Где-то позади что-то жалобно с отчаянием пролепетала и та, кто допустила всё это, чем взбудоражила зверя ещё больше. Вместо ответа из моей груди вырвался тихий утробный рык, а вместе с тем высвободилась волна разъедающей изнутри боли.

Боль?

Мне не должно быть больно.

Только ему…

Откуда она тогда взялась?

Да, нам обоим было больно. Несмотря на то, что если я и должен был улавливать нечто подобное, то исключительно для того, чтобы упиваться чужой слабостью, сполна впитывая каждый предсмертный выдох и вдох, пока я ещё позволяю ему дышать. Именно позволяю. Теперь, когда уловил его боль, а он утопал в ней… Да! То, что необходимо сейчас, как никогда!

— Альфа… — захлёбываясь собственной кровью, заново прохрипел оборотень.

Он так и остался в человеческой ипостаси. Вероятно, надеялся, что это его спасёт. Я даже невольно испытал сожаление от того, что полноценного боя не будет.

— Перестань! Кайл, остановись! — послышался новый вскрик Крис, когда она оказалась совсем рядом.

Кажется, помимо этого, она добавила что-то ещё, но эмоциональный посыл не достиг своей цели. Волк быстро уяснил, кто именно является помехой и закрылся ото всех. Даже от человеческой составляющей, напрочь отсекая последнюю возможность прийти в себя. Окончательно взял верх. Царил и властвовал во всём. Больше никаких вариантов. Только то, чего он желал. Оставалось замахнуться всего лишь раз, пронзая когтями незащищённое горло, разрывая его в клочья… или же надавить сильнее, чтоб раздавить никчёмное сердце.

Вот что позволило ей выиграть драгоценную секунду.

Ту самую, после которой уже ничего не исправишь.

Должно быть, не только я, и она — спятила!

Кто в здравом уме бросается под того, кто собирается убить? Но так оно и было. Девушка накрыла собой истекающего кровью, шмякнувшись прямо на него, ловко втиснувшись между нами, стоило зверю замахнуться, создавая эту небольшую дистанцию.

Защищая его…

Она, мать её, защитила его!

Собой!

Даже не знаю, каким грёбанным чудом удалось вовремя промахнуться. А вот Крис за содеянное поплатилась в тот же миг. Едва ли заново вскрикнуть успела, как оказалась и сама придавлена к земле, лёжа на спине. Опрокинуть её чуть в сторону не стоило совершенно никаких усилий. Куда больше их потребовалось, чтобы оценить, как поступить дальше.

Хотя не особо-то я и задумывался…

Если не так, то известен и другой безотказный способ утвердить своё право. Он тоже самый элементарный.

Она моя! И только моя!

Пусть все помнят…

Видят.

Знают.

Не забывают никогда…

В том числе и она сама!

Припорошённая первым снегом земля выглядела слишком стылой для хрупкого девичьего стана, особенно после того, как мешающая достижению цели одежда с треском покинула свою хозяйку, частично обнажая её, но моего тепла должно хватить с лихвой на нас обоих. И я делился им с ней так щедро, как только мог. Часть меня прекрасно помнила, что стоит быть осторожнее, но сдержанность давалась с трудом. Да и кто бы на моём месте мог действительно устоять? Тогда, когда её бархатная кожа на вкус, как самый сладкий дурман. Опьянил. А я пробовал её снова и снова, жадно вылизывая, оставляя подобие поцелуев, будто помешанный. Я ведь правда такой. Помешался. На ней. И на каждом её ответном тихом всхлипе и полустоне, пока девушка кусала свои сочные пухлые губы, сжимая кулачки за моей шеей, постепенно погружаясь в точно такое же сумасшествие, что одолевало меня. С этим я как раз не спешил. Мне слишком важно и нужно, чтоб она не просто дрожала. Чтоб умоляла. Хотела меня. И только меня. Всегда. Пусть целую вечность. Забыла весь остальной мир. Чтоб я был с ней. В ней. Как единое целое. И уже ничто не было способно нас разделить.

Моя!

Я не прекращаю истязать своей алчной лаской её дрожащее тело и после того, как всхлипы и полустоны перерастают в капризное хныканье, полное отчаяния и той самой мольбы, которую я жаждал услышать. Рано. Лишь после того, как волна наслаждения захлёстывает мою девочку, а она с протяжным греховно-соблазнительным криком выгибается подо мной, теряя связь с реальностью, становится умопомрачительно влажной между своих стройных ног, я позволяю себе первый толчок. Вряд ли он осторожный. Скорее глубокий. Но она готова. Для меня. И к тому, как мои клыки врезаются в её плечо, даря нам обоим то единственное, что закрепит эту связь.

Ей не больно…

Я знаю.

Всем нутром чувствую.

Так превосходно, как никогда…

Не только в окутывающих нас обоих эмоциях. Ничего лучше не свидетельствует о моей правоте то, как плотно и туго она сжимается вокруг меня, когда мы плоть к плоти, а Крис накрывает повторный оргазм. Я и тогда не прекращаю. Ускоряю заданный ритм. Чертовски необходимо продлить его до тех пор, пока у неё совсем не останется сил.

— Давай малыш, кончи для меня ещё раз… — и сам слабовольно взмолился тихим шёпотом в её губы.

Они растянулись в беззвучную «О», когда девушка запрокинула голову, прикрывая глаза, послушно и податливо двигаясь бёдрами навстречу каждому моему проникновению в неё бессчётное количество раз. И каждый из них будто первый. Всё быстрее и быстрее. До заветного потемнения в моих глазах. Освобождение прошило каждый позвонок, пронеслось огненной лавой по венам и принесло столь долгожданное облегчение.

Но это не значит, что мы закончили!

Не в ближайшие несколько часов…

Не сегодня.

След от моих клыков на бархатной коже перестал кровоточить после того, как я трижды его зализал, не без удовольствия отмечая, что метка закрепилась. Горячая ванна помогла Крис расслабиться. Я её и тогда не отпустил. Устроил на себе, с ней вместе погрузившись под воду, а потом какое-то время тупо перебирал светлые прядки, пропуская локоны сквозь пальцы, пока она лениво улыбалась, лёжа на мне, позволяя дышать ею. По крайней мере, так было до тех пор, пока в её хорошенькую головку не пришла идея вернуться к изначальному.

— Кайл? — позвала неуверенно, а стоило мне сосредоточиться на ней, как она добавила: — Эндрю… Он ведь не… — не договорила, осёкшись под моим хмурым взглядом.

Всё моё мимолётное умиротворение схлынуло за мгновение. Но надо отдать должное, она быстро это уловила, вцепившись своими пальчиками в мои плечи, разворачиваясь ко мне лицом.

— Нет. Он жив, — прислушался к тому, что происходило через две двери от нас. — Пока что, — добавил мрачно, не скрывая своего отношения к подобному.

Когда, блядь, и как я пропустил тот факт, что он неровно к ней дышит? Сам ведь приставил его к ней.

Придётся впредь отбирать волков тщательнее!

Крис тут же выпрямилась, окончательно развернулась ко мне лицом, удобнее усаживаясь сверху.

— Я с мамой разговаривала. Перед тем, как ты пришёл, — опустила взгляд на свои руки, которыми вцепилась в мои плечи, как утопающий за соломинку.

— С мамой? — переспросил бестолково.

Исчадие ада… живая?!

Вот же…

Тварь. Живучая.

— Да. Она выжила. Папа рассказал. Я потому и позвонила ей. Хотела узнать по поводу анализа и прочего. А она… Ты был прав. Она специально всё устроила. Меня создала. И детей собралась использовать, чтобы заполучить в свои руки сильнейших из сильнейших из вас.

— Если кого она и сможет использовать, так это себя, совместив с ближайшим подземельем без единого варианта на дневной свет, в которое я её засуну, когда найду, — вцепился в бортики ванной обеими рукой.

Новость так взбесила, что снова прорезались когти.

Только я от одной помехи напрочь избавился, и тут как тут на горизонте другая!

Гадство!

— Я ей так же сказала примерно, — улыбнулась девушка слабо, погладив свой бок. — А папа запретил возвращаться в Америку. Велел оставаться, где есть. Сказал, меня ищут.

Шумно выдохнул, крепко стиснув зубы. Может меня и выбешивало одно только упоминание о той, кто портила нам всем жизнь, но это не значило, что допустимо срываться на Крис. Стоило помнить, насколько легко она восприимчива благодаря эмпатии детей к любому проявлению ярких эмоций, тем более моих, и особенно теперь, когда мы гораздо теснее связаны друг с другом. К тому же часть меня испытала, как ни странно, некоторое облегчение. Теперь смерть её безумной мамаши от моей руки не сможет встать между нами. По крайней мере, до поры до времени. К тому же, в другой раз я поступлю гораздо более хладнокровно, как, например, с той же Алисой. Мать моих детей никогда не узнает, что стало с ней. Ей это ни к чему. Грязи в этом мире и так хватает.