— Это очень дорого, сын, — величаво качнул головой Николай.

— Не дороже, чем везти сотни тысяч пудов подводами. Хотя бы провести расчеты и оценку проекта мы можем.

Царь посмотрел на своего канцлера и тот, прокашлявшись, негромко ответил.

— Нам не сыскать такой суммы. Ни в казне, ни за счет заимствований.

Пришлось отступить, дав себе обещание вернуться к вопросу позднее. Закончив с наиболее крупными темами, мы перешли к обсуждению деталей. Так что в итоге совещание вышло очень долгим и затянулось на несколько часов.

Но по итогам мне удалось выцарапать рескрипт царя на пересмотр и увеличение бюджета флота на 1854 и добиться еще целого ряда вполне удачных решений по будущему Крымскому ТВД [4]. Теперь оставалось лишь проследить, чтобы все они были не затасканы по кабинетам и были воплощены в жизнь.

— Господа, — подвел итог Николай, — чрезвычайные расходы на следующий год потребуют значительных вложений из казны. Об этом надлежит своевременно озаботиться уже сейчас. А тебе, сын, выражаю свое монаршее благоволение, я доволен. Трудись также и далее во славу России.

— Спасибо, отец. Поверь, я тебя не подведу…

— Нисколько не сомневаюсь. Но хватит о делах. Расскажи мне, как там мои внуки, хорошо ли чувствует себя Саша?

Говоря по совести, эти вопросы застали меня врасплох. Последние три дня прошли в бесконечной беготне, переговорах, заседаниях и составлении планов. От всего этого я так уставал, что вечером, с трудом добравшись до постели, падал без сил и тут же засыпал. Для семьи не оставалось ни сил, ни времени… тем более, что это семья Кости, но не моя!

— Все хорошо, папа [5].

— Ты слишком много работаешь, — нахмурился Николай, — не мне тебя в этом упрекать, но все же родным следует уделять больше времени!

— Конечно. Обещаю, что больше этого не повторится. Просто дел так много, а времени осталось так мало…

— Никаких отговорок! Будь готов, завтра я вас навещу. Соскучился по Николке и Олечке.

— Мы всегда тебе рады.

— Я ж и вижу!

Император решительно поднялся и, обведя на прощание всех присутствующих внимательным взглядом, кивнул и вышел вон. Следом за ним двинулся Нессельроде, но будучи от природы маленького роста, конечно же, никак не мог поспеть за высоким и длинноногим царем, отчего имел весьма комичный вид. Министры с генералами также поспешили разойтись, так что я остался наедине с братьями.

— Прости, — кажется, вполне искренне повинился Александр. — Все развернулось так внезапно и основательно, что я не нашел, что и сказать.

— Ничего страшного.

— Вы как хотите, — неожиданно выпалил Николай, — а меня этот коротышка-канцлер ужасно злит! Ведь он упрямо не желал слушать Кости, хуже того, решительно отвергал все его предложения, как будто перед ним не великий князь, а черт знает что!

— Разве? — желчно усмехнулся Михаил. — А мне показалось, что папа только что подписал проект нашего моряка!

— Погоди-ка, — на лице цесаревича появилось понимание. — Ты что, этого и добивался?

— Ну, как тебе сказать, — развел я руками. — Проси больше, чтобы не отказали в необходимом…

— А отчего ты не потребовал одобрения своих проектов на Балтике? — заинтересовался Николай. — В Петербурге о них столько толков…

— Ассигнования увеличат — это главное. В остальном, замечу, что на флоте решения принимают только государь и я. И никакому Нессельроде не позволено совать туда нос! Выбью из казны деньги, а дальше сами разберемся.

— Да ты коварен!

— Черт с ними, с делами, — махнул рукой Низи. — Давайте все же развлечёмся. Ведь сегодня пятница!

— Не вижу повода отказываться!

[1] Спаги — французская легкая кавалерия, набиравшаяся из местного населения в Алжире, Тунисе и Марокко.

[2] Реальная история. Правда, из-за начавшейся войны и объявленного поставщиками нейтралитета из этого объема в Россию попало только порядка 10 тысяч винтовок.

