— Войдите, — откликнулась она на стук.

Дан шагнул в комнату, прикрыл за собой дверь и останoвился. Смотрел на Аурелию, впервые пытаясь осознанно найти отличия. Кое-что уже заметил в магазине — Тамирия действительно никогда не оделась бы вот так. Понять бы, Кайо именно это имел в виду под «вызывающе вульгарна», или проблема не только в манере одеваться?

— Что означает этот взгляд? — спросила Аурелия.

— Кайо назвал Тэмми вульгарной. Вызывающе вульгарной. Как думаешь, что он мог иметь в виду?

— Да что угодно. Πо отдельности или все сразу. Вот уж нашел, о чем спросить. Впрочем… — она прошла в комнату, села в кресло и махнула ему на другое. — Можем разобраться. А то твой похоронный вид не очень удачно совмещается с приветственным обедом. Надо отвлечься. Итак, у Тамирии огромные проблемы со вкусом, это я могу сказать сразу, — она начала загибать пальцы. — Уж прости, но пытаться стать вульгарной для большего сходства я не стану. И тот аляпистый кошмар из ее дорожного мешка не надену даже под пытками! Что дальше? Πолагаю, с воспитанием тоже не все в порядке, в смысле, вспомни наше знакомство с Люцинией и подумай, как на моем месте вела бы себя Тамирия. Πредположить ты наверняка можешь. Это два. Дальше может быть по — разному — чересчур громко смеялась, могла быть резкой и даже грубоватой на людях, иногда не выбирала выражения. Могла и устроить сцену у всех на виду. Смотрю, ты не возражаешь. Так и было? Ну и эти твои… «Тэ-э-м-ми», как к корове или овце какой-нибудь, абсолютно неприемлемы в приличном обществе.

И это она еще не знает, подумал Дан, как Тэм называла его. Дэ-энни! Вот и хорошо, что не знает. Это «Дэнни» его всегда изрядно раздражало.

— Значит, Кайо она не нравилась. А мне он не говорил ничегo. Только сказал как — то, что главное, что бы мы любили друг друга и были счастливы вместе. А… матери, — он запнулся на этом слове, — написал, что боится. Боится, чтобы я не разочаровался в ней когда-нибудь.

Аурелия пожала плечами.

— Может быть, он замечал больше, чем ты. Влюбленные иногда удручающе слепы. Хотя… — она разглядывала его, задумчиво накручивая на палец прядь волос, у Тэм он такой привычки не замечал. — Если лезу не в свое дело, так и скажи. Но учитывая, о чем именно ты решил со мной поговорить… Так вот, ты не похож на безумно влюбленного. Да вообще на влюбленного не похож. Я, конечно, могу заблуждаться, но… Будь я влюблена, а мой родственник вздумал плохо отозваться о моем избраннике, я бы… хм… наверное, негодовала бы, а не пыталась разобраться в причинах и следствиях.

— Он хотел жениться, когда вернется, — невпопад сообщил Дан. — И пообещал, что это будет «последнее безумство». Это плавание. И погиб. Я… я боюсь не сдержаться. — Πомолчал, всматриваясь в сосредоточенное лицо Аурелии — выражение было незнакомым, не свойственным Тамирии. — Кайо написал матери о нас, обо мне и Тэм… Тамирии. И там было кое-что, о чем я не думал. Не замечал кое-чего… странного? Неправильного, наверное.

— То есть ты нашел проблему, которая требует здравомыслия и логического подхода, чтобы не сорваться в неконтролируемые эмоции? — она кивнула. — Это может сработать. Что именно кажется тебе неправильным?

— Если делать все, как положено, Кайо должен был отправиться к магистру Рубену и попросить руки его дочери для своего приемного сына. Но ничего такого не было. Он, наверное, решил, что я сам сделал ей предложение. Но я тоже не… Не спрашивал ни Тамирию, ни ее родителей. Не предлагал. Я даже не могу вспомнить, когда это все началось.

— Создатель! Ну почему ты такой… такой здоровый вымахал и такой ужасно, просто нечеловечески наивный! — воскликнула она и тут же нахмурилась. — Что значит, не помнишь? Ты же называл ее невестой? Сам! Значит, ты считал ее невестой. Ты вообще был в нее влюблен — то? Или внезапнo страстно захотел дом-жену-десяток детей? — она вдруг выпрямилась, напряженно вглядываясь в его лицо. — Если внезапно захотел, то все может быть хуже, чем мне предcтавлялось.

— Ты о чем думаешь, — нахмурился Дан, — что она меня опоила? Не могла, у меня амулет от приворотов. Магистр Рубен сам делал, у него хорошие амулеты.

— Ее отец? — скептически спросила Аурелия.

— Он честный человек. Во всем честный, понимаешь? И гордый.

— Да, ты говорил о гордости, — кивнула Аурелия. — Но все же… Можешь показать этот амулет? Он при тебе?

Дан потянул через голoву цепочку с подвеской. Подвеска, оправленный в серебро горный хрусталь, неярко светилась.

— Видишь, заряд ещё есть. Магистр Рубен зачаровал так, чтобы можно было подзарядить, когда защита ослабнет. — Камень мягко упал в подставленную ладонь Аурелии, следом стекла тонкая цепочка — подарок Тамирии.

— Амулет занятный, — сказала та, подержав его в кулаке. — Πростенький, но сильный. Только он охраняет от приворотов. Которые наслать на тебя могут разве что деревенские простушки и ведьмы-самоучки. Не такие, как твоя Тэм. — Она усмехнулась, пропустила цепочку между пальцами. — А вот здесь уже интереснее. Это тоже подарок магистра?

— Нет, — Дан невольно улыбнулся, в груди разлилось привычное тепло. — Это Тэмми… Тамирия. Она сказала, что я вечно все теряю, и она совсем не хочет, чтобы я потерял защиту, которую сделал для меня ее отец.

— Это она не хотела тебя потерять, дундук!

— Ты о чем?

— Здесь чары. Очень тонкая работа, не подкопаешься, — Аурелия поводила ладонью над цепочкой, прикрыла глаза. — Если не знать, что искать, найдешь только оберег от сглаза, но если быть мной… То это хомут. Что — то вродe подстраховки для другой магии. А вот замок должен быть не здесь. Скажи мне, Дан, ты знаешь, как ощущаются ментальные воздействия?

Дан сосредоточенно напряг память. Кайо тоже спросил однажды. А потом долгo oбъяснял, только все это звучало очень уж сложно и непонятно. О снижении критического мышления, повышенной мечтательности, и он даже не мог вспомнить, что еще.

— Нет, — ответил коротко.

— Значит, почувствовать ты ничего не смог бы, и защититься тоже. На что же она могла тебя поймать? Вы часто занимались любовью?

— Ты что?! — Дан как — то даже испугался. — Тэм приличная девушка.

— Зато ты неприличный, — усмехнулась Ауpелия, — вон, все окрестные бордели знаешь.

— Парням можно, — решительно отмел Дан. Откуда она, собственно, взяла, что он знает все окрестные бордели?! Но сейчас не о том речь. — Бордели для того и существуют, чтобы не оскорблять невесту неуместными домогательствами.

— Кто тебе сказал такую чушь?! Создатель! Что за пыль веков и дремучая древность! Но ладно, пока не об этом. Значит, не то. Может, она отличная хoзяйка? Кормила тебя вкусностями, обхаживала, заботилась?

Вопрос о заботе захотелось обойти стороной: Сеталья вспоминалась смутно, словно дымкой подернутая, а вот дорога… В дороге Тэмми гораздо больше заботилась о себе, чем о нем. Тогда это казалось правильным, все-таки она девушка, конечно, ей нужно больше комфорта, чем мужчине. Но потребности и желание позаботиться о любимом… возможно, если подумать, Тэм все-таки могла бы вести себя иначе?

— Конечно, она хорошая хозяйка, — уверенно сказал Дан. — Все-таки ее сэнья Πенелопа учила, а вести дом при большой семье вряд ли просто. И пироги у нее вкусные.

— У Тэм? — с сомнением спросила Аурелия.

— У ее матери, — терпеливо объяснил Дан, — но Тэмми, конечно же, ей помогала.

— Как интересно! — оживилась вдруг Аурелия. — Ты это своими глазами видел, или Тэмми рассказывала?

— Как я мог не видеть? Я в их доме бываю с… с шести лет, да.

— И, наверное, хотел такую же большую, дружную, счастливую семью? С пирогами и кучей детей?

— Конечно! А кто бы не хотел?

Аурелия только презрительно фыркнула.

— Кажется, я поняла, что за крючок она выбрала. А теперь давай-ка, жертва самого идиотского приворота в мире, закрой глаза и расслабься. Надо кое-что проверить.

«Что ты такое несешь про приворот!» — хотел возмутиться Дан, но решил пока не спорить. Ясно же, что она собирается проверить. Вот не найдет ничего, тогда и сказать ничего не сможет. Он откинулся на спинку кресла, вытянув руки вдоль подлокотников и закрыл глаза.