— Ура! — заголосили во всю глотку строители и матросы, многие из которых принялись срывать шапки и бросать их вверх.
— Продолжайте! — кивнул я, и все повторилось.
Наконец, все четырнадцать канонерок закачались на мелкой невской ряби. Для ускорения работ, котлы и машины были уже смонтированы. Оставалось осмотреть корпуса, исправить мелкие повреждения, если таковые появятся, после чего их можно будет вооружать, и в бой! Для начала, конечно, немного учений, чтобы закрепить полученные на берегу знания, но времени почти не осталось.
— Слава тебе Господи! — набожно перекрестился Путилов.
— Нервничали, Николай Иванович?
— Не без этого, — признался чиновник. — Уж, кажется, все проверено, ан нет, зудит в груди червоточинка, вдруг все пойдет не так!
Окончившие требу священник и помогавший ему семинарист подошли прощаться. Следовало сказать им пару любезных слов и пригласить к столу, но имя батюшки совершенно вылетело из головы.
— Благодарю, отец…
— Паисий.
— Вот-вот. Не откажите отобедать с нами.
— С превеликим удовольствием.
— И спутника своего не забудьте. Вон он как растрогался, чуть не плачет…
— Непременно. Юноша сей весьма усерден и в вере тверд, не то, что иные и прочие.
— Как зовут?
— Иоанн Сергиев.
Имя это ничего мне не сказало, да, честно говоря, было не до того. Предстояла еще одна встреча с человеком, который, с одной стороны, был совершенно необходим для моих планов, с другой, до крайности меня раздражал. Звали его Эммануил Нобель.
Так уж случилось, что в Петербурге не слишком много заводов, способных выполнять заказы морского ведомства. Поэтому избежать сотрудничества с ушлым шведом не было никакой возможности. Собственно говоря, ничего дурного в этом не было, если бы господин Нобель не лез, куда его не просят.
То, что основой обороны будут мины, было понятно еще задолго до войны. Поэтому нет ничего удивительного, что в его фирме была разработана собственная конструкция оных, и как только в воздухе запахло порохом, предприятие Нобеля начало штамповать их в промышленном масштабе. Проблема была лишь в том, что его продукция меня не устраивала. О чем, разумеется, производитель был извещен. Но…
Для начала господин Нобель заручился поддержкой важных господ. В том числе князя Меншикова, который не поленился написать мне письмо, в котором живописал достоинства мин «новейшей системы». Когда же стало ясно, что мнение Александра Сергеевича по этому вопросу меня не интересует от слова совсем, стал искать подходы ко мне. Сделал взнос в благотворительный фонд, одной из попечительниц которого была великая княгиня Александра Иосифовна. Подрулил с интересным предложением к Головнину, теперь вот добился личной встречи…
— Добрый день, ваше императорское высочество, — льстиво улыбаясь, начал промышленник. — Счастлив возможности лично поздравить вас с очередным успехом! Ведь спуск на воду такого количества новейших кораблей трудно трактовать иначе…
— Благодарю.
— Особенно приятно осознавать, что в этом успехе есть и наш скромный вклад.
Тут он был прав. Заметная доля изготовленных машин и котлов была продукцией его завода.
— И вы не останетесь без награды.
— О, Константин Николаевич, вы не представляете, как приятно это слышать! Хотя мы, разумеется, работаем не за награды…
— А за деньги, — продолжил я за него. — И ты, насколько мне известно, сполна их получил.
— Все так, — не стал спорить коммерсант. — Ведь я купец! И делаю, что могу, но мог бы делать больше.
— Продолжай.
— Речь идет о минах.
— А что с ними не так? Ты получил заказ на корпуса и на взрыватели.
— Конечно! Но мне не совсем понятно, зачем заказывать мне части, если можно делать все целиком. И к чему эти странные расписки о неразглашении конструкции? А запрет моему брату даже приближаться к лаборатории профессора Зинина? Это неслыханно!
— Тут все просто. Не хочу, чтобы секреты нашего вооружения стали доступны врагам.
