В теплых лучах майского солнца Мария и две ее спутницы – Мэри Ливингстон и Мэри Флеминг – ждали, когда конюхи выведут оседланных пони. Сегодня они собирались прокатиться по живописному парку у стен замка Стирлинг, который назывался Королевский холм. В парке были разбиты ровные террасы геометрической формы, засаженные декоративным кустарником, шиповником и плодовыми деревьями, благодаря чему они напоминали рукотворную гору. У его подножия тянулась хорошая тропа для верховых прогулок, и королевские садовники, которые подстригали кусты и удобряли почву, не возражали против нее, так как еще не приступили к работе.

Мария решила устроить скачки. Она любила ездить верхом, причем быстро – сливаясь с миниатюрной лошадкой с Шетландских островов, она чувствовала себя как птица в полете. Ей слишком редко выпадала возможность скакать так быстро, как она хотела, особенно на ее любимом пони Юноне. Иногда ей разрешали выводить Юнону за стены замка вместе с соколом Раффлзом, когда ее мать и кардинал отправлялись на охоту. Мария всегда любила эти лесные прогулки.

Нежась в солнечных лучах, она объявила Мэри Ливингстон о своем намерении устроить скачки. Пышка, тряхнув волосами, охотно согласилась, но предупредила, что не собирается проигрывать. Это будут настоящие скачки, а не просто игра.

Пони вывели из-за угла замкового бастиона, и все три девочки бросились седлать своих любимцев. Это были плотно сбитые маленькие животные, не более девяноста сантиметров в холке, с густой и жесткой гривой и широкими мордами. Их изловили на северных островах и переправили морем в Шотландию. Приручение животных заняло много времени, но теперь пони забыли, что когда-то были дикими, и были ласковы и послушны со своими маленькими всадницами.

Мария первой забралась в седло и поскакала прочь, но Пышка держалась неподалеку от нее.

– Скорей, скорей, – шептала Мария на ухо Юноне, склонившись к ее шее. Пони перешел с неровной рыси на легкий галоп.

Небо над головой было ярко-синим и почти безоблачным. В воздухе стоял резкий чистый запах весны, принесенный ветрами с возвышенностей Хайленда. Пахло тающим от тепла земли снегом со слабым ароматом тысяч диких цветов, распускавшихся на травянистом ковре горных лощин.

– Вперед, с дороги! – прокричала Пышка, обходя Марию на своем черном пони Синдерсе.

– Быстрее! – приказала Мария Юноне. Ее пони был более резвым, чем Синдерс, но неохотно переходил на быстрый галоп. Сейчас животное послушалось, и Мария увидела, что догоняет Пышку.

Затрубил рожок. Его пронзительная нота прозвучала совсем неуместно там, где не было охотников. К ним из замка направлялся всадник на большой лошади.

– Стойте! – крикнул он и снова протрубил в рожок. – По приказу Ее Величества королевы-матери вы должны вернуться во дворец.

Мэри была рассержена, но Пышка рассердилась еще больше. Скачки закончились ничем. Девочки переглянулись, у обеих мелькнула мысль нарушить приказ и ускакать прочь, но обе знали, что они не смогут обогнать конюха на большом скакуне, поэтому последовали за ним в замок. Фламина уже ждала их у подножия крутой замковой лестницы.

Три девочки начали подниматься к воротам замка по длинному лестничному пролету, который казался бесконечным.

Королева-мать беспокойно расхаживала по комнате, стискивая руки, чтобы не дрожали пальцы.

«Не показывай им свой страх, – велела она себе. – Если здесь они в безопасности, не тревожь их. Они идут? Ох, слава богу!»

Женщина облегченно вздохнула, увидев, как они проходят в ворота.

– Моя дорогая, мое сокровище! – Она бросилась к Марии и в порыве истерики сильно обняла девочку, проливая слезы на ее волосы.

Мария, стиснутая в ее объятиях, едва могла вздохнуть. Ее мать продолжала шептать какие-то слова, которые были совершенно непонятны маленькой девочке.

– Они не остановятся ни перед чем… они хуже, чем животные… против Бога и истинной Церкви… злые люди…

Леди Флеминг, мать Фламины и старшая гувернантка, подошла утешить королеву и позаботиться о девочках.

– Я только что открыла сундук. Там есть кое-какие платья времен Якова IV и головные уборы с золотой вышивкой, – обратилась она к девочкам. – Они в маленькой комнате над спальней королевы. Примерьте их и посмотрите, кто станет больше всего похож на свою бабушку.

Широким жестом она отпустила их, и девочки убежали.

– Ну вот, – сказала она и взяла королеву за руку. – По крайней мере, теперь мы знаем, что они в безопасности.

Несмотря на яркое солнце, Мария де Гиз продолжала вздрагивать.

– Бедная маленькая Мэри Битон – ведь они убили кардинала, ее родственника! Как же мне сказать ей? Но если я этого не сделаю, она узнает от других. О, Джанет! – Королева-мать повернулась к леди Флеминг. – Они казнили его, подвесили как дикого зверя, и теперь я боюсь! – Ее речь стала почти бессвязной. – В следующий раз они придут за нами!

– Нет, нет, – поспешила успокоить ее леди Флеминг. – Они не смогут. Стирлинг самая надежная крепость в Шотландии. Именно поэтому вы выбрали ее.

– Но замок Сент-Эндрюс тоже считался безопасным. Кардинал укреплял его: рабочие днем и ночью надстраивали стены. И все же… все-таки они прорвались внутрь!

Она передернула плечами. Леди Флеминг гордо вскинула голову:

– Да, но он укреплял замок от англичан. Он не рассчитывал на предательство соотечественников. Они переоделись работниками и смешались с остальными. Кем они были?

– Это протестанты, еретики, мстившие за сожжение своего вожака Джорджа Уишарта.

– Ах, этот! – Леди Флеминг махнула рукой.

– Я боюсь, Джанет, боюсь. Кто бы мог подумать, что они сотворят такое?

– Тогда обратитесь к помощи извне. Призовите ваших могущественных родственников из Франции. Ваш брат герцог Франсуа опытный воин и может убедить короля прислать корабли и войска.

Мария нервно улыбнулась:

– Нет, не совсем так. Король Франции очень болен, и сейчас он думает лишь об избавлении от недуга. До него нелегко достучаться.

Вместе женщины вышли на бастион и посмотрели на долину, расстилавшуюся перед ними. Впереди они могли видеть гряду холмов, поднимавшуюся к Хайленду, где все лето дуют прохладные ветра. Река лежала в своем русле, словно серебряная цепочка в бархатной коробке. Не было заметно движения войск, не было вообще ничего угрожающего. Но с другой стороны, эти фанатики не притворялись солдатами.

Стоя на продуваемом бастионе, Мария внезапно и глубоко осознала, насколько она одинока. Ее советник и союзник ушел навеки. Не осталось никого, кто мог бы направлять ее политику или защищать ее. Она старалась отогнать мысленный образ кардинала, подвешенного на простыне на стене замка, или не представлять его в том состоянии, в котором, по их словам, он находился сейчас – засоленным, словно кусок мяса, и лежавшим в бочке в темнице замка.

Они отпустили Мэрион Огилви после того, как заставили ее смотреть на убийство и надругательство над телом. Они не позабавились с ней – были слишком благочестивыми для таких вещей, эти лэрды-реформисты из Файфа, пробравшиеся в замок на телеге ранним утром, переодевшись простыми работниками.

– Кто эти лэрды? – громко спросила Джанет.

– По сообщениям, убийц было около шестнадцати человек, – сказала Мария, расспросившая гонца более подробно, чем потрясенная гувернантка. – Но другие готовятся присоединиться к ним. Они хотят удерживать замок.

– Что? Для чего?

– Они называют себя кастильцами[187] и собираются послать в Англию за подмогой.

– Ах, вот оно что, теперь все прояснилось. Значит, это часть английских нападок на Шотландию, которые никогда не прекращались. Они собираются поглотить нас! С тех пор как шотландцы отвергли брачный контракт, англичане пытаются навязать нам новый, угрожая вторжением.

«Это значит, что они никогда не остановятся, – едва подавляя тошноту, подумала Мария. – И Шотландия бессильна противостоять им, если они так решительно настроены».