— Барсу не избавиться от своих пятен, — покачал головой Филипп. — Вот и ты, старый мятежник, вернулся к укрытию зилотов.

— Я хотел повидаться с некоторыми из моих старых друзей, — признался Симон. Потом он сузил глаза и вызывающе обвел всех взглядом. — И хотел, чтобы они увидели меня. Хотел рассказать им о переменах в своей жизни.

— Да? И что же они сказали? — спросил Матфей.

Для человека, так сроднившегося с кинжалом, как Симон, перемены и впрямь были более чем значительные.

— Они разочаровались во мне, — признался Симон. — Сказали, что я лишился мужества и стал трусом.

— А кто-нибудь заинтересовался тем, чтобы присоединиться к нам? Или хотя бы прийти послушать Иисуса?

— Один, самый молодой. Те, что постарше, нет. Они сказали, что скорее умрут от меча римлянина.

— Но потом мы покинули эти утесы и пещеры и спустились к Магдале, — вступил Иаков Меньший, чьи отросшие волосы были всклочены, а плечи терялись в ставшей просторной одежде.

— А что… что было там? — скрывая свой страх, спросила Мария.

— О! Там нам удалось кое-кого обратить! — с гордостью объявил Иаков Меньший. — Да! В этом деловом городе, с множеством лодок, рыбаков и торговцев, мы спустились на набережную, можно сказать, в самую гущу народа и стали рассказывать об Иисусе и его миссии. — Он помолчал, убрал волосы со лба и продолжил: — Ну, насмешников там хватало. Но были и люди, проявившие любопытство. Двое калек вышли вперед, и я… мы… мы молились и возложили на них руки, и они отправились восвояси, распрямившись и не хромая. За ними, ясное дело, пришли другие, к нам начал стягиваться народ. И мы говорили, и говорили…

«Интересно, кто были эти люди? — подумала Мария. — Были ли там мои друзья, мои соседи? Могли ли слышать их проповедь мои мать и отец? Могло ли измениться их мнение об Иисусе?»

— Некоторые из них сказали, что придут сюда, чтобы увидеть Иисуса собственными глазами, — закончил Иаков Меньший, после чего ему пришлось перевести дух, поскольку он задыхался от возбуждения.

— Хорошая работа, Иаков.

Этот голос невозможно было спутать ни с одним другим. Иисус!

Ученики обернулись и увидели, что он стоит совсем неподалеку от берега, на краю поля, расставив ноги между бороздами. Солнце как раз находилось позади него, окаймляя светом края его хитона.

— Вы хорошо потрудились, — молвил Иисус, подойдя к ним, поприветствовав каждого поименно, спросил: — Трудно было?

Все заговорили разом, рассказывая ему о своих приключениях в пустыне, в горах, утесах и пещерах. Мария и Иоанн с особым волнением поведали о Сусанне и об изгнании демонов. Матфей и Фома, со своей стороны, рассказали о встречах с демонами в Гергесе.

— Мы видели, как Сатана падает с неба подобно молнии! — хором выпалили они.

— Да! — понимающе сказала Мария, снова переживая тот момент, когда она приказала демону покинуть Сусанну. — Демоны повинуются нам!

И вновь она почувствовала прилив гордости, ощущение избранности. Она, которая сама побывала во власти демонов, теперь могла заставить их слушаться ее.

Иисус посмотрел на них, переводя взгляд с одного на другого.

— Вы радуетесь тому, что демоны слушаются вас? — спросил он так, как будто они городили какую-то чепуху. — Лучше будьте довольны тем, что вы записаны в Книгу жизни.

«Что это значит?» — призадумалась Мария.

Но ей в любом случае нужно было представить Сусанну, и она, взяв ее за руку, вывела вперед.

— Учитель, вот та, что пребывала во власти демонов, как я. И она желает поблагодарить тебя за то, что ты освободил ее.

Сусанна опустилась на колени перед Иисусом, склонив голову.

— Что бы я ни сказала и ни сделала, это все равно не будет достаточной благодарностью за возвращение к жизни, — промолвила она.

Иисус взял ее за руку и поднял.

— Это Господь вернул тебе жизнь, — сказал он. — И Его нам должно благодарить за дарованную нам силу. — Он обвел взглядом всех собравшихся учеников, все еще пыльных и усталых с дороги. — Никогда не забывайте, что только Бог дает вам силу бороться со злом от его имени. Своей же силы у вас нет.

«Но Бог действует через тех. кого он избрал», — мысленно добавила Мария.

— Благодарность и слава, все этим вы обязаны Богу, — заключил Иисус. — А не себе.

Потом он пристально взглянул на Сусанну и спросил:

— Ты присоединишься к нам?

Она сбивчиво промямлила что-то насчет мужа, обязанности и желания побыть некоторое время с ними.

— Хорошо. Я буду рад и тому времени, которое ты сочтещь возможным с нами провести.

«Он никогда не говорил этого мне, — подумала Мария. — Может быть, он предпочитает ее?»

Мария отдавала себя отчет, что ревность не украшает ее, она вообще неуместна. Но не могла не думать о том, что встретилась с Иисусом раньше, заслуг перед ним имеет больше, а эту женщину вообще привела к нему сама.

— Мария, не тревожь душу такими мыслями, — обратился к ней Иисус, коснувшись ее руки.

Она заглянула в его глаза и сочла невозможным поверить в то, что для него кто-то может быть дороже остальных.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — натянуто сказала она и вырвала свою руку.

— Не тревожься, — повторил Иисус.

Ближе к вечеру вернулись Петр и Нафанаил, а следом явились переполненные впечатлениями Фаддей и Андрей.

— Мы побывали в Наине, — возбужденно заговорил Фаддей. — Тамошний люд был рад послушать об Иисусе, нас просили рассказать как можно больше!

Наин! А ведь там живут родные Иоиля. Слушали ли они посланцев? Услышали ли их?

— Вы только говорили или делали что-нибудь еще? — мягко, без укора спросил Иисус.

— Мы возлагали руки на нескольких человек, — ответил Андрей, — Но мы не знаем, действительно ли они исцелились и исцелись ли навсегда. Им вроде бы стало лучше, но это все, что я знаю.

Иисус кивнул.

_ Петр, ты добрался наконец до Дана?

— Почти. Я поднялся до Теллы. Но…

— …нас остановили болота Гуле, — закончил за него Нафанаил. — Тем не менее мы разрушили несколько языческих святилищ, которые попались нам по пути.

— А как насчет людей? — спросил Иисус. — Статуи не могут изменить жизненный путь.

— О! Мы с ними поговорили и…

— Кто-нибудь из них слушал?

— Ну… — Петр смущенно огляделся по сторонам. — Некоторое из них — да. Но большинство рассеялось.

— И куда они пошли? — продолжал спрашивать Иисус.

— Я не знаю, — ответил Петр. — Могу сказать только, что оглядевшись по сторонам, я увидел, что народу поубавилось.

— Это трудно, — кивнул Иисус. — Ты не можешь сказать, кто действительно слушал и будет помнить, а кто забудет.

Пока шла беседа, солнце садилось за холмы Галилеи. Отблески его еще падали на поверхность озера, отчего оно казалось как бы тронутым священным присутствием.

— Я тоже проповедовал и наставлял, — сказал Иисус, — и меня принимали во многом как вас. Некоторые люди готовы к моему учению, другие — нет.

Вокруг них простирались безлюдные поля. Вскоре придут осенние дожди, питающие землю, и благодаря им земледельцы вновь будут надеяться на новый урожай.

— Когда пахарь засевает ниву, он не знает, как упадут семена и дадут ли всходы. Он должен разбрасывать их широко, как только позволяет размах руки. Иные семена падают на камни и не прорастают, другие попадают на скудную почву и дают хилую поросль, и лишь попавшее в плодородную землю зерно пробивается к свету, борясь с сорняками. — Он обвел их взглядом. — Вы понимаете, что это значит?

Петр начал было говорить:

— Сеятель должен подготовить свою почву…

Иисус рассмеялся.

— Сразу видно, что ты рыбак и ничего не смыслишь в крестьянском труде. Кто-нибудь здесь был земледельцем?

Зилот, братья-мытари, братья-рыбаки, ученик книжника, придворная дама, художник по фрескам и Мария, знавшая лишь домашнее хозяйство, — все покачали головой.

— Ну надо же! Собрать в Галилее такую компанию, и чтобы в ней не было ни одного пахаря! — Иисус улыбнулся. — Ладно, слушайте, что я имел в виду. Семя — это слово Божие. Оно может упасть на каменистую почву, то есть на землю, которая враждебна к нему, или Сатана будет настороже и выхватит слово Божие так, чтобы оно не достигло ничьих ушей. Скудная почва — это души тех, кто внимает, даже воодушевляется, но ненадолго, а потом забывает слово ради мирской суеты. Плодородная земля — это мир, который предлагает так много богатств, тревог и разнообразия, что слово Божие вынуждено бороться с сорняками.