— Звонил твой парень. Он хочет, чтобы ты была готова к отъезду через тридцать минут. Я сказал ему подождать до утра, но он сказал, что не может так долго ждать.

Мое сердце бьется так сильно, что мне приходится прижать руку к груди.

— Я буду готова. Он придет сюда?

— Невероятно, но да.

— Почему это невероятно?

Кейдж просто смотрит на меня.

— О. Ты мог бы убить его.

— Верно мыслишь.

— Но ты этого не сделаешь.

— Нет, не сделаю.

Мгновение мы смотрим друг на друга, пока я не говорю:

— Спасибо.

Он раздраженно выдыхает.

— Ты хоть представляешь, что со мной случится, если я причиню ему вред сейчас.

— Да. Нат лишила бы тебя яиц хирургическим путем.

— Правильно. — Кейдж замолкает. Его темные глаза становятся еще темнее. — Но мои люди придерживаются других стандартов.

— Понятно. Честно говоря, я думаю, он разочаровался бы в тебе, если бы все было слишком просто.

Кейдж задумчиво кивает.

— Передай ему, что я сказал, что хотел бы знать, откуда у него информация, которую он мне дал.

— Какую информацию?

— Что ФБР собирало на меня досье за последние двенадцать лет с целью посадить меня в тюрьму. Он прислал мне все. Очевидно, они были чертовски близки. Но каким-то образом вся эта информация теперь исчезла. Стерта начисто, как будто его никогда и не существовало. — Кейдж сверлит меня взглядом своих темных глаз. — Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Нет, — говорю я без колебаний, не дрогнув под его проницательным взглядом. — Я ничего об этом не знаю.

Через мгновение Кейдж сухо произносит:

— И даже если бы ты знала, ты бы мне не сказала.

Я мягко говорю:

— Это не из-за неуважения к тебе.

— Я знаю причину. И я должен признать, я не думал, что в тебе это есть.

— Ты и я, у нас с тобой это общее.

Кейдж улыбается, качая головой.

— Хорошо. Собери свои вещи и попрощайся с Нат.

Когда он поворачивается, чтобы уйти, я спрашиваю:

— Кейдж?

Он оборачивается, ожидая вопроса.

— Как ты можешь быть уверен, что вся информация о тебе сейчас исчезла?

Его улыбка слабая, настолько слабая, что ее почти трудно различить.

— Твой ирландец не единственный, у кого есть контакты в бюро.

Он знает кого-то, кто работает в ФБР? Вот черт. Что это значит? Знает ли он, что Деклан шпион?

Паника заставляет мое сердце биться как гром среди ясного неба. Трудно сохранять совершенно нейтральное выражение лица, но, думаю, мне это удается.

Улыбка Кейджа становится шире.

— Когда я сказал ему это, на другом конце провода повисла странная пауза. Вероятно, у него было такое же выражение лица, как у тебя сейчас.

Я жду, пока он скроется из виду, прежде чем привалиться к стене.

Внизу, в гараже здания, Нат и я стоим рядом друг с другом, держась за руки, позади шеренги вооруженных русских. Кейдж стоит перед своими людьми, скрестив руки на груди.

Когда подъезжает большой черный Эскалейд, мужчины поднимают винтовки и направляют их на машину.

Представив Деклана, умирающего под градом пуль прямо у меня на глазах, я подавляю вздох и крепче сжимаю руку Нат.

Внедорожник останавливается. Деклан открывает водительскую дверь и выходит. Он встречается со мной взглядом своих прелестных глаз. Голод в них ощутим.

Рядом со мной Нат бормочет:

— Ого. У него такие голубые глаза.

Кейдж бросает на нее кислый взгляд через плечо.

Деклан медленно обходит внедорожник спереди, поправляя галстук и облизывая губы, когда смотрит прямо на меня, игнорируя всех остальных и их оружие.

— Этого достаточно, — приказывает Кейдж.

Деклан останавливается. Двое мужчин мгновение оценивают друг друга. Люди Кейджа неугомонны, пальцы на спусковых крючках, так и чешутся нажать. Напряжение в воздухе настолько велико, что мне хочется кричать. Рука Нат в моей дрожит.

Только Деклан и Кейдж сохраняют спокойствие.

Поддерживая зрительный контакт с Кейджем, Деклан говорит:

— Попрощайся со своей подругой, детка.

Его голос ровный и невозмутимый, но я слышу в нем потребность. Его потребность ощущается, как гелий – нечто жизнерадостное и переполняющее.

Нат и я заключаем друг друга в крепкие объятия.

Она шепчет мне на ухо:

— Святая корова, он силен, как бык.

— Расскажи-ка мне об этом подробнее.

— Ты уверена, что это то, чего ты хочешь?

— Уверена больше, чем когда-либо в чем-либо.

— Потому что единственный раз, когда я с ним разговаривала, он угрожал подбросить твое изуродованное тело к нашему порогу.

— Он единственный человек, которого я когда-либо встречала, который более драматичен, чем я. Но на самом деле он кошечка. Обещаю.

Она вздыхает.

— Позвони мне, как только устроишься.

— Так и сделаю. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Я сжимаю Нат в последний раз, затем отпускаю и поворачиваюсь к Кейджу.

— Позаботься о ней ради меня.

— Ты знаешь, что я так и сделаю.

— И спасибо тебе.

Он оглядывается на Деклана, и в его голосе появляются мрачные нотки.

— Пока не благодари меня. Это еще не конец.

Нат мягко предупреждает:

— Милый.

Я целую Деклана в шершавую щеку и стараюсь не улыбаться. Деклан открывает мне пассажирскую дверь, и я запрыгиваю внутрь.

— Пристегнись, — хрипло говорит он, не сводя с меня глаз.

Я тоже скучала по тебе.

Мы покидаем место без единого выстрела. Я наблюдаю за удаляющимися Нат и Кейджем в боковое зеркало и задаюсь вопросом, как закончится эта история о друзьях, влюбленных и врагах, и никто из нас в конечном итоге не пострадает.

Честно говоря, я не думаю, что это возможно.

В такой запутанной истории, как наша, в конце всегда кто-то умирает.

По дороге в аэропорт никто из нас не произносит ни слова. Я наблюдаю за Слоан краем глаза, когда она смотрит в окно на проплывающие мимо городские огни, но я не настаиваю на разговоре. Она погружена в свои мысли, пытается все распутать. Я знаю, что лучше не перебивать ее.

Как только мы оказываемся в салоне моего самолета, я притягиваю Слоан к себе и крепко целую.

В ответ она издает тихий звук облегчения и прижимается ко мне, как будто у нее подкашиваются колени.

Я запускаю руку в ее волосы. Она цепляется за мои плечи. Мы целуемся в горячем отчаянии, пока не опускается трап и дверь кабины не закрывается. Затем Слоан открывает глаза и пристально смотрит на меня.

Хриплым голосом она говорит:

— Значит, ты шпион правительства США.

— Нет. Я шпион ирландского правительства.

Ей требуется мгновение, чтобы переварить это, медленно моргая от удивления.

— Двойной агент?

— Скорее агент-фрилансер. Никто не знает, что я на самом деле задумал.

После изумленной паузы она медленно выдыхает, качая головой.

— Это многое объясняет.

— Значит, все улажено.

— Что все?

— Мы собираемся пожениться.

Через мгновение Слоан прячет лицо у меня на груди и заливается смехом.

Я глажу ее по волосам и улыбаюсь.

— Куда бы нам поехать в наш медовый месяц?

— Где здесь ближайший сумасшедший дом?

— Я говорю серьезно.

— Я тоже.

Я твердо говорю:

— Это не обсуждается.

— Ты понятия не имеешь, как устроены женщины, не так ли?

— Ты не типичная женщина.

— Вероятность того, что мы поженимся, равна нулю.

— А что, ты хочешь ухаживаний в течение трех лет, за которыми последуют пышное белое свадебное платье и белый забор из штакетника?

— Черт возьми, нет.

— Я так и думал. Все улажено.

— Деклан!

— Хватит и одной ночи, женщина. Ты можешь наорать на меня за это позже.

Когда она остается напряженной и сопротивляющейся в моих объятиях, я мягко добавляю: