[Анализ трёх случайных навыков. Выберите навык, который хотите скопировать:]

[1. Пахота земли 0 lv.]

[2. Воспоминания тела 0 lv.]

[3. Проницательный взгляд 1 lv.]

[Обратите внимание, что у одного человека можно скопировать только один навык!]

Не думал, что после смерти будет именно так. Вокруг тьма, а перед «глазами» выбор. Как-то скучно, что ли. Хотелось бы, чтобы встретил великий бог Египта Гор и взвесил бы моё сердце. Всегда хотелось узнать, что тяжелее: оно или перо правды на весах.

Несколько раз попытался обернуться и избежать выбора навыка, так как чувствовал какую-то подставу. Когда устал, решил, что просто сделаю выбор, но и с этим беда. Что мне выбрать?

Сразу можно отсечь первый вариант. Зачем мне навык, связанный с обработкой земли? И что в этом сложного? Взять лопату, воткнуть в землю, поднять её и перевернуть клок земли.

Такой бесполезный навык мне не нужен, в отличие от третьего. Проницательный взгляд — уже звучало довольно пафосно. Жаль, что описания навыка не было, из-за чего ничего не понятно.

Я всегда хотел себе хорошее зрение, так как у меня в жизни такого не было. Достало не видеть лица людей, не понимать, что за человек, который прошёл рядом. Был ли он твоим знакомый или нет?

Тем более можно догадаться, что 1 уровень значит 1 lv. Навыки нулевого уровня ничего не стоят.

Эх, мечты… Видимо, мне и сейчас не светит проницательный взгляд. Ведь если это то, о чём я думаю, то брать нужно другое. Я мысленно выбрал второй вариант и подтвердил.

[Вы приобрели навык — Воспоминания тела 0 lv.]

Резкая боль пронзила всё моё существо; был бы рот, закричал бы во всю глотку. Всё, что я мог делать, это впитывать в ускоренном режиме воспоминания жалкого крестьянина по имени Иван, которого все называли по-детски Иванушка.

Его день начинался ранним утром, подъём — в прямом смысле с первых звуков петухов. Вставать с «кровати», сделанной из простой соломы, одеваться и помолиться, после чего завтракать кашей и грубым хлебом.

Выход из дома сразу на поле, где очень много работы: помощь в пахоте земли или севе семян, всё вручную. Если сезон позволяет, то выполнение других неотложных работ на ферме.

Обед точно такой же, как и завтрак. Небольшой отдых, и снова работа: либо на поле, либо в хозяйстве. В основном сбор кормов для скота или уход за посевами.

Вечером семья собирается вместе на ужин и обсуждает дела дня. Небольшая семья: только мать, отец и сам Иванушка. Пока он готовит дрова, мать сварит кашу и испечёт хлеб на ужин.

После подготовка ко сну. Можно либо провести время с семьёй, либо пойти в гости и послушать былины про богатырей, настоящих героев. Вернувшись домой, засыпать и мечтать, что однажды стать таким великим человеком.

Обычный день пару дней назад закончился трагично. Иванушка не смог проснуться на следующее утро, и что бы люди в деревне ни делали, он не приходил в себя. Заключение одно — смерть.

Единственное, что меня смущает, это то, что он умер, и я тоже умер. И приняв его воспоминания, я начал ощущать тело: руки, ноги, голову — всем мог шевелить. И даже слышать различные голоса.

Правда, такое ощущение жизни приносило чувство дискомфорта, будто лежу на твёрдой доске. Я не выдержал, открыл глаза, и лучше бы этого не делал.

Трудно воспринимать, что лежишь в гробу, вымытый дочиста. Рядом со мной: в руках, в ногах и даже на груди лежит различная еда — буханка хлеба, яблоко и тыква.

Ладно, хлеб, но зачем мне тыква на том свете?

Вокруг десяток людей, старых и молодых. Они что-то говорят обо мне, насколько я был перспективным молодым юношей, который ещё совсем мальчишка, и что не оставил после себя никакого потомства.

Хотелось удивить свою мать и отца, что сын вернулся к жизни. Только подумать, я пережил саму смерть. Фундаментальную вещь, слыша о которой люди начинают в страхе бояться и просить замолчать. По сути, я заслуживаю медали, но привстав, медалью там и не пахло.

Люди замолчали. Не часто мертвецы поднимаются с гробов. Поэтому отчасти понимаю почему все выпучили глаза и начали отходить назад, из-за чего образовалось пространство в десяток метров.

Я молчу, так как мне нечего сказать, они тоже. Кроме одного человека.

— Очнулся? Грёбанная мара!

Я посмотрел на лицо того, кто говорил. Им оказался чокнутый старик-пьяница, который обычно работает на кладбище. За медовуху копает могилы для людей. И этот пьянчуга схватил лопату и как стукнул меня по виску. Лопата не ровная с острыми кромками, поэтому, кроме боли, я почувствовал, что кровь залила глаза.

— Ты что творишь, старик?

— Ты навь, будь ты проклят.

Впрочем, я их понимаю, особенно их необычный говор. Кто-то говорил — «навь», а кто-то — «мара». Если «навь» — именно мертвец, то «мара» — призрак. Их действительно можно понять. Человека уже в гроб уложили, яму вырыли, и сейчас последний этап: прощание, заколачивание крышки гроба гвоздями и закапывание.

Родители плачут. Мать в шоке, глаза красные. Также и отец, который потерял единственного сына. Горе в семье. И вот, тут я просыпаюсь, ошарашиваю всех вокруг. Даже родители думают, что я злой дух. И логично, что будет удивление, но бить-то зачем?

— Я не призрак и не нежить.

Никто в глухой деревне, где даже читать не умеют, и не слышал о таком понятии, как «летаргический сон». Когда у человека нет сознания, но все признаки жизни сохраняются, такие как дыхание или сердцебиение.

— Я на самом деле живой человек.

Мои слова, словно воздух, все просто проигнорировали. Большое внимание в этом сыграла религия, суеверия и, конечно же, реальные случаи нежити, встающие из могил.

— Не слушай! Его ртом управляет Чёрт! — крикнула какая-то бабка в толпе.

Хотел бы я, чтобы она пояснила за черта. Это она меня так назвала?

— Мёртвые люди должны быть в земле. Нужно упокоить его душу, пока не слишком поздно, — пьянчуга-старик согласился и начал дубасить меня лопатой.

Выбора не было, пришлось защищаться руками, из-за чего сразу же пожалел. Лопата, хоть и не холодное оружие, но довольно серьезно травмировала руки. Из-за тряски две стоящие под гробом табуретки не выдержали и опрокинулись, и я упал на землю.

Понятно, что люди настроены серьезно. Они боятся, что дьявол доберётся до них через меня. И до всех дошла простая истина, кроме меня. В деревне нет места для нежити.

Поэтому я вскочил на ноги и побежал подальше от людей, на кладбище, среди деревянных крестов и противной травы: крапивы и репейника. Одна обжигала ноги, вторая прилипала к одежде.

Само кладбище огорожено невысоким деревянным забором, который можно легко перелезть, что собственно и сделал. Но ни чувства свободы, ни чувства покоя не появилось.

Наоборот, люди не «бросили» меня, тем более не забыли. Им не выгодно, чтобы по округе шастала нежить и пожирала людей. Поэтому те, кто приходили попрощаться со мной, теперь, вооружившись вилами, преследуют с гневными криками.

— Ловите нежить!

— Мара! Мара! Мара!

Орут на всю деревню, привлекая к моей жалкой персоне повышенное внимание. Все мои мысли только о том, чтобы поскорее убраться из проклятой деревни. Мне даже не важны были воспоминания о том, что это «родной» дом и «родные» люди. К чёрту всё, теперь мне здесь не рады.

Не знаю, что именно повлияло, но пробило на эмоции. Обидно, что родные люди ополчились. И теперь у меня ничего не было. Я даже не знал, куда бежать. Таким брошенным и одиноким ещё никогда не чувствовал себя. Дырка от бублика, вот кто я такой.

Правда, напрягала толпа крестьян, которая становилась всё больше. Слыша гневные крики, люди выходили всё больше и присоединялись к маршу против «нежити».

А у меня голова серьезно проломлена, дыхание сбилось, и правый бок колит. Хотелось просто лечь на землю и пусть убивают. Только пережив смерть однажды, не хотелось с ней сталкиваться ещё раз, тем более так рано. Наоборот, хотелось воспользоваться вторым шансом и прожить лучшую жизнь без сожалений. Именно желание лучшей жизни шептало мне не останавливаться.