— Но как⁈

— Ничего сверхъестественного. Минреп оборвало взрывом, и шар всплыл. Будет крайне нехорошо, если враг получит в руки нашу совершенно секретную разработку.

— Только этого не хватало до полного счастья. Лисянский!

— Слушаю!

— Передайте приказ Истомину с Шиллингом, всеми силами атаковать «Эдинбург»! Пусть хоть шпиронами [2] его на минное поле заталкивают, но, чтобы он отсюда никуда не ушел!

На сегодняшний день из более чем сорока введенных в строй канонерских лодок почти два десятка имели бронирование бруствера. Организационно все суда «Винтовой флотилии» свели в две дивизии (гвардейскую и флотских экипажей). Каждая из которых, в свою очередь, имела две бригады из «шанцевок» и «константиновок». Впрочем, обычно это не имело никакого значения. Отряды составлялись исходя из текущих задач, а также фактического наличия. Потому что одни всегда находится в дозоре, другие в ремонте, третьи проходят обучение, четвертые грузят уголь или еще какие-то припасы.

Но сегодня все бронированные корабли собраны здесь и ждут своего часа. Большинство из них до сих пор не принимало участия в боях, а некоторые даже не успели закончить курс боевой подготовки. Увы, времени на учения больше нет. Рефлексировать по этому поводу тем более.

Будь моя воля, с удовольствием поменялся бы своим местом с любым лейтенантом на мостике этих утлых суденышек, но…

Не знаю, насколько дословно передал мои слова Лисянский, но канонерки бодро перли вперед, время от времени стреляя из своих пушек. И кажется, вполне результативно. Во всяком случае, несколько попаданий уже случилось. А потом на верхней палубе «блокшипа» грянул взрыв, куда более мощный, чем могла вызвать любая даже трехпудовая бомба…

— Ура! — снова воодушевились окружающие, но я на сей раз остался спокоен.

Тем временем на «Эдинбурге» все сильнее разгорался пожар, но потерявший управление обреченный корабль продолжал двигаться навстречу своей судьбе. Наконец, он снова зашел на минные заграждения, но на сей раз ему не повезло. Из-под форштевня вырвался столб воды, пылающий как костер линкор осел носом до самых орудийных портов и продолжил погружаться.

Агония не заняла много времени и скоро на поверхности не осталось ничего, кроме торчащих как могильные кресты мачт, да плавающих вокруг них обломков за которые держались перепуганные до смерти люди. Немногим больше повезло оставшимся в шлюпках. Несмотря на произошедшую на их глазах гибель кораблей, они оставались невредимы. Правда, совсем рядом маячили канонерки русских и им следовало поторопиться, чтобы не попасть в плен к изрядно разозленному противнику. На их счастье, пораженные по всей видимости мощью своих адских машин, они не торопились приближаться и дали британцам время уйти.

— Браво! — раздался за моей спиной знакомый голос.

Быстро обернувшись, я увидел отца.

— Ваше величество…

— Иди, обниму тебя, сын, — широко распахнул руки император. — Не хотел тебе мешать, да вот не смог усидеть в Питере!

— Для всех нас честь…

— Вижу. Все вижу! Побил неприятеля. Два линкора потопить — это дорогого стоит! Жду от тебя реляцию, и не забудь испросить награды. Отличившимся командирам канонерок ордена святого Георгия, минерам Владимира с мечами. Нижним чинам по пять знаков военного ордена на корабль…

— Ваше величество так великодушны! — подал голос всегда знающий, как обратить на себя внимание Мофет.

— Начальствующих тоже не обидим, — усмехнулся прекрасно все понявший царь. — Тебе звезду Святой Анны!

— Нельзя не отметить наших ученых, благодаря неустанным трудам которых стала возможна нынешняя победа, — решил воспользоваться щедростью «любезнейшего папы» и я.

— Бориса Семеновича, — заметил Якоби Николай, — жалую Станиславом первого класса!

— Покорнейше благодарю! — низко поклонился никак не ожидавший подобного академик.

— Что же до тебя, — обернулся ко мне император, — то, право, уже и не знаю, чем тебя отличить. Проси, чего хочешь!

— У вернейшего и покорнейшего из ваших слуг есть все, о чем только может мечтать человек, — спокойно ответил я. — Желать большего — грех!

— Ладно, скромник, — усмехнулся отец. — Может теперь и наши корабли в море выведешь да схватишься с неприятелем по-настоящему?

Вопрос оказался неожиданным. Лично я, ознакомившись с реальным положением дел, в наши линейные силы не верил абсолютно и рассматривал их только как плавучие батареи, а также источник пополнений для своих канонерок. Но формально они сейчас существенно превосходят англичан и в числе вымпелов, и весе залпа…

На лицах окружавших меня людей отражалась целая гамма чувств. Молодые офицеры, разгоряченные сегодняшним успехом, были готовы отправляться в море немедленно и рвать врага голыми руками. Умудренный годами адмирал Мофет, напротив, выглядел смущенным. Вывести-то корабли нетрудно, а ну как англичане одолеют? Эдак сегодняшняя виктория обернется ничуть не менее впечатляющим конфузом, а кому это надо?

— Почему же не вывести? — спокойно ответил я. — Только не нынче.

— Отчего так?

— Ветер противен. А пароходов у нас мало. Даст Бог, завтра переменится, тогда и пощупаем островитян за вымя!

— Хорошо, коли так, — кивнул император. — Только я эти слова запомню!

— Кажется, у вашего величества еще не было повода усомниться во мне?

— Покуда нет.

— Вы говорили о награде… кажется, я знаю, что просить. Позвольте мне лично возглавить флот и выйти в море.

— Ты генерал-адмирал, тебе и решать! — пожал плечами отец и решительно направился в сторону притихших генералов.

— Что за несчастная мысль отправить корабли в бой? — горячо прошептал мне по-французски Мофет, когда государь достаточно удалился. — Неужели вам хочется подвергнуть себя небывалой опасности, а флот полному разгрому без всякого вреда неприятеля?

— Полно, Самуил Иванович! Не хорони меня раньше времени. Раз соизволение получено, в море мы выйдем. Только не завтра, и не когда ветер переменится, а нынче же ночью! У меня еще один неопробованный сюрприз для Нейпира имеется. Жаль будет отпускать его без угощения….

[1] контр-адмирал Армар Лоури Корри — второй по старшинству адмирал Балтийской эскадры Флота Ее Величества королевы Виктории. Его флаг был на 90-пушечном парусном линкоре «Принц Регент».

[2] Шпирон — конструктивный элемент носовой оконечности корабля, предназначенный для тарана.

Вывести в бой парусники — дело нехитрое. Тем более что после впечатляющих успехов канонерок и минеров их экипажи воодушевлены и рвутся в дело. Гораздо труднее сделать так, чтобы этот выход не превратился в полный разгром. А то, что он неминуем, я практически уверен. Несмотря на потерю двух линкоров англичане очень сильны. Остальные их корабли совсем не пострадали, а матросы с офицерами достаточно подготовлены. Все же они не первый месяц в море, и какие бы проблемы с дисциплиной у них ни были в начале, уверен, Нейпир сумел их решить!

Наши же корабли и фрегаты в большинстве случаев «благонадежны» только на бумаге. Дай бог, чтобы половина из них не развалилась от собственных залпов. Что самое противное, и наказать некого. Запретив их ремонт, я сам дал командирам и портовым службам прекрасную отмазку. Дескать, кабы нам все дали, так мы бы сейчас…

А по-другому было нельзя! Иначе все качественные материалы ушли на купцов, а канонерки с корветами пришлось строить изо всякого хлама! Как говорят в народе — куда не кинь, везде клин!

Но приказ императора надо выполнять. Тем более что Николай I, в отличие от его правнука с таким же именем, человек серьезный и за неисполнение именного повеления не постесняется спросить даже с родного сына! В общем, выхода два. Если адмирал Нейпир решит от греха отойти от Кронштадта подальше и ждать прибытия французов, значит, выйдем к Красной Горке, проведем небольшие маневры, объявим, что «враг испугался и побегоша», а мы молодцы! А вот если останется…