— Ты, пожалуй, в кого-то влюблена, раз не замечаешь, что нравишься Диме, — подмигнул Женя.

— Да он же неувязок! Героем себя возомнил. А так да, ты прав, я другого люблю. Хотя у нас с Евдокимом похожая ситуация. Я его люблю, а он во мне лишь коллегу видит. — Дина села за ноутбук. — Нужно собрать всю информацию по «Койке» воедино.

Евгений и Дина долго структурировали информацию, которую им удалось узнать. Но её было катастрофически мало. Не хватало самого главного: имен организаторов, улик, документации. Единогласно пришли к выводу, что Евдокима нужно срочно вызволять из рабского дома. Того могли в любой момент убить за любую мелочь. Или отправить в лес в качестве «добычи» для любителей поохотиться на людей. Если такое тоже практикуется в московской «Койке». Там ему однозначно не выжить.

Решили в срочном порядке ехать в Москву, когда Евгений поправится. Предварительную дату отъезда назначили на ближайший понедельник.

Спать легли далеко за полночь. От Евдокима так и не приходило вестей.

Утром в пятницу Евдокима, и всех, кто мог работать, отвезли в пригород Москвы на строительство коттеджей. Работать начали с семи утра. Повезут обратно в восемь вечера. За рабами следили надзиратели. На каждый строящийся объект распределили по семь — десять работников и двоих надзирателей с оружием. Сбежать не представлялось возможным. Территория коттеджного поселка хорошо огорожена и дополнительно охраняется у въезда на территорию.

Ночью Евдоким почти не спал. Периодически выглядывал в коридор. Там всю ночь дежурили двое вооруженных охранников. Когда один спал, второй всегда бодрствовал. Пробраться к кабинету главного не удалось.

Бессонная ночь сказалась на самочувствии Евдокима. Он практически засыпал на ходу. Два раза он получил дубинкой по спине и ногам за то, что плохо работает.

Привезли обед.

— Ты чего, брат, еле ноги передвигаешь? Заболел? — Рядом с Евдокимом оказался Толян.

— Не спал всю ночь. Не верю до сих пор, что раб я теперь. Никогда и не слыхивал о таком. Ты здесь как оказался?

— Да истории у нас почти у всех одинаковые, как под копирку. У кого родственники больные, срочно деньги понадобились. У кого долгов накопилось больше некуда. Кто-то вообще без крыши над головой остался. Куда таким податься? Вот и верят в такие заманухи. Верят, что и заработают, и будет, где жить. К тому же кормежка бесплатная. Такой народ у нас русский — доверчивый. Всегда так было, есть и будет. Мошенники всегда на Руси были, тысячи мошенников. А доверчивых мирных граждан и того больше.

— Да это уж и не мошенничество.

— Да я в целом говорю. Какая разница, мошенник он или бандит, убийца. Всё одно, — Толян безразлично махнул рукой. — Сам вот я тоже купился, поехал сюда, чтобы много и быстро заработать матери на лечение. Операцию она у меня сложную перенесла. Полгода, наверное, уже здесь торчу.

Евдоким догадался, что перед ним Анатолий Беляев. «Про него написала в редакцию та женщина. Кажется жена его. Как раз она там рассказывала про свекровь, что деньги на реабилитацию понадобились после операции. И вот Толян ту же историю рассказывает. И имя совпадает. Хотя истории тут у всех похожи… Хорошо, что жив. Обрадовать его что ли, или рано пока. Стоит ли Толяну довериться, о своих планах рассказать? Сказать, что жена его ищет? Глядишь, чего дельного подскажет…»

Толя резко побледнел, за живот схватился, глаза выкатил. Испарина на лбу тут же выступила.

Евдоким вскочил, подозвал надзирателя, помог отнести Анатолия в подсобное помещение. Сильно уж того скрутило. Видно с желудком проблемы какие. Ему дали две таблетки. Ни тебе скорой помощи, ни каких-то других экстренных мер или диагностики.

— Э, ты как, мужик? — над Толяном наклонился один из бандитов.

— Оставь его, таблетки получил, очухается — хорошо, нет — других полно. — Пошли дармоедов на работу гнать, хватить им жрать. Ты что тут встал? — Шуганул бандит Евдокима. — Работать! — Толкнул он дубинкой раба в бок, обматерив так громко и изощрённо, что уши заложило.

Вечером, когда Евдокима со всеми остальными привезли на ночлег, в «камеру» подселили ещё одного избитого бедолагу, побывавшего в местном подвале-карцере.

Парень лежал неподвижно.

— Э, парень, ты жив? — спросил Евдоким. Мужчина находился практически рядом, тоже на втором этаже соседней двухъярусной кровати.

Мужчина пошевелился, открыл глаза.

— Я — Серёга, — представился Евдоким липовым именем. — За что тебя так?

— Лёха. Ковальский.

Колян и Анатолий тоже представились. Анатолию стало значительно лучше к вечеру. Оказывается, у него хронический гастрит, а может и язва уже, или чего похуже. Как он сам выразился.

Все трое смотрели на Алексея, ждали, что он расскажет о своем появлении. Сегодня заезда не было, и раньше Лёху среди рабов тоже не видели.

Ковальский рассказал всю правду. Про то, как оказался должен бандитам, и они его вместо долга заставили отрабатывать, вывозить и прятать трупы из рабских домов Москвы и Рязани. Про то, как подкинул труп Быкова, чтобы правоохранительные органы заинтересовались делом. Тогда появлялся шанс, что выйдут на рабские дома. Но, оказалось, он усугубил положение. Его вовлекли в преступление посерьёзнее. Он стал убийцей.

По мере того, как Лёха рассказывал «сказку на ночь», Евдоким еле сдерживался. Он дико разозлился на этого инфантильного червя. Стоило Ковальскому признаться в убийстве жены Быкова, Евдокима прорвало. Он молниеносно спрыгнул со второго яруса кровати, стащил с постели Лёху, словно тряпичную куклу. Стал трясти в ярости того за плечи.

Так всё из-за тебя? Ты с ними заодно? Из-за тебя меня хотят посадить? Ты подставил меня? — Евдоким выругался матом, разбил в кровь лицо Лёхи, опомнился. Осмотрелся, тяжело дыша.

На шум в комнату ввалился Макарыч. Увидел Лёху без сознания, равнодушно посмотрел на него.

— Чего не поделили? Этот и так полудохлый. Зачем его бить? — Он подозрительно посмотрел на Евдокима. — Запомните, драться здесь запрещено. Бить всех можем только мы. Усёк, новенький?

Евдоким, сжав зубы, кивнул. Макарыч вышел из комнаты.

— Ты что на него взъелся? Знаешь его, да? — Колян попытался выведать подробности у Евдокима.

Евдоким ничего не ответил, залез на кровать, отвернулся. Глаза слипались, но нужно пару часов переждать, ни в коем случае не засыпать. Подождать, пока все уснут. Тогда он сможет в туалете без посторонних отправить новую информацию Дине.

Теперь он знает непосредственного убийцу жены дяди Захара. Заказчиков. Знает, что убил дядю местный псих по кличке «Садист», который вчера и Евдокима успел избить.

Колян и Анатолий ушли умываться. Толя вернулся, а Коляна нет уж полчаса. Лёха очнулся. Говорил и говорил, что его заставили, что оказался в безвыходном положении. На кону стояла жизнь жены и дочери.

— Хорош бубнить. Выход есть всегда! Можно было тупо бежать, куда подальше. Сделать новые документы сейчас не проблема. Ты не видел, куда вляпался? Сразу не мог догадаться, что ты по уши в дерьме, живым тебя не отпустят? Теперь, когда накроют эту шарашку, пойдёшь, как соучастник, — зло высказался Евдоким. Увидел, что Лёха вытирает с лица не только кровь, но и слёзы, журналисту стало стыдно за злорадство. А Алексея жаль. — Не кисни, выберемся из гадюшника, наладится всё.

— Отсюда живым пока никто не сбегал, — подал голос Толя.

Минут через десять вернулся Колян, сообщил, что живот прихватило, в толчке отсиживался.

Через час Евдоким пошел в туалет, чтобы отправить новую информацию Дине. Он набирал сообщение, когда дверь в кабинку, где он сидел, стали трясти со всей силы.

— Открывай! — орал Садист.

У Евдокима не осталось времени спрятать телефон, он его «уронил» в унитаз, и тут же смыл. Как раз вовремя. Замок сломался, дверь распахнулась. Направленный в лицо автомат, заставил застыть на месте.

— Выходи! — сказал Евдокиму Макарыч. — Садист, осмотри тут всё.