Маска на морде надежно скрывала личность, поэтому никто графа де Грааве, сеньора де Молена и тем более Арманьяка во мне не узнавал. Что, правда, не спасло меня от множества неприязненных взглядов — на фоне большинства гостей я смотрелся и вовсе сказочным принцем. Лишь очень немногие из них были одеты в полные маскарадные костюмы, остальные ограничились масками и фантазийными головными уборами, сляпанные явно кустарным способом.

Углядел своего старого знакомца графа Генгама и подошел к нему.

— Ваше сиятельство… — Я поклонился и приоткрыл маску.

— Ваше сиятельство… — Седовласый старик исполнил полупоклон. — Я знал, что вы появились при дворе, и все гадал, как будете выглядеть. Ожидал нечто великолепное и не ошибся. Отличный наряд. Что-то сарацинское?

— Упаси Господь! Наряд тартарийского сатрапа.

— Ну да, я сразу узнал. Сабля прекрасная, но такой трудно колоть. Разве что с коня. Кстати, хорошо, что вы вооружены.

— Вы чем-то озабочены, Жиль?

Камергер не стал отказываться и, нахмурившись, сообщил:

— Озабочен, Жан, еще как озабочен! Тут слишком много Пентьевров. Очень много. Они притащили с собой почти всех вассалов и сторонников. Даже тех, которых на порог зазорно пускать. Я выражал государю свои сомнения, но он не прислушался к ним. Наших все равно больше, но, похоже, без эксцессов не обойтись.

— Да, конт, боюсь, вы правы… — Я согласно кивнул?

Вечер резко перестал быть томным. Соперничество дома де Дре, к которому принадлежит нынешняя правящая династия, и оппозиционного дома де Пентьевр пронизывает всю историю Бретани. И это соперничество совсем нешуточное, оно балансирует на грани настоящей гражданской войны. Которая, буде случится, сильно помешает в реализации наших задумок против Паука. Франциску просто станет не до войны с франками.

Кстати, в одно из своих появлений в Бретани я сильно подгадил Пентьеврам, сорвав сделку по признанию французским королем их притязаний на трон. Тот случай вроде обошелся без огласки, но черт его знает, так что надо быть настороже.

Мы еще немного поговорили с камергером, после чего бретонские государи наконец изволили появиться.

О дюшесе я уже говорил, а дюк тоже выглядел не менее великолепно и изображал собой римского военачальника, как бы не самого Цезаря. В настоящих золоченых доспехах того времени, шлеме с плюмажем и даже при коротком римском мече и копье он выглядел совершенно великолепно. И ничуть не постарел с нашей последней встречи.

А еще, к своей вящей досаде, я заметил при нем герцога Луи Орлеанского. Так-то парень приятный, даже не особенно чванливый, я с ним неоднократно общался, правда, мимолетно, но он, черт побери…

Но тут надо начать издалека. Сам я про него знал только то, кем он являлся в настоящий момент, но Фебус поделился со мной историческими сведениями. Итак, в свое время, в реальной истории дюк Орлеанский станет королем Франции. Очень неплохим королем, надо сказать, правда, не таким хорошим, как Всемирный Паук. Да, черт побери, я ненавижу его, но все-таки не могу не отдать ему должное. Но в настоящий момент Луи только женат на его дочери, по слухам, ужасной дурнушке, к тому же бесплодной, и в диких контрах со своим тестем.

Так вот, в наших интересах, чтобы и в этой реальности Луи стал королем франков. Но тут есть несколько моментов. Во-первых, незачем ему знать наши планы, ибо получит он Францию сильно урезанной по землям. И черт его знает, как на это среагирует. Минус мои владения, немалые, между прочим, минус здоровенный кусок Нормандии, которую отхватит бретонская корона, минус земли, которые отойдут Фебусу, минус Франш-Конте и Артуа, предназначенные Максимилиану. Тут любой здравомыслящий претендент на трон возмутится. А Луи умен — этого у него не отнимешь.

А еще дюк Орлеан, претендует на Анну, дочь Франциска Бретонского, после того как избавится от ненавистной ему дщери Паука. А я как раз прибыл для того, чтобы предварительно засватать ее за Максимилиана Бургундского.

Н-да… принесла нелегкая. Но будем что-то решать.

Пока я размышлял, государь торжественно объявил мероприятие открытым. И народ тут же бросился жрать, толкаясь и ссорясь за места за столом. Тут как раз и проявились опасения гранд-камергера. Вспыхнуло несколько стычек, правда вовремя погашенных — отлично сработали гвардейцы и дворцовые протокольные службы. Н-да… чем-то нехорошим это все-таки закончится. Странно, что Франциск не озаботился вопросами безопасности, парень-то он предусмотрительный. Если… если это не было задумано заранее. Неужели решил устроить «Ночь длинных ножей»? Вряд ли, сейчас они не настолько ему опасны. Опять же подобный поступок грозит немалыми осложнениями, так как всех не вырежешь. Но гадать глупо, скоро все станет ясно.

Своим местом я удовлетворился полностью — меня с Федорой усадили в непосредственной близости от Франциска, рядом с графом де Вертю и его женой, полненькой миловидной дамой, правда почему-то жутко всего стесняющейся. Логана и де Брасье определили тоже вполне пристойно, не в самый конец стола, куда сослали почти всех Пентьевров.

Я поглазел по сторонам, перекинулся словечком с бастардом и принялся набивать желудок — как уже говорил, при бретонском дворе всегда кормят выше всяких похвал.

Опять оговорюсь, в наше время люди жрут как не в себя. Особенно благородное сословие, да и бедняки не отстают. Слопать лично целиком барашка — за милую душу, а потом заполировать все печеной парой цесарок с подносом пирогов и вылить в себя канистру вина — да пожалуйста. И я не исключение тому. Если бы я так лопал в своей прошлой ипостаси, давно бы в двери не пролезал, а здесь даже не толстею. Парадокс, однако.

В общем, к трапезе подошел основательно. Начал с перепелов и куропаток, продолжил фаршированными местными гречишными аналогами блинов, а потом сосредоточься на разных морских гадах, представленных в широчайшем ассортименте.

Едва утолил первый голод, как за спиной вырос один из пажей Франциска. После чего меня оперативно препроводили на встречу с дюком.

— Ваше сиятельство… — приветливо бросил Франциск, входя в небольшой кабинет. — Мы рады вас видеть.

— Ваш покорный слуга, ваше высочество…

— Но не на нашей службе, конт Жан, — ехидно заметил герцог, усаживаясь в кресло и показывая мне на такое же напротив себя. — Кстати, мы рады вашему признанию моим племянником. И наше признание тоже не станем откладывать. Но вы должны понимать, что, пока проблема не урегулирована с церковью, оно не будет полным.

— Я решаю этот вопрос, ваше высочество.

— Надеюсь, все удовлетворится в полной мере. — Герцог снял с себя шлем и поставил на стол. — Итак, мы прочли письма вашего государя. Можете ему сообщить, что мы согласны.

Герцог очень кратко и толково объяснил мне, с чем он согласен, и изложил свои условия. Ничего нового не прозвучало. Ни одного человека в общую армию он не выделял, согласившись только начать одновременно с нами военные действия в Пуату и Нормандии. Но флот из трех десятков военных нефов, к счастью, предоставить не отказался. А еще взялся переправить за свой кошт из Британии всех, кого мы там навербуем, то есть валлийцев и шотландцев.

В свою очередь, я тактично намекнул ему, что не стоит посвящать в детальные планы Луи Орлеанского, в чем нашел полное одобрение. А потом дело дошло до сватовства Максимилиана к Анне. Но тут особо горячего отклика я не нашел.

— Сир, на карте Европы останутся только четыре реальных центра силы. Бретань, Наварра, Священная Римская империя и Бургундия, государь которой в очень скором времени станет кайзером, то есть две последние объединятся. Францию я таким центром не вижу. К тому же после грядущих аннексий вряд ли Луи останется нашим верным союзником. Не думаю, что даже брак с вашей дочерью удержит его.

— Пусть прибывают послы… — после некоторого раздумья бросил Франциск. — Но ни о каком согласии пока речь не может идти…

И тут, с его последним словом, произошло то, что только подтвердило мои догадки в отношении дома Пентьевр.