Эта книга может содержать подробный сексуальный контент и ненормативную лексику, и может показаться оскорбительной некоему кругу читателей. Эта книга предназначается ТОЛЬКО для взрослых. Пожалуйста, храните свои файлы в надежных местах, где к ним не смогут получить доступ несовершеннолетние читатели.

Переводчик: Лена

Редакторы: Персефона & Samesta

Вычитка: Samesta & Ведьмочка

Посвящается Джею. Это никогда не был ты.

Мы не сумасшедшие. Мы люди, мы хотим любить, и кто-то должен простить нас за пути, которые мы выбираем во имя любви, потому что путей много, и они темны, а мы пылки и жестоки в нашем путешествии.

— Леонард Коэн

“Good Time Girl” Sofi Tukker

“Flames” R3hab & Zayn

“Up” Cardi B

“Take It” Dom Dolla

“Wildside” Claptone

“Hey Lion” Sofi Tukker

“Let Me Touch Your Fire” Arizona

“Medicine” James Arthur

“Cuz I Love You” Lizzo

Открываю глаза и вижу мужчину, склонившегося надо мной.

На нем костюм от Armani черного цвета. У него черные как смоль волосы, твердая челюсть и самые красивые голубые глаза, которые я когда-либо видела. Его глаза в окружении длинных, густых, чуть изогнутых ресниц, таких же густых и темных, как и его волосы.

Восхищаюсь этим красивым незнакомцем примерно две секунды, пока не вспоминаю, что он – мой похититель.

Мне стоило бы догадаться раньше. Чем сексуальнее мужчина, тем быстрее надо убегать от него куда подальше. Красивый мужчина – это бездонная яма, в которой может исчезнуть ваша самооценка, которую вы рискуете больше никогда не увидеть.

У моего похитителя обнаруживается глубокий голос с мелодичными нотками ирландского акцента, когда он произносит:

— Проснулась.

— Похоже, ты разочарован.

Он изгибает полные губы в едва заметной улыбке. Я его забавляю. Но улыбка исчезает так же быстро, как и появилась, и он отстраняется, усаживаясь напротив меня. Мускулистая гора.

Похититель взирает на меня так, будто мог бы заморозить расплавленную лаву.

— Сядь. Давай поговорим.

Я лежу на кожаном диване кремового цвета в узкой комнате с закругленным потолком, мои голые ноги и ступни холодит сухой прохладный воздух. Не помню, как здесь оказалась, и без понятия, где это «здесь» находится. Помню только, что собиралась навестить лучшую подругу Натали в Нью-Йорке, и как только вышла из машины на стоянке у ее дома, наперерез мне вылетело с полдюжины черных внедорожников с тонированными стеклами. Из одного из них выскочил голубоглазый дьявол и схватил меня.

Была еще стрельба. Это я точно помню. Жженый запах пороха в воздухе, оглушительный грохот выстрелов...

Я резко сажусь. Комната начинает вращаться. Резко болит правое плечо, как будто меня туда ударили. Борясь с приступом тошноты, я делаю несколько глубоких вдохов, прижимая одну руку к взбунтовавшемуся животу, а другую - к липкому лбу.

Меня тошнит.

— Это, должно быть, кетамин, — говорит похититель, наблюдая за мной.

В памяти всплывает его имя: Деклан. Он представился сразу же после того, как затолкал меня в джип. Сказал только имя и то, что везет меня на встречу со своим боссом... в Бостон.

Теперь вспомнила. Я в самолете, направляюсь на встречу с главой ирландской мафии, чтобы ответить на несколько вопросов о том, как я могла развязать войну между его семьей и русскими. И всеми остальными.

Вот такие у меня были веселые нью-йоркские каникулы.

Я несколько раз сглатываю, пытаясь успокоить взбунтовавшиеся кишочки.

— Ты накачал меня наркотиками?

— Пришлось. Ты удивительно сильная для той, кто одевается как Зубная Фея.

Это сравнение меня раздражает.

— То, что я - девчонка, еще не значит, что я - маленькая девочка.

Деклан окидывает взглядом мой наряд. На мне розовая мини-юбка из многослойного тюля, белая футболка с короткой белой джинсовой курткой поверх. Куртку я украсила бабочками со стразами, потому что бабочки - это красивые, офигенные символы надежды, перемен и преображения, а это как раз та позитивная энергия, которую я поддерживаю. Даже если она абсолютно девчачья.

Деклан сухо констатирует:

— Очевидно. Твой хук справа впечатляет.

— Что ты имеешь в виду?

— Имею в виду месиво вместо носа у Кирана.

— Знать не знаю никакого Кирана. Или его нос.

— Ты не помнишь? Ты сломала его.

— Сломала? Нет. Я бы запомнила, как сломала чей-то нос.

Когда Деклан молчит, только сидит и смотрит на меня, у меня замирает сердце.

— Наркотики?

— Ага.

Я смотрю вниз на свою правую руку и поражаюсь, рассмотрев синяки на костяшках пальцев. Я действительно сломала кому-то нос. Как я могла этого не запомнить?

У меня начинается паника. Голос срывается:

— О боже. У меня проблемы с мозгами?

Деклан удивленно выгибает одну темную бровь.

— Имеешь в виду, больше, чем раньше?

— Это не смешно.

— Откуда тебе знать? Ты одета будто сегодня Хэллоуин, только в детской версии. Я бы сказал, что у тебя такое же хреновое чувство юмора, как и гардероб.

Борюсь с неожиданно возникