Что не говори, но из всех видов транспорта самым комфортным является скорый поезд. Сидишь себе в купе, смотришь в окно, как проносятся мимо просторы необъятной Родины. Оно, конечно, не так быстро, как на самолете или даже автобусе, зато нет и присущей им тесноты. Хочешь, сиди, хочешь, лежи. Питаться можно в вагоне-ресторане. А еще лучше знатно отобедать прихваченными из дома вареными вкрутую яйцами и жареной курочкой в фольге. Или даже выйти на одной из остановок и, вспомнив студенческую молодость, набрать пирожков у промышляющей этим нехитрым бизнесом бабуси.

А если совсем уж повезет, то твоим попутчиком окажется интересный человек, с которым можно будет поговорить обо всем на свете, рассказать то, что не всегда решишься доверить даже лучшему другу, потому что знаешь, что никогда с ним больше не встретишься.

В этот раз моим соседом оказался солидный мужчина лет за сорок с чуть насмешливым взглядом не то серых, не то голубых глаз. Одетый не то, чтобы богато, а скорее прилично. Да, вот именно это слово пришло в голову, глядя на слегка поношенный темно-коричневый костюм, безукоризненно вычищенные туфли и шелковую рубашку. Слава богу, хоть обошелся без галстука, а то вид был бы совсем официальным.

— Добрый день, — приветливо улыбнулся он.

— Здравствуйте, — кивнул я, пристраивая на место багаж.

— Далеко едете?

— До конечной.

— К родственникам?

— Типа того…

Мой путь и впрямь лежал к родне, правда, теперь уже бывшей. Три года назад мы расстались с женой. Детей у нас не было, общих интересов, как выяснилось за несколько лет совместной жизни, тоже. В общем, разъехались без скандалов. Разве что не развелись официально. Все как-то не до того было. Но по прошествии некоторого времени личная жизнь «бывшей» наладилась, и она горела желанием вновь связать себя узами Гименея. Единственным препятствием к тому был ваш покорный слуга, точнее свидетельство о заключении с ним брака. В общем, надо было срочно оформить наш разрыв, а для этого требовалось личное присутствие.

— А вы?

— Командировка, — охотно отозвался попутчик. — Дела требуют личного присутствия.

Что ж, по внешнему виду было логично предположить, что судьба свела меня с владельцем небольшой фирмы или менеджером средней руки в крупной. Как это часто бывает, между нами завязался разговор, а еще некоторое время спустя на столике оказалась бутылка коньяка и пресловутая курица.

Говорить с ним было легко, и спустя примерно полбутылки мне показалось, что я знаю этого парня всю жизнь. Обсуждали все, от футбола до кино, потом плавно перешли к армии. То есть, я перешел.

— Служил у нас один парень. Такой, знаете, невысокого роста, но крепыш. Погоняло — Перец…

— Простите, что перебью, а где служили?

— На флоте, — не без гордости отвечал я.

— Вот оно что, — пренебрежительно хмыкнул собеседник. — Самый бесполезный вид вооруженных сил у нас.

— Это еще почему⁈

— А какой толк от всех этих железных коробок в современной войне? Одна ракета или беспилотник и все… да вы и сами это знаете. Последние события, так сказать, продемонстрировали.

Что интересно, до сего момента мой новый знакомый старательно обходил все темы, так или иначе связанные с политикой и тем, что происходило на юго-западных рубежах. Но видимо спиртное все же подействовало. На лице появилось такое слегка презрительное выражение человека, вещающего непреложные истины.

— Да и вообще, флот для России, хоть и любимая, но абсолютно ненужная игрушка. Какие, скажите на милость, у нашего государства имелись исторические задачи, которые не могла бы решить армия?

Вообще-то после такого пассажа во время пьянки следует неотлагательно бить по лицу, но поскольку я человек интеллигентный…

— Ну не скажите. Береговая линия у нас довольно протяжённая, и ее надо защищать.

— Ну и как наличие третьего по величине флота помогло нам, к примеру, в Крымской войне?

— Вообще-то тогда против нас выступили Британия с её первыми и Франция со вторыми военно-морскими силами. При таком раскладе никакой внятной стратегии кроме глухой обороны не просматривалось.

— А в войне с японцами или немцами? — не унимался собеседник. — Разве что матросы на берегу хорошо воевали, но пехота у нас и без того всегда была отличной! Согласитесь, корабли в качестве промежуточного звена в этой схеме лишние!

— Вы не правы. Без флота нам нельзя, а то, что руководство часто и густо не умеет работать этим инструментом, дела не меняет.

— То есть, хотите сказать, что будь у руля более вменяемые люди, все могло быть иначе? — хитро прищурился попутчик, и вдруг стало понятно, что он абсолютно трезв.

— Уверен на все сто!

— Это просто слова, или вы способны доказать делом?

— Ты что меня на слабо берешь? — едва не вызверился я. — Типа, если такой смелый и умный, почему не на фронте⁈

— Нет, что вы, — отодвинулся на всякий случай собеседник. ­– Мой вопрос касается исключительно тех далеких времен.

— И какие в таком случае могут быть доказательства?

— Есть один способ, — загадочно улыбнулся тот.

— И какой же?

— Вы все узнаете, если, конечно, согласитесь. Так что скажете? Готовы рискнуть? Могу предоставить вам такую возможность. Ну же, решайтесь!

Хотелось буркнуть, не нукай, не запрягал, но к горлу подкатил ком от ощущения, что пустой треп закончился, и какая-то еще неведомая, но настоящая реальность подступила ко мне вплотную.

— Почему бы и нет? — просипел я в ответ.

— Позвольте пожать вашу руку, вы смелый человек! Удачи! И помните, а ля гер ком а ля гер!

Стоило нашим ладоням соприкоснуться, как окружающий мир потерял четкость и погрузился в какое-то непонятное небытие.

Не помню, сколько времени провел в беспамятстве. Может час, а может несколько минут, но, как бы то ни было, ко мне постепенно стала возвращаться способность мыслить и чувствовать. И это оказалось не самым приятным. Голова болела, во рту чувствовался привкус железа, а руки и ноги казались ватными.

— Что за на хрен? — прошептал я непослушными губами и попытался шевельнуться.

Рядом послышался шорох, и перед глазами возник какой-то странный субъект в непонятном костюме. Но, что еще более меня поразило, это обилие волос на его лице. Не густая борода, как у современных хипстеров, не аккуратная бородка вроде той, что была у дедушки Ленина, а какие-то невероятные заросли, разделенные надвое, между которыми чисто выбритые верхняя губа и подбородок. Блин, да это же бакенбарды, просто очень длинные, сообразил, наконец, и как ни странно, эта мысль принесла успокоение.

— Мужик, ты кто? — прохрипел я.

Увы, тот не удостоил меня ответом и бросился вон из комнаты с криком:

— Его императорское высочество пришел в себя!

— Эй, ты куда? — запоздало прошептал ему вслед, но…

Прошло еще пару томительных минут, и пространство вокруг меня заполнилось людьми. Среди них были женщины в длинных платьях, мужчины в старомодных нарядах, и все смотрели на мое бренное тело с каким-то странным выражением на лицах, как будто хотели о чем-то спросить, но не решались.

— Дайте пить, — попросил, едва ворочая языком.

К счастью, вода у них нашлась, и готов поклясться, что никогда ранее, хоть в страшную жару, хоть с похмелья, мне не приходилось пить ничего вкуснее. Влага из большой чашки оказалась поистине живительной, и вашему покорному слуге сразу же полегчало. Не то, чтобы захотелось встать и размяться, но, по крайней мере, в голове немного прояснилось. Причем, настолько, что…

Когда рядом возник худой и надменный старик, все время лопотавший что-то на немецком, предпочел промолчать. Впрочем, врач, а никем другим он быть не мог, кажется, совершенно не нуждался в моих ответах. Наскоро осмотрев пациента, то есть меня, он разразился пространной речью, буквально сверля при этом невероятно выразительными глазами. Очевидно, служитель Асклепия ожидал, что это произведет некое впечатление, но ошибся.