Не благодари.

Не буду.

Всё тело болело. Казалось, что не осталось ни единого живого места. И, судя по неприятным ощущениям, что себе что-то сломал, но что именно не мог сказать, так как боль разносилась стеклом по всему телу, и одно заглушало другое. И кажется, я заработал себе сотрясение мозга, так как голова попросту раскалывалась от боли, выдавливая глазные яблоки.

— Обезболивающее, две десятых, — прохрипел я и почувствовал, как с уколом по телу расходится волна онемения. Я вколол слишком много для человека, уже три десятых, и последствия будут жёсткими, однако сейчас это было не важно.

Я оказался в каком-то техническом помещении, залитым водой. Лампы практически не разгоняли тьму вокруг. Повсюду слышится шума падающей сверху воды.

Я медленно начал вставать, включая визиры. Это были технические помещения линкора. Повсюду стояла утилитарная и громоздкая аппаратура. Повсюду проходили трассы кабелей, по стенам, словно сосуды расходились трубы, из некоторых торчали массивные вентили. И где-то…

А вот и он.

Сверху упав на одно колено и уперевшись рукой в пол, разбрызгав в разные стороны воду, рухнул командир корабля. Медленно, словно специально на показ, он встал. Мне кажется, будь у него голова, он бы сейчас похрустел шеей. А у меня из оружия был только нож, который в этой ситуации был бесполезен. Я мог бы создать клинки, но они прожгут перчатки и нарушат герметичность. А в этом корабле я бы предпочёл лишний раз не соприкасаться с атмосферой.

Тогда обойдёмся тем, что есть.

Мне помочь?

Нет, не сейчас.

Я атакую первым, выпустив в труп шар, но тот легко уворачивается от него, и тут же бросается ко мне. Я выпускаю их друг за другом из обоих рук, и в последний момент отпрыгиваю, когда тело командира попыталось врезаться в меня с ноги. Кубарем по полу подальше от него, вскакиваю весь мокрый, и успеваю поднять перед собой стену из сил хаоса, когда тот уже заносит кулак в прыжке, чтобы врезаться в меня.

Стена разлетается на куски, но меня уже нет там — я отступил в сторону, продолжая забрасывать его энергетическими шарами, которые наносили ему минимальный урон, даже не сдержав на доли секунд.

Тело командира делает ещё один прыжок…

И прямо в полёте его перехватывает за ноги Зигфрид. И тот со всего маху падает прямо в воду, поднимая брызги. Я бросаюсь на подмогу, наваливаясь сверху и не давая встать, и несколько секунд нам удаётся его так удерживать.

Я выхватываю гранату, намереваясь запихнуть, её прямо в броню через ворот, откуда торчит шея с челюстью, но настолько резко вскакивает на ноги, что нас разбрасывает в разные стороны. Граната отлетает в сторону уже без чеки и через пару секунд взрывается где-то у стены, поднимая фонтан брызг.

Я с Зигфридом вскакиваем и замираем напротив него. Сейчас будет ещё один раунд, в котором нам надо будет повторить трюк, и на этот раз, желательно, с положительным результатом, иначе он попросту забьёт нас двоих голыми руками.

И в тот момент, когда мы делаем первый шаг, на него сверху приземляется Грог.

Он падает тому прямо на плечи, заставляя рухнуть на колени, уже с плазмострелом наготове и тут же втыкает его в глотку командира, пропихнув руку по самый локоть, после нажимает на спуск.

Раздался глухой взрыв. Я успел заметить тот самый миг, миллисекунду, когда активная броня раздулась, как шар, после чего взорвалась подобно банке тушёнки. Листы бронепластин разлетелись в разные стороны и, по сути, от брони остались лишь одни ноги, который так и продолжали стоять на коленях.

Грога отбросило вверх в сторону, плюхнувшись в воду в метрах пяти от взрыва.

— Ты живой? — крикнул я, медленно подходя к тому месту, где остались останки командира корабля.

— Да. Живой. Только мне сломало руку, — с полной невозмутимостью ответил он, поднимаясь на ноги. — И я сломал плазмострел. И цепной меч.

Он горестно вздохнул, будто потерял любимые игрушки.

