Когда они пересекают границу, Айлиш приказывает себе не оглядываться, а когда оборачивается, во рту образуется камень, и ей приходится говорить шепотом, камень скользит по горлу, и нужно дышать вокруг него, она предъявляет документы, военный на той стороне, строгий, но вежливый, направляет их в регистрационный центр в хижине Ниссена[4]. Она выглядывает мужчину, с которым они должны встретиться, вдоль обочины за контрольно-пропускным пунктом припаркованы машины, и горстка людей ждет неподалеку, изучая выходящих, Айлиш всматривается в лица, ожидая кивка или улыбки, но не встречает ответа, смотрит на Молли, которая прижимает к груди Бена, Айлиш не знает, что делать дальше, инструкции были такими расплывчатыми, другой солдат показывает им, куда идти, и она ловит себя на том, что ее ведут вперед. Кто-то приближается к ней вплотную, касается локтя, звучным радостным голосом сообщает, нет, туда тебе заходить ни к чему. Айлиш оборачивается, и молодой мужчина во флисовой куртке заключает ее в объятия, и она опускает сумки, прижимая руки к бокам и стараясь не отшатнуться, пока мужчина не отпускает ее, вторжение чужого тела, запах пота и одеколона, мужчина улыбается Молли и Бену. Айлиш, говорит он, я так рад тебя видеть, скорее сюда, в машину. Он закидывает ее сумку на плечо, а они следуют за ним к темно-бордовому «форду», припаркованному у самой канавы. Это не тот мужчина, который должен был ее встретить, этого зовут Гэри, и он открывает для них дверцы, жестом приглашая Молли посадить Бена в детское креслице. Он забрасывает их сумки в багажник, садится в машину, роется в кармане на дверце и в коробке между сиденьями, находит очки, поворачивается и улыбается Бену. Вот и хорошо, говорит он, извините, я не заметил, как вы выходили. Он пристегивается, и его взгляд останавливается на Айлиш, которая сидит тихая и бледная, сложив на коленях руки, камень вырос так, что она не может дышать, и ей кажется, что ее сердце вот-вот остановилось. В чем дело, спрашивает Гэри, но Айлиш не в состоянии говорить, она взглядом призывает на помощь Молли, которая наклоняется вперед и тянет мать за плечо. Мам, что случилось? Айлиш качает головой, вдыхает и медленно выдыхает, а Гэри похлопывает ее по руке. Не волнуйтесь, дорогая моя, вы все сделали правильно, неправильным было бы зайти в ту хижину и застрять до конца жизни, они сунули бы вас в автобус, едущий в никуда, вы торчали бы в лагерях неизвестно сколько без права покидать Северную Ирландию и провели бы остаток дней в палатке, по которой с утра до ночи барабанит дождь, по крайней мере, когда все закончится, вы сможете отправиться куда захотите, вы поступили правильно, поэтому расслабьтесь, все уже устроено.