— Полностью разделяю это ваше желание, но неужели вы думаете, что я или члены моей семьи могут…
— Нет, конечно. Было бы очень печально увидеть тебя или твоих родственников на виселице, поэтому уверен, что ничего подобного не произойдет!
— Гхм, — едва не подавился швед.
— Это все?
— Нет, ваше императорское высочество. Есть еще один вопрос, который мне хотелось бы обсудить. Речь о минах конструкции нашего завода, которые ваши подчиненные почему-то не желают принимать. Право, я не стал бы беспокоить вас по столь ничтожному поводу, но ситуация зашла слишком далеко и требует разрешения! Неужели нет никакой возможности ограничить самоуправство?
— Ты ошибаешься! Это я приказал не принимать мины твоей конструкции!
— Но почему⁈
— Разве тебе не прислали заключение экспертной комиссии? Вот это действительно непорядок! Но ничего, основные положения мне известны. Первое — негерметичный корпус, что, несомненно, приведет к порче взрывчатого вещества. Второе — недостаточное количество оного. Десять фунтов пороха для корпуса фрегата все равно что комариный укус для слона…
— Боюсь, ваше высочество неверно информировали! У меня есть все необходимые свидетельства от ученых и компетентных людей, подтверждающих высокие качества моих мин. К тому же, в отличие от изобретения господина Якоби, они стоят совершенно смешных денег!
— И сколько вы хотите за вашу продукцию?
— О! Всего ничего! Какие-то несчастные сто рублей за штуку! Серебром.
— И сколько у тебя готовых мин?
— Почти полторы тысячи. Но если на то будет воля вашего высочества, можно в самые короткие сроки изготовить еще столько же!
— То есть сначала ты сделал никому не нужную хрень, — начал закипать я. — А теперь хочешь за нее полторы сотни тысяч рублей? Харя не треснет⁈
— Боюсь, что если мне не удастся продать эти мины, — в голосе коммерсанта появилось нечто вроде сожаления, — мой завод не сможет выполнить в срок остальные заказы…
В этот момент вокруг нас началось какое-то непонятное движение. Сначала ко все еще сидящему за столом Граббе подбежал его адъютант и принялся что-то горячо шептать, отчего тот вскочил, позабыв в спешке снять салфетку с шеи. Затем к нему подошел ничего не упускающий Головнин и, по всей видимости, выяснил, в чем дело, поскольку тут же направился ко мне.
— Что случилось?
— Несчастье! — прошептал мне на ухо секретарь. — Только что сообщили, взорвался пороховой погреб в Кронштадте!
— Какого черта! — выругался я. — Его ведь только закончили. Даже пороха завезли немного…
— Именно поэтому разрушения не столь велики. Но все же ущерб принесен немалый…
— Жертв много?
— Точных данных пока нет, но, полагаю, что да.
— Черт! Только этого не хватало…
— Кажется, ваше императорское высочество занято, — почуял неладное промышленник. — Мы поговорим в другой раз…
— Отчего же, — нехорошо улыбнулся я и уже по привычке водрузил на переносицу пенсне. — Александр Васильевич, ты запиши, чтобы не забыть в спешке. Господин Нобель жалуется, что не может выполнить условий контракта. Чтобы сего не допустить, приготовь на всякий случай проект указа о назначении на его заводах внешнего управления. А я его при первой же оказии представлю государю!
— Нет! — испугался тот. — В этом нет никакой необходимости. Мы все сделаем в срок и в самом лучшем виде!
— То-то же! А если еще раз придешь ко мне со своими минами, так я прикажу их тебе в задницу вставить без наркоза! Понял⁈
— Конечно.
Глава 17
Среди бесконечно далеких от военно-морского дела обывателей распространено мнение, что мины являются оружием сами по себе. Дескать, поставил, и все. Дело сделано! Но в реальности они хоть и важнейшая, но всего лишь часть большого комплекса мероприятий. Ну а поскольку в таком масштабе это средство ведения войны еще не применялось, никто толком не знает, как это делать.
— Итак, господа, — в сотый раз объяснял я своим подчиненным. — Минные заграждения мало просто поставить. Надобно их охранять, а при необходимости и защищать.