— Ну хоть с этим разобрались, — вдохнул Зигфрид, наклонившись над телом. — Но внутри он выглядит свежо. Я имею в виду, что тело выглядит так, будто после смерти не прошло и нескольких часов. Кровь, мягкие ткани…

Он толкнул часть туловища ногой, и то упало в воду. Оглянулся, подошёл и поднял из воды плазмострел.

— А это ты, видимо выронил, когда упал.

— Спасибо, — спрятал я его в кобуру.

— И что дальше? — спросил Грог. — Склад?

— Не уверен, что мы теперь вообще до него дойдём. Надо возвращаться на корабль и уходить из этого проклятого места.

— Жаль… — пробормотал он. — По карте, мы в технических помещениях. Надо пройти вперёд до лифтов или лестниц. Там выйдем к месту хранения объектов и там через вагонетку до ангаров. Или, если нет, по коридорам.

— Тогда идём.

Мы направлюсь во тьму, которая едва-едва разгонялась тусклыми лампочками, которые делали атмосферу ещё более гнетущей, по грязным полузатопленным коридорам линкора. По ним бежали бесконечные трубы и кабеля по потолкам. И в довершение ко всему вода по колено: помесь масла, технических вод и всякой химии, которая сюда натекла из труб за всё время.

Было бы глупо надеяться, что нас так просто выпустят.

Мы бродили достаточно долго, и иной раз приходилось искать обходные пути, так как строение корабля менялось только дай возможность. В этом круговороте коридоров спасали лишь компасы, которые брали за ноль расположение нашего корабля.

Нас приветствовали грязные тёмные коридор. Здесь были как широкие туннели, так и узкие лазы в окружении труб, где приходилось проталкиваться боком. Иногда встречались комнаты управления, иной раз даже комнаты отдыха.

В одной из них, где стояла пара диванов и стол. Но все стены были исписаны кровью непонятными символами, вызывающими лишь отторжение и неприятное чувство тревоги. Будто этого было мало, на потолке был подвешен кишечник с привязанными к ним половыми органами мужчины и кусками кожи, которые были сняты, судя по всему, с женщины.

На двери даже остались следы от окровавленных ладоней, будто кто-то пытался вырваться отсюда. Но одну надпись можно было перевести.

Смерть.

Краткое и красноречивое послание. И гнетущая атмосфера здесь давила куда сильнее, чем в коридоре. Но когда мы вышли из комнаты, попали в совершенно другой коридор — теперь эта комната была тупиковой.

Чем дальше мы заходили, тем хуже становилось. Здесь не работали местами лампочками и стонали стены, словно живые. По коридорам время от времени разносился истерический смех или крики агонии, как женские, так и мужские, пробирая до костей ужасом. Лабиринты петляли, повторялись и казалось, что ходишь по кругу. И одни нижние уровни, через которые заняли бы уйти минут двадцать у нас уже отняли три часа. И конца им не видно.

Мы даже встали на привал, чтобы перевести дух, выбрав одну из комнат, где стояли круглые датчики давления и вентили.

— Мы уже двенадцать часов на этом линкоре, — посмотрел я на часы перед глазами.

Мы сидели в полумраке, которую с трудом разгоняла тусклая лампочка на стене над оборудованием. Вокруг то и дело слышалась капающая вода и стон линкора. Иногда тишину нарушал далёкий скрежет металла или всплески воды, будто кто-то пробегает совсем рядом за дверью.

— Если время здесь не течёт иначе, — хмыкнул Зигфрид. — Взорвать бы этот корабль ко всем демонам.

— Ещё будет время, но боюсь, что инквизиция, когда окажется здесь, не даст этого сделать. Разберёт его по винтикам. Жаль то, что мы не успели полностью прочитать журнал капитана и бортовой, чтобы понять, что происходит.

В этот момент кто-то начал скрежетать в дверь когтями. Тихий, слегка напрягающий звук пугающей неизвестности…

Прекратился, когда Грог со вздохом поднял градомёт и разрядил прямо в дверь всю обойму, пробив тонкий металл навылет.

— Это начинает раздражать, — вздохнул он.

— Если бы только это раздражало, — я махнул рукой. — Двигаемся дальше.

Видимо Линкор имел свои границы возможностей, так как медленно и верно мы продвигались вперёд в сторону ангаров, пусть это и занимало у нас очень много времени.