Выйдя из тёмного леса, я вернулся в мирную деревенскую жизнь. Селяне всегда были чем-то заняты. То трудились в поле, то ухаживали за животными, или же занимались ремеслами.

Идя по улице, редко кого можно было увидеть. На встречу попалась одна единственная бабушка, которая странно смотрела на меня.

— Здравствуйте, бабушка, — поздоровался с ней. Она как-то удивленно посмотрела, пристально всматриваясь в лицо.

— Ой, да Иванушка вернулся! Тебя уже потеряли!

— Неужели опять похоронили? — с опаской спросил я.

— Пока нет, но свечку за тебя уже поставили, — ехидно ответила она.

Какого лешего, они творят постоянно? Я поспешил домой, подозревая, что главными зачинщиками всей этой нездоровой суеты является моя мать.

Домой вернулся, но там всё спокойно. Отец и мать дома, с ними всё хорошо. Увидев сына, обрадовались, начали обнимать, целовать и говорить, что сильно исхудал.

— Ничего не исхудал, — пытался защититься я, но кроме малины сегодня ничего не ел, поэтому живот предательски заурчал.

— Садись за стол, — не выдержала Домна и закричала. Второпях начали накрывать на стол. Достали из печи наваристые щи, тёплый хлеб и различные салаты из овощей. По-деревенски, но столько тепла от еды никогда не получал.

— Тебя долго не было… — аккуратно Тихомир интересовался лесными похождениями. — Что ты там делал?

— Изучал лес… Изучал растения… Охотился, — в подтверждение своих слов достал гостинцы: четыре упитанных зайца и немного крупной малины. — Ещё очень-очень много тренировался. Я стал сильнее…

Уверенность, с которой говорил, очень радовала отца. Будто прошлый трусливый лентяй умер, и на его место пришёл уверенный в своих возможностях мужчина.

Я не стал говорить слишком много, и тем более не упомянул о смертельной битве. Для них всё выглядело так, будто я отдыхал на Мальдивах.

Нашу спокойную беседу нарушил Лука, ворвавшись домой и начав кричать, словно сумасшедший:

— Иванушка! Где ты был⁈

— Я? В лесу! — лаконично ответил. Вот ему уж точно не стоит знать про мои похождения.

— Тебя все ищут. Барин в ярости, что ты покинул дружину и убежа!

— Что? — не понял я, шутит ли он или нет. Но на лице командира не было ни капли лжи.

— Иди срочно к нему и моли о прощении.

Чуть ли не за шкирку, командир вытащил из-за стола и под ошарашенные лица родителей уволок из дома. По дороге к поместью Некрасовых я пытался расспросить командира:

— Что происходит? Ты можешь мне ответить?

Но тот молчал как партизан, только недовольно поглядывал с явным подтекстом: «Я же предупреждал тебя!»

Привели во двор, поставили на колени. Вышел барин, снисходительно осмотрел меня с ног до головы.

— Ты где был?

— В лесу, охотился.

— Снимите с него рубаху, — приказал барин. Два дружинника вышли и по пояс раздели меня, оголяя всем мои подтянутые мышцы.

Я, как бы, не эксгибиционист, но вокруг собралось немало зрителей. В том числе и девушки, а главное — Леля Некрасова. Перед ней прямо хотелось сверкнуть своим накаченным телом, хоть и не в данной ситуации.

— Стойте! — кричу я, привлекая внимание. — А что я сделал-то?

— Ты покинул деревню в период, когда дом Некрасовых идёт в экспедицию. Уже через три дня поход, а ты возвращаешься только сейчас, — недовольно говорил барин.

— Я же всех предупредил, что ухожу на подготовку.

Но никто не слушал. Видимо, они посчитали, что я ушёл в бега. А что делают с трусливыми воинами? Их воспитывают. А в дружине есть только один метод — с помощью плети.

— Выпорите его хорошенько…

Вообще, я не совершил ничего плохого. Проблема заключается в различии менталитетов. У свободного человека есть свобода выбора и действий. В то время как барин считает меня своей собственностью, указывая, что мне делать и куда идти.

В порке нет ничего плохого. Для многих людей такая жестокость неприемлема, но в древние века люди смотрели на это как на представление в театре. А что? Развлечение было не много…

И вот в руки взял плеть Лука. Хорошую, прочную, при взмахах которой исходил соответствующий свист. При достаточной силе у обычного человека можно содрать кожу до кости. У обычного, понимаете?

Тыщ. Тыщ. Тыщ.

Потея, нанося удар за ударом, Лука максимум смог оставить на теле пару покраснений. Такой результат никого не устраивал. Вышел Евсей, у которого с силой было всё получше, но тот бил так сильно, что по итогу плеть не выдержала и сломалась, под удивлённые взгляды толпы.

— Ай, как больно, — неубедительно закричал я, от чего барин наигранно разозлился.

— Ну, тебя. Ты не можешь покидать деревню в течение трёх дней. И в наказании будешь чистить конюшню. Ты понял?

— А сейчас разве было не наказание? — недоумённо спросил я.

— Ты понял?

— Да.

Поднялся с земли, под восхищённые возгласы. В деревне больше всего ценили сильных людей. И ничто так не восхищает, как проявленная стойкость и сила тела.

Но почему-то в этот момент стало чуточку грустно. Теперь контроль усилился, и будто бы никто не даст спокойно жить. С этим нужно что-то делать и как можно скорее…

Конюшня не выделялась из общего интерьера поместья. Построенная из толстых коричневых брёвен, пропитанная запахом сена и дерева, смешанным с запахом лошадей.

На входе встретил старый конюх со сморщенным лицом. Он недовольно фыркнул, будто делает великое одолжение, и всучил мне лопату в руки, надменно приказав:

— Прибери тут всё.

— Тут?

Небрежно оглядевшись, понял, что работы много. В стойлах находились десяток лошадей, а ещё множество пустых, но таких же грязных. Не слишком ли до хрена работы для одного человека? Нужно учитывать, что машин ещё не изобрели. Люди передвигались исключительно на лошадях.

Жизнь слишком жестока, особенно с амбициозными людьми. С утра ты повелитель леса, мчишься на встречу приключений. Твои мысли полны ожидания планов. А в обед тебе дают лопату, отводят в нечищеную конюшню и заставляют убирать говно за лошадьми. И твои ультакрутые ботинки становятся обычными говномесами.

Чёрт бы их всех побрал. Меня охватила злость, хотелось сломать лопату о колено и уйти. Снова и снова прокручивался в голове диалог с барином и последующее наказание.

Кто так отвечает? Ты же просто тряпка. Нужно быть жёстким и дерзким, чтобы каждый уважал. Нужно было сказать: «Я не позволю бить себя, и если нужно, буду защищать свою свободу.»

Вот так вот.

Уже подумал, что немного успокоился, но тут в голову пришёл ещё более дерзкий вариант. Нужно было схватить плеть и отхлестать барина, а лучше его красавицу дочь, но ладонью, по жопе.

Пх… От таких мыслей стало легче, но ненадолго.

Ко мне начала приставать нахальная лошадь, пытаясь то толкнуть головой, то укусить за волосы. Единственная тут была дурная, остальные все спокойные.

— Отстань, — попросил её и объяснил причину, — я занят очень важным делом, поливая всех грязью в мыслях.

Она ничего не поняла. Вроде с виду обычная рыжая лошадь, но при попадании лучей солнца её шерсть приобретала золотистый окрас.

В её глазах горел неукротимый огонь. Она громко цокала копытами, будто готова сорваться в любой момент навстречу ветру и скорости. Может быть, поэтому она постоянно пыталась привлечь моё внимание?

— Хватит. Я не могу тебя отпустить, — попытавшись её погладить, лошадь откидывала шею, не давая это сделать.

— И за что я это заслужил? Меня даже лошади не любят.

Но стоит только отвернуться, она опять лезла ко мне. Не выдержав, я показал ей указательный палец и предупредил:

— А ну цыц… Не смей кусать меня. Думаешь, что я презренный крепостной? На самом деле я очень важный человек!

Дрынк.

Скрипящий звук открывающейся двери коморки прервал меня. Из неё вышел, я бы даже сказал, выполз конюх, явно находившийся в состоянии сильного опьянения.