[3] Исторический факт. Доставка приказов и переписки с командованием обошлась казне в астрономическую сумму.

[4] ТВД — Театр военных действий (военный термин)

[5] В общении и переписке с Николаем Первым его сын — Константин никогда не называл его отцом, только любезнейшим папой, а Николай, подписывая письма, писал «твой старый верный друг папа Н.». Отдельно можно упомянуть, что как раз отцом Константин с некоего момента стал именовать своего наставника адмирала Литке. Таков был их сердечный уговор.

Продолжение завтра

Прошел примерно месяц с момента моего попадания в прошлое, когда я вдруг почувствовал, что процесс действительно пошел и тяжелый состав истории с трудом и скрипом выскочил из накатанной колеи и двинулся немножечко в сторону от реала. И дело было даже не в том, что на верфях Петербурга и Великого княжества Финляндского заложили канонерки, которые в исходном варианте появились бы только через год. И не в том, что в казенных арсеналах и заводе Нобеля приступили к спешному изготовлению корпусов мин, до которых без моей помощи вообще бы не додумались, а в том, что окружающие меня люди начали проявлять инициативу и вносить свои предложения.

И я сейчас не о прожектерах, этой публики всегда хватало, а услышав, что великий князь Константин не жалеет денег на технические новинки, они просто кинулись закидывать вашего покорного слугу идеями одна безумней другой.

Нет, речь сейчас о другом. Вот, к примеру, подполковник Баумгарт. Я, признаться, в прошлой жизни о нем даже не слышал, а он довольно известный изобретатель-артиллерист. К слову, встретились мы с ним при довольно забавных обстоятельствах. В тот день мы с Головниным заглянули в оружейную лавку небезызвестного господина Бертрана на Невском. Хотелось, так сказать, вживую ознакомиться, с новейшими веяниями в стрелковке. Хозяин же, никак не мог этого понять, и потому так и норовил подсунуть то пару богато украшенных дуэльных пистолетов, то ничуть не менее пафосные охотничьи ружья со стволами из «дамаска».

— Револьверы есть? — потеряв терпение, прямо спросил я.

— Есть, — пожал плечами лично обслуживающий высоких клиентов мастер, и через минуту передо мной оказалась шкатулка, в которой покоился шпилечный револьвер конструкции Казимира Лефоше, практически сплошь покрытый узорами.

— Ваша работа?

— Нет. Бельгийской выделки. Для вас обойдется всего лишь в сорок восемь рублей серебром. Прикажете завернуть?

— А что-нибудь попроще имеется? Кольт или Адамс?

— Такого не держим, однако если ваше императорское высочество пожелает, можем выписать…

— Не стоит.

— Если желаете подешевле, не ищите ни здесь, ни у Лежена, — неожиданно подсказал случившийся рядом артиллерийский офицер, — обратитесь к Абрамову или Морозову. Эти из-под земли достанут.

— Благодарю, — внимательно посмотрел на незнакомца.

— Подполковник Баумгартен, — поспешил представиться он.

— Адъютант герцога Мекленбургского, — подсказал Головнин.

— Ваше императорское высочество, — как будто решился тот. — Прошу прощения за дерзость, но до меня дошли слухи о ваших начинаниях.

— И что? — довольно бесцеремонно прервал его спич.

— Хочу быть полезным!

— Похвально. Вопрос в том, можете ли… Вы артиллерист?

— Так точно-с!

— Но не морской?

— Осмелюсь доложить, я разрабатывал шестидесятифунтовую морскую бомбическую пушку для вооружения кораблей и береговых укреплений.

— Любопытно. И как успехи?

— Показали слабую живучесть, — снова проявил осведомленность секретарь.

— Это только первые образцы! — запротестовал изобретатель. — После внесения исправлений в конструкцию результаты оказались вполне удовлетворительны.

— Что-то такое припоминаю, — сделал безуспешную попытку покопаться в памяти Кости. — И чем же все кончилось?

— Отказано в связи с избыточной мощностью!

— В каком смысле?