Она сидит, оцепенело глядя на дорогу, небо, береговую линию и пенящиеся волны, Бен орет, требуя молока, но ей нечего ему дать, Гэри предлагает остановиться. Айлиш закрывает глаза, не способная ни думать, ни чувствовать, ища внутри хоть какой-нибудь путь, в темноте к ней подходит Бейли, и она касается его лица, гладит по волосам, и онемение в теле перерастает в боль, которая заставляет ее поднять веки, в зеркале заднего вида Молли расчесывает волосы, затем, глядя в складное зеркальце, подводит глаза, внезапно Айлиш протягивает руку между сиденьями, выхватывает зеркальце из рук Молли и захлопывает, показывая на заправочную станцию вдалеке. Если не возражаете, я хотела бы там остановиться. Двумя пальцами лезет за подкладку пальто, достает свернутые в трубочку купюры. Айлиш покупает молоко и фрукты и возвращается к машине с ключом от туалета. Бен со злым лицом наблюдает, как она наполняет его бутылочку. Айлиш открывает багажник, расстегивает молнию на сумке, достает овальный футляр и стучит в стекло, жестом приглашая Молли следовать за собой. В светлой уборной пахнет мочой и цитрусовым отбеливателем, и Айлиш ловит в зеркале свое отражение, видя призрак будущего, и когда она достает из футляра ножницы, на лице Молли возникает легкая тревога. Мам, говорит она, что ты делаешь? Стой прямо и не дергайся, отвечает Айлиш, я позабочусь, чтобы никто больше на тебя не пялился. Когда Молли видит, как поднимаются ножницы, ее лицо сморщивается, она отступает к стене и отталкивает Айлиш, которая хватает дочь за волосы и начинает стричь, Молли отбивается, вскрикивает, затем обмякает и закрывает руками лицо. Закончив, Айлиш оборачивается к зеркалу и принимается за собственные волосы, один яростный взмах следует за другим, пока в зеркале не появляется рваная, кособокая стрижка, и Гэри стучит в дверь. Эй, вы, что вы там застряли, возвращайтесь в машину. Он стоит, прислонившись к боковой дверце «форда», тыча в телефон, когда Молли выходит, закрыв лицо руками, он поднимает голову и говорит, какого хрена, смотрит на Айлиш, тряся головой, наблюдая, как она выбрасывает косметичку Молли в мусорную корзину. Когда Айлиш садится в машину, он не поворачивается к ней и молча рулит, изредка поглядывая на Молли в зеркало заднего вида. Айлиш сидит, скрестив на груди руки и глядя перед собой. Не осталось ни воли, ни независимости, ни силы, пустое тело отражается в стекле, тело тянется вдоль дороги мимо пастбищ и пашен, деревьев и изгородей, домов с галечными стенами, лающими собаками, рвущимися за ограду, автомобиль плавно движется в сторону гор Сперрин. Гэри смотрит на часы, рука шарит в коробке, он вставляет в ухо гарнитуру и набирает номер. Уже скоро, братан, дай мне пятнадцать минут. Машина поворачивает, они въезжают в горы, и вскоре не остается ничего, кроме неба и остроконечных пихт по одну сторону дороги, на повороте к заповеднику машина замедляет ход, в салоне становится темно, Гэри смотрит в зеркало на расстроенное лицо Молли. Не волнуйся, говорит он, все хорошо, будем с минуты на минуту. Проселочная дорога выводит на поляну, где припаркован белый фургон, за ветровым стеклом маячит лицо с козлиной бородкой. А вот и мы, говорит Гэри, дайте мне перекинуться парой словечек с приятелем, а после выходите. Айлиш смотрит, как он подходит к фургону, оборачивается и жестом велит им вылезать из машины. Она тормошит Бена, пытаясь его разбудить, но он утыкается носом ей в шею и снова засыпает, мужчина с козлиной бородкой и злой гримасой на мелком лице выпрыгивает из кабины, Айлиш смотрит, как он, опустив голову, подскакивает к задней части фургона и с лязгом откатывает дверцу. Фургон забит людьми, и ей не хочется внутрь, водитель засовывает в салон их сумки и большим пальцем показывает — залезайте, но она не в силах сдвинуться с места, Молли смотрит, как мужчина с козлиной бородкой раздражается, вытирает рот рукавом и орет, шевелись, твою мать. Она больше никто, просто вещь, думает Айлиш, вещь, которая забирается в фургон с ребенком на руках, Молли карабкается следом, а сзади, когда за ними закрывается дверца, со стороны деревьев доносится странный тянущий звук.
Из темноты фургона они выбираются на заводской двор, серые здания, разрисованные граффити, с разбитыми окнами и сорняками, зеленеющими в щелях бетона, худощавый мужчина в анораке, не оборачиваясь, разговаривает по телефону, глаза прикрыты козырьком бейсболки. Бен брыкается, пытаясь выскользнуть из ее рук, начинает визжать и, когда она опускает его на землю, бросается наутек, Айлиш ловит его и возвращается, неся его боком под мышкой. Водитель забирается в салон, отпихивает к краю одинокий вещевой мешок, спрыгивает и указывает на мужчину с телефоном. Вон старший, делайте, что он скажет, и все будет хорошо. Они следуют за старшим по коридору с облупившейся краской в пустой цех, где пахнет сыростью и убожеством, картонные поддоны с коричневыми одеялами стоят на бетоном полу, три новых оконных стекла с решетками смотрят во двор. Молли занимает место под окном, ставит сумку на пол и протягивает руки к Бену, когда какая-то нескладная женщина указывает двум подросткам на палеты рядом с ними, смотрит на Айлиш, представляется Моной, и, заглянув женщине в глаза, Айлиш без слов читает историю ее жизни. Старший у двери, мусолящий телефон, поднимает два пальца, беззвучно подсчитывает количество людей и откашливается. Так, ладно, слушайте все, дела обстоят так, вы пробудете здесь всего несколько дней, но, пока вы здесь, на улицу никто не выходит, и эта дверь всегда будет заперта, тут есть туалет с душем, два мусорных контейнера в углу, и до ухода вы будете получать полноценное трехразовое питание, те, у кого маленькие дети, составьте список того, что вам нужно, подгузники, молочные смеси, я вернусь за ним через некоторое время. Мужчина в твидовом пиджаке выступает вперед, держа на руках ребенка, и показывает в сторону туалета. Вы смеетесь, спрашивает он, здесь нельзя жить, посмотрите, сколько у нас младенцев и маленьких детей, и нет ни одного обогревателя, и одна маленькая раковина на всех, вы, наверное, сошли с ума. Непредсказуемый старший стоит перед мужчиной, затем поднимает руку и проводит ладонью по щетине, не отрывая глаз от его лица. Не будь тупым уродом, говорит он, и мужчина опускает глаза, что-то бормочет и отступает назад. Айлиш наблюдает за старшим, чувствуя, как в груди что-то сжимается, ищет его глаза в тени козырька, воображая, что их там нет, когда тот выходит и запирает за собой дверь. Айлиш ощущает внезапный приступ паники, поворачивается к зарешеченным окнам, прикладывает руку к стеклу, глядя на угол здания, красно-коричневые контейнеры, сизые поля, холмы и небо. Двадцать три человека, а вечером их становится сорок семь, проливной дождь сгущает темноту, и беременной приходится помочь сесть на пол, а люди начинают сбиваться в группы. Айлиш не хочет ни с кем разговаривать, розеток для зарядки телефонов не хватает, Айне захочет узнать, как у них дела. Маленький мальчик с копной русых волос стоит первым в очереди в туалет, зажав руки между ног, а его отец кричит и колотит в дверь. Бен скулит, требуя свой ужин, но у нее остался последний крекер, и никто не знает, когда принесут еду. Пожилой мужчина стучит в запертую дверь, просит поторопиться с ужином, ответа нет, и только в четверть девятого они слышат, как дверь отпирается, и внутрь заходит печальный юноша с хвостиком в армейской куртке, увешанный пластиковыми пакетами с едой навынос, и когда люди начинают сжимать кольцо, в его глазах появляется страх. Черт, вы не могли бы разойтись? Он ставит пакеты на стол и возвращается со следующей партией. Мона поднимает руку, призывая к порядку. Они договариваются, что представитель каждой группы забирает еду на всех. Молли уходит и возвращается с жареным рисом по-китайски, который раскладывает по бумажным тарелкам. Айлиш едва прикасается к пище, но она не помнит, когда Молли ела с таким аппетитом, Бен швыряет на пол пригоршню риса, и Айлиш сметает его рукой. Темнота снаружи льнет к стеклу, но внутри свет слепит глаза, люди совещаются, как пользоваться ванной, и решают делать это группами, долго спорят, во сколько выключать свет, дети плачут и не могут уснуть. Уже десятый час, говорит мужчина, если не выключите свет и не дадите моим детям поспать, я вырублю его раз и навсегда.
