энергия, тяжелая такая, давящая.

Одним словом правитель.

— Светлая дона, — позвал меня извозчик, — а по какой нужде тебе до их светлости надобно?

— Бумаги на Алиску оформить. Староста выдал.

— Вона чё. Благое дело задумала, дона.

— Ага. Дон Николо, долго ещё ехать?

— Да не. – он вытянул руку вперёд и показал, — вон вишь, за домами полоска тёмная? Вот энто Сумрачный лес, а тама недалеко и до герцогского замка.

— Он прямо в лесу живёт?

— А как же. Не с нами ж ему жить. Герцогам, знаешь, им простор нужон. И покой. А в городе много покоя найдёшь?

Я понимающе кивнула и мы замолчали. Людей попадалось всё меньше и вскоре мы покинули черту города, а затем погрузились в полумрак леса.

Дорога, вопреки моему ожиданию, была вполне достойной – ровной, посыпанной мелким песком. Она сразу поглотила звук лошадиных копыт и тарахтение колёс, оставив только лёгкий шорох, словно волна накатывает на берег.

Дорогу окружили высокие ели и я поняла откуда взялось название леса – Сумрачный. Сквозь плотный купол плохо проходил горячий солнечный свет. Он рассеивался в вышине и освещал лес тёплым зеленоватым свечением, больше похожим на лёгкий сумрак.

Дорога петляла между деревьями, тишина, нарушаемая только шорохом и редкими всхрипами лошади, обволакивала и усыпляла. А я подумала, что Алиска не так уж и не права. В таких местах только и искать драконов, да редких попаданок. Магическое место. Таинственное.

Наконец дорога начала расширяться и в густой поросли ёлок появились просветы. Дорога ещё пару раз вильнула и вывезла нас на огромную поляну, посреди которой возвышался замок, окружённый изящным парком.

Дон Николо уверенно направил лошадь по дороге, ставшей снова каменной, и звонкий стук копыт снял морок, навеянный Сумрачным Лесом.

Я выпрямилась, внутренне подобралась и приготовилась к встрече с герцогом. Волнение накатило на меня и заставило сердце часто-часто застучать. Захотелось, чтобы путь до замка никогда не заканчивался, а лучше совсем развернулся и унёс меня куда подальше.

Но, к моему сожалению и, одновременно, восторгу, повозка мягко притормозила недалеко от ступеней, ведущих в замок. Дон Николо, вопреки обыкновению, не кричал на лошадь, а действовал бесшумно и тактично.