— Клетчатки.

— Знаю, что это значит, просто не могу поверить, что ты это сказала!

Я поджимаю губы и рассматриваю его.

— Вероятно, тебе также не помешало промассировать глубокую мускулатуру. Ты очень напряжен, если ты еще не заметил.

Свирепо глядя на меня, Деклан ровным голосом произносит:

— Интересно, почему бы это.

— Нет, я думаю, это было до меня. Ты ведешь нездоровый образ жизни. Неправильное питание. Слишком много стресса. Слишком мало спишь. Что-нибудь из этого звучит знакомо? Ты направляешься прямиком к тому сердечному приступу, о котором мечтал ранее.

Какое-то мгновение Деклан пристально смотрит на меня, затем наклоняется, упирается локтями в колени, роняет голову на руки и издает стон.

Я встревоженно наблюдаю за ним. Что, если у него действительно случится сердечный приступ? Божечки. Я буду заперта здесь с его большим мертвым трупом до тех пор, пока Киран не решит проверить мой статус, кто знает, через сколько дней.

Мне следует быть с ним помягче. Покладистее… Я подползаю по матрасу к тому месту, где сидит Деклан, встаю на колени и впиваюсь большими пальцами в твердые, как камень, мышцы его плеч.

Он напрягается.

— Просто переведи дух, гангстер. Я знаю, что делаю. Ты сможешь поблагодарить меня позже.

Напряженный и молчаливый, Деклан совершенно неподвижно сидит на краю кровати, пока я провожу пальцами по его трапециевидной мышце и спускаюсь к лопатке. Когда добираюсь до ромбовидной мышцы, Деклан вздрагивает, резко втягивая воздух.

— Извини. Лучше? — бормочу я.

Ослабляя нажим, двигаюсь вокруг напряженной мышцы медленными кругами, пока не слышу, как Деклан облегченно выдыхает. Когда мышца внезапно поддается под пальцами, расслабляясь, он тихо стонет.

Это полный удовольствия звук. Мой пульс учащается в ответ.

Я перехожу к другому его плечу и повторяю процесс, массируя напряженные мышцы, вдавливая пальцы в их каменную твердость, пока не чувствую, что они расслабляются. Когда я провожу большими пальцами ниже по его средней части спины и позвоночнику, Деклан издает вздох, настолько полный сдерживаемого напряжения, что мне почти жаль его.

— Вот, — тихо говорю я. — А как насчет этого?

Я обхватываю обеими руками его толстую шею сзади и сжимаю. На мой порыв он издает очередной тихий стон.

Я решаю, что мне нравится этот звук, и начинаю медленно водить большими пальцами по основанию его черепа по обе стороны от позвоночника, там, где его голова переходит в шею. На этот раз он не стонет, а издает звук, похожий на рычание сонного медведя, низкое, мужское урчание в его груди.

— Хорошо?

После паузы Деклан бормочет:

— Хорошо.

Я не уверена, почему его заявление меня так радует. Я продолжаю, провожу пальцами по его затылку, по густым волосам, массирую череп — он такой же большой, как и все остальное, этот парень башковитый — пока не добираюсь до висков.

Затем Деклан замирает, снова весь напрягаясь. Именно тогда я понимаю, что наклонилась так далеко вперед, что прижимаюсь к его спине.

В общем и целом это не было бы проблемой, только вот я не ношу лифчик. И мои соски затвердели. Что он, очевидно, заметил.

Я отстраняюсь, пока сердце бешено колотится. Сажусь на корточки, скрестив руки на груди, и жду, когда он что-нибудь сделает или скажет. Жду, что Деклан скажет мне, что я его раздражаю, или накричит на меня, или выйдет из комнаты и хлопнет дверью.

Но он только сидит и молчит.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь переползти обратно через кровать и нырнуть под одеяло, чтобы спрятаться от смущения, Деклан говорит:

— Спасибо. — Он говорит это едва слышно. Но звучит искренне. Я испытываю облегчение, но также и смущение, потому что понятия не имею, о чем он думает.

— Не стоит благодарности.

Снова повисает трескучая тишина.

— Я отправлю тебя домой, как только разберусь с логистикой.

Это меня удивляет.

— Но разве ты не хотел устроить мне допрос? Разве не поэтому ты приложил столько усилий, чтобы доставить меня сюда?

— Это была идея Диего.

— Диего был твоим боссом?

— Ага.

— И теперь Диего... — Я не осмеливаюсь сказать «мертв», но он все равно это понимает.

— Ага.

— Верно. Я сожалею о твоей утрате.

Он поворачивает голову.

— Почему? Ты его не знала.

— Нет, но я знаю тебя.

— А какое это имеет значение?

— Мне не по душе видеть чьи-то страдания, даже если этот кто-то — мой похититель.

Деклан снова начинает злиться. Я это чувствую. Атмосфера меняется в зависимости от его характера. Она становится напряженной и зловещей, как это бывает при приближении шторма.

— Почему это тебя злит? Я не лгу.

Деклан хрипло говорит:

— Я знаю, что не лжешь. Вот почему это меня и злит.

— Не понимаю.

— И не ожидал, что поймешь. — Он встает, надевает ботинки и пальто, подходит к двери и выходит, тихо прикрывая дверь за собой.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Киран бросает один взгляд на мое лицо и фыркает:

— Она и до тебя добралась, да?

И как.

Я знаю, он имеет в виду, что она добралась до меня таким образом, что мужчине хочется броситься в бассейн с акулами, чтобы спастись, потому что быстрая насильственная смерть предпочтительнее медленной, мучительной смерти от нахождения в ее обществе.

Но Слоан добралась до меня другим способом. Все гораздо хуже. И гораздо опаснее, чем бассейн с акулами.

Она добрая. Она беспокоится о других людях. Замечает их боль. Она сопереживает — даже своему гребаному похитителю. А еще она забавная. Забавная, сообразительная и умная. Черт возьми, она знает Эпиктета, а его никто не знает.

Хуже всего то, что она совершенно невозмутима. Это что-то вроде ее сверхспособности. Слоан просыпается в постели, я рядом с ней, и все, что она делает, — это зевает.

Гребаный зевок. Кто эта женщина? Злясь на себя за то, что заинтригован, я начинаю перечислять:

Это та женщина, из-за которой погибли четверо моих людей.

Это та женщина, которая развязала войну между всеми семьями.

Это женщина, которая якшается с членами русской мафии и всю жизнь является лучшей подругой подружки главы русской мафии.

Женщина, которая не может закрыть рот больше чем на десять секунд за раз.

Женщина, которая не «заводит» бойфрендов.

Женщина с великолепными зелеными глазами и ногами, которые способны идти дни напролет, и парой пышных сисек, которые просто умоляют, чтобы их сжали, облизали и...

— Принеси мне виски, — рявкаю я Кирану таким тоном, словно приказываю ему вместо этого достать мне пистолет. Он неторопливо уходит, качая головой.

Черт побери! Я на взводе.

Когда он возвращается с напитком, я выпиваю его одним глотком.

— Томми вернулся из магазина?

— Ага.

— Отлично. Приготовь еще один поднос и отнеси его ей.

Киран корчит гримасу.

— Почему я?

— Ты ей нравишься.

Киран не был бы так шокирован, даже если бы я выпрямился и ударил его в живот.

— Я? Ах! Она расквасила мне нос!

— Она чувствует себя неловко из-за этого.

— Да? — Он делает паузу. — Она об этом мне сказала. Я думал, тянет меня за яйца. Решила постебать.

— Нет.

— Гм. — Киран что-то обдумывает некоторое время, затем пожимает плечами. — Ну, я довольно симпатичный.

Боже милостивый, и он туда же.

Мой хмурый взгляд заставляет его поспешно удалиться на кухню.

Я стараюсь уделять внимание всему, что необходимо сделать, — телефонным звонкам, встречам и стратегическому планированию. Но все, о чем могу думать, — это зеленоглазый демон в моей постели, облаченный в мою одежду, лежащий под моим телом и улыбающийся мне.

Снимающая напряжение с плеч удивительно сильными руками.

Которая тихо спрашивает меня: «Хорошо?»

Я должен увести ее из этого дома, пока член не заставил меня сделать какую-нибудь глупость.