Заставил себя улыбнуться.

— Поцелуй, — согласился с ней. — А ещё чувства. Много. Очень сильных. Пока я смотрел на тебя, ты улыбалась и выглядела такой счастливой, что всё это переполнило и меня самого, — выдержал паузу, а затем закончил совсем тихо: — Не находишь, что вряд ли в любой нормальной ситуации ты бы стала испытывать что-то подобное к тому, кто виновен в гибели твоей матери? — и сам не понял, как ухватился за её ладонь.

Можно подумать, она сейчас убежит, а мне остро необходимо этого не допустить. А может, таким образом, где-то на подсознательном уровне я просто попытался так хоть немного смягчить то, о чём говорил. Глупо, конечно. Как и вообще сам факт того, что я собрался всё и сразу прояснить для неё. В её состоянии скорее стоило бы окружить её всем сахарным и милым, заставив на время забыть обо всём, что могло бы спровоцировать хоть малейший стресс, который, по всему выходило, связь с детьми могла усилить во сто крат. Но, наверное, хотелось бы привнести во всё происходящее хоть немного честности. Возможно, это всем пойдёт на пользу.

— Ну, почему? В тот момент я и правда была счастлива, — отозвалась Кристал глухо, но почти сразу обратно нахмурилась, явно перебирая в памяти упомянутый момент. — Или, погоди… — подняла на меня ошарашенный взгляд. — Ты хочешь сказать, что ты ощутил… Но это же невозможно! Так не бывает. Я ведь…

Сказала и замолчала, явно продолжая сопоставлять все странности, связанные с тем, о чём я говорил. Потому что чем дольше на меня смотрела, тем больше смятения и шока виделось в её глазах.

— Ты думаешь, это дети? Но ведь они же ещё даже не родились. Так не бывает, — повторилась, качнув головой в отрицании.

Сжал её руку в своей крепче.

— Оказывается, бывает, — хмыкнул, убирая недопитый стакан с водой обратно на тумбу, а затем вновь сосредоточился на девушке. — Прости, что обвинил тебя в лицемерии. Эмоции не твои. Детей. Так что по всему выходит, тебе и притворяться было не обязательно, ты просто поддалась чужому влиянию. Но на тот момент я этого просто не понял, — повинился.

— Поддалась, — повторила она за мной бездумно, пребывая в каких-то своих мыслях. — То есть, хочешь сказать, что и наша тяга… она… из-за них? — нахмурилась.

— Говорят, эмпатия способна ловить чужие эмоции, даже самые малейшие и усиливать их, а также передавать свои, фактически внушать их другим, — пожал плечами.

О том, что это скорее догадка, исходя из общения с Верховным, чем стопроцентный факт, уточнять не стал. Надо бы разобраться в этом подробнее, желательно на практике, но на это требовалось время, вот только подобные эксперименты могут закончиться очень плохо.

— То есть, это всё не из-за крови твоей пары во мне…

Как сказала, так и уставилась на меня испуганно, вся сжавшись.

Мысленно чертыхнулся.

Всё-таки, значит она. Её кровь попала в Крис. И мать моих детей, очевидно, это прекрасно знала. Как давно? С самого начала? Выяснять не стал. Не важно ведь уже, как и упоминал ранее.

— Нет, — отозвался уже вслух. — Если бы через переливание передавалось нечто подобное, то многие оборотни жили бы сейчас большой шведской семьёй, а они, как правило принципиально однолюбы, — усмехнулся.

Смятение в серых глазах сменилось пустотой. Ненадолго. Почти сразу девушка снова нахмурилась.

— Но, подожди, я же во время переливания крови учуяла тебя и пошла за тобой. Ещё до беременности.

— Газ. Там повсюду был газ. Не знаю точно, какие именно у него были свойства, но феромоны там точно имелись, иначе бы нам обоим не снесло крышу на фоне перевозбуждения, — пояснил.

На этот раз она ничего не ответила, по крайней мере не так сразу, и помрачнела больше прежнего.

— Мама сказала, что это было успокоительное. Чтобы ты меня не убил…

— Тебе когда-нибудь давали успокоительное? Хоть раз в жизни? Или кому-нибудь из твоих знакомых?

— Случалось, — отозвалась настороженно.

— И что, хоть один из них тут же бросался лишаться девственности с ближайшей медсестрой или доктором?

— Нет. Но газ был только там, где ты находился. В лаборатории его не было. Иначе, если верить твоим словам, там все вместе со мной побежали бы тогда за тобой, разве нет?

— Нет, — улыбнулся. — В них же нет гена оборотня, как в тебе. Они просто-напросто не способны воспринять эти феромоны в силу своей физиологии.

Вот теперь она зависла. Надолго. Смотрела на меня, не моргая, с таким видом, словно или я спятил, или она.

— Один из местных учёных изучил твою кровь. В тебе этот ген точно есть. Скорее всего, он появился в тебе задолго до того, как ты родилась, — сказал и об этом.

— Быть того не может, — выдохнула недоверчиво.

— Сама посмотришь, как поправишься и окрепнешь, — ответил, продолжая сжимать хрупкую ладошку.

Девушка тоже, наконец, обратила внимание на мои действия. Попыталась отнять. Не сразу, но отпустил. Она тут же прижала её к животу, нервно проводя по нему снизу-вверх.

— Я смотрела. Не один раз. У меня обычная человеческая кровь.

— Значит, ты как-то не так или не там смотрела. Придётся посмотреть заново. Тот, что нашёл, покажет тебе.

Крис снова призадумалась.

— Ладно. Допустим. Если взять за основу, что ген был спящим, а кровь твоей Алисы его активировала… Но это всё равно не объясняет тягу к тебе. В конце концов, дети не могли же мне всё это внушать, будучи обычными клетками? Бред какой-то.

В очередной раз вздохнул. И повторил:

— Почему же? Если учесть, что эмпатия способна ловить чужие эмоции, даже самые малейшие и усиливать их. Или у тебя есть какое-то другое объяснение?

— Нет. Но и твоя теория звучит очень сомнительно, — поджала она губы в недовольстве, не став больше спорить.

— Тебе стоит поесть, ты долго спала. Слишком долго даже, — посмотрел на капельницу, которая близилась к тому, чтобы закончиться.

Как отражение моих мыслей, дверь в палату распахнулась, и пришла медсестра, которая избавила девушку от иголки в вене, после чего на мою просьбу пообещала принести что-нибудь съедобное.

— Мяса. Сырого. Пожалуйста, — тут же вклинилась Крис.

— Вот когда выйдешь отсюда, тогда и ешь, что душе угодно, — не согласилась она с ней со строгим видом.

Тут же ушла, провожаемая гневным взглядом пациентки, которая смешно пыхтела ей вслед.

— Стерва, — пробурчала Крис недовольно.

— Всего лишь выполняет свою работу, — успокоил, как смог. — Но лучше бы тебе, и правда, не оставаться здесь постоянным клиентом.

— И кто в этом виноват, интересно? — съязвила Крис, одарив меня недружелюбным взглядом, вновь принявшись поглаживать ладонью животик.

Спорить не стал. И вспомнил о том, что она сказала мне аккурат перед тем, как попала сюда. Не только о том, что не отдаст мне девочек, и о моей парности. О том, чтоб я не смел к ней больше приближаться. Если опустить всё тому прежде сопутствующее, то…

— Ты права, наверное, будет гораздо лучше, если я и правда буду держаться от тебя подальше. Если дети действительно способны усиливать любые, даже малейшие эмоции, то не стоит провоцировать их. Приступы могут повториться. И не факт, что не станет ещё хуже.

Буквально заставил себя, но отодвинулся. Как бы не хотелось быть достаточно близко, чтобы знать, что им не угрожает опасность, будучи на поводу удушающего инстинкта, удавил все свои эмоции на корню, справедливо рассудив, что тянуть не имеет никакого смысла, дальше лишь сложнее придётся.

— Моя сестра будет хорошо о тебе заботиться, — поднялся на ноги. — Как и все те, кто здесь живёт. К тому же, твой друг детства тоже где-то в замке. Не оставит тебя одну в любом случае, — вытащил телефон из кармана штанов и положил на тумбу для неё. — Если захочешь, можешь позвонить мне в любое время. Хотя вряд ли ты захочешь, но, мало ли, что-нибудь случится, — закончил уже скорее для себя самого, разворачиваясь на выход, припомнив те шесть недель, что я судорожно искал её, но у неё было своё мнение на сей счёт.