— Не убивать, он мой пленник!!! — зарычал я, заметив, как к нему метнулись добивать, стал искать взглядом, кого еще атаковать, и понял, что уронил последнего француза.
Из-за баррикады было вздумали нас атаковать, но им навстречу подоспел еще один отряд наемников.
— Строй!!! — зарычал я. — Все в строй! Идем дальше! С ранеными оставить пару человек. Шевелитесь, шевелитесь…
Дальнейший путь я продолжил верхом. Великолепный дестриер того самого рыцаря, которого я скинул с седла, на удивление быстро пошел на контакт.
До главной въездной башни Ла-Рошели мы добрались без стычек, а у нее выяснилось, что ворота открыты и все, кто хотел и мог, уже сбежали из города.
Все ворота в город я приказал запереть, на стены выставил усиленный наряд. Несколько отрядов из бургундского и бретонского контингентов я направил для прочесывания города, после чего пришло время выбрать себе место для руководства дальнейшей оккупацией Ла-Рошели.
Ставкой я назначил дом городского прево, куда немедленно и отправился, предварительно объявив сбор всем командирам отрядов для доклада.
— Сир!!! — Логан протянул мне флягу. — Самое время пропустить по паре глоточков!
Но едва вытащил пробку, как неожиданно услышал истошный женский визг, доносившийся из окон богатого особняка.
Я соскочил с седла, бросил поводья Луиджи и быстрым шагом направился в дом.
Только вошел, как узрел картинку, наглядно демонстрирующую собой понятие насилия и мародерства.
Десяток солдат сноровисто потрошили сундуки, на полу в лужах крови валялось несколько трупов гражданских, а пару женщин тут же пользовали на столах по назначению.
— Стоять!!! — вне себя от ярости заорал я и сшиб ближайшего солдата ударом кулака на пол.
Наемники было схватились за оружие, но взведенные арбалеты дружинников быстро поубавили их пыл.
— Из какой компании?
Наемники замялись.
Я выхватил из-за пояса пистоль и в упор разрядил его в морду ближайшего солдата.
— Оглохли?
— Из компании Люка Холлеманса… — угрюмо буркнул молодой коренастый парень.
— Кто разрешил грабить? Кто, я спрашиваю?
Никто не ответил. Я немного помедлил и бросил Штирлицу:
— Всех под стражу…
Один из солдат попытался выскочить в окно, но ему немедля всадили болт в спину. Остальных разоружили и принялись вязать руки.
Настроение безвозвратно испортилось. Грабеж после взятия города — это святое, но еще до начала экспедиции я строго-настрого приказал не трогать гражданских. Отъем ценностей тоже должен был начаться только по команде и только оговоренными способами. Н-да, опасения начинают подтверждаться. И дело не в нескольких изнасилованных девках и опустошенных сундуках, а в том, что Холлеманс создает прецедент. Если спустить ему с рук, остальные немедля последуют дурному примеру и город поглотит кровавая резня. Опять же это урон моему авторитету. А значит, Красавчик зажился на этом свете. Но все надо сделать по закону, чтобы потом никто не мог упрекнуть Барона. Так, пожалуй, поступим следующим образом…
План я обдумал по пути в ставку, а в каминном зале особняка прево сразу бросились в глаза лужи крови на коврах.
На молчаливый вопрос сержант из отряда Яна Гартмана, бережно баюкая перевязанную руку, зло ответил:
— Хозяин шибко рубился. Троих наших положил. А в меня его баба из арбалета болт всадила. И рожу до крови расцарапала, шлюха.
Я неожиданно вспомнил, что как раз прево Ла-Рошели ухлестывал за Катериной.
— Чистая ведьма, ей-ей, — продолжил арбалетчик. — Истинно говорю. У меня глаз наметанный.
— Что с ними?
— Что-что… — заворчал фламандец. — Под замок посадили. Раздельно. Думали бабу разложить, на диво хороша собой оказалась, гладкая такая и пригожая, да поостереглись. Ибо орала на непонятном языке заклинания, тварь. А мужик раненый, но живой. Пока живой. Сначала выпытаем, где добро схоронил, а потом уже порешим свинью…
— Показывай, где сидит баба! — оборвал я стрелка. — Живо!!!
— Как прикажете, сир…
Еще в коридоре стало ясно, что я не ошибся. Из-за дверей каморки слышался шикарный матерок на суржике.
— Слышали, слышали, сир? — Сержант перекрестился. — Говорю, на костер ведьму!
— Открывай.
Щелкнул засов.
Я едва сдержал улыбку. В разодранной камизе, с растрепанными волосами, Катерина действительно напоминала собой ведьму с Лысой горы.
— Гандоны штопаные!!! — зло заорала она, забившись в угол, но тут же замолчала и удивленно уставилась на меня.
— Все вон.
Катя дождалась, пока дверь закроется, и зло прошипела:
— Это ты устроил?
— А кто еще? Что же ты, дурища, в городе осталась?
Катерина всхлипнула и бросилась мне на шею.
— Ой, Ванечка…
— Ну будя, будя, все уже закончилось. Так какого черта? Предупреждал же дурочку.
— Так куда я от своего Петюньки… — застенчиво улыбнулась женщина. — Любовь у нас случилась… — И горестно завыла: — А теперь все-о-о, уби-и-или его…
— Да жив он, жив. Не реви. Прикажу перевести его к тебе и лекаря приставлю. Но пока придется посидеть под замком. Чтобы подозрения не навести. Мы здесь ненадолго. Да не реви ты! И заканчивай материться на мове — уже ведьмой считают.
— Это я с перепугу… — смутилась Катерина.
— Все, больше нечего пугаться.
Закончив с Катей, я вернулся в каминный зал и тут же наткнулся на мертвое тело на полу.
— И какого черта труп сюда притащили?
— Так это тот самый, которого вы ссадили с коня, — пояснил Клаус, подавая мне богато изукрашенный меч. — Сами приказали забрать, вот и притащили. А это его полуторник. Хотя помер он. Шею сломал при падении. Вот только…
— Что — только? — Я провел пальцем по клинку.
— Это… — Луиджи нарочито манерно поклонился. — Это…
— А по морде? Что за дурная привычка тянуть? Рожайте быстрей.
— Герцог де Бурбон!!! — дружно выпалили эскудеро. — Правда, правда, мы у других пленных узнавали. Да и при нем кое-что нашлось для опознания. Вот, смотрите, сир…
— Вы ничего не путаете? Герцог Пьер де Бурбон, граф де Клермон-ан-Бовези, де Л’Иль-Журден, де Форе и де Жьен, виконт де Туар, сеньор де Боже?
— Он самый, сир!
— Да ну… — Я озадаченно потер подбородок. — Вот это podfartilo…
В такую удачу поверить было неимоверно трудно. Талантливого полководца, великолепного организатора, мужа Анны Французской, дочери самого руа франков Луи под номером одиннадцать и просто умнейшего человека я считал врагом номер два после самого Паука. Мы с Фебом планировали на него покушение, так как Бурбон мог попортить нам много крови даже после смерти своего тестя, но так и не успели. А тут не надо никаких киллеров, вот он, лежит хладной тушкой. Но как герцог здесь оказался?
Чуть позже все прояснилось. В том числе нашлось объяснение такому большому количеству военных кораблей в гавани. Оказалось, на момент нашего нападения в порту полным ходом шла погрузка экспедиционного корпуса для вторжения в Наварру как раз через Сибур. Не всего, только половины, остальные войска отправлялись из другого порта, но именно в Ла-Рошели находился командующий, герцог Пьер де Бурбон. Итог известен. Большая часть солдат погорела вместе с посудинами при взрыве, остальные либо сбежали, либо были вырезаны, а их предводителя я угробил лично.
Н-да… Однако счастливчик ты, Жан Жаныч. Ну да ладно, позже погоржусь. А пока делом надо заниматься.
Начали собираться командиры отрядов. Посыпались доклады.
Весь экспедиционный корпус уже высадился. Организованное сопротивление практически прекратилось, все ключевые точки уже были заняты, полностью деморализованный гарнизон начал массово сдаваться. Небольшое количество защитников города заперлось в двух башнях городских стен, но их надежно блокировали и уже начали методично выковыривать. Это с внешней стороны укрепления практически неприступны, а изнутри все просто, пара пушек на прямую наводку, двери в башню вдребезги, а дальше только дело техники.
Но и наши потери проходили по разряду выше средних. По предварительным подсчетам, мы потеряли не менее четверти от общего числа. В том числе дотла сгорел «Феб», одна из наваррских каравелл. «Викторию» по счастливой случайности удалось спасти, правда, она потеряла возможность самостоятельного передвижения — весь такелаж с рангоутом пришел в негодность, да и сам корпус придется заново перестраивать. Но это мелочи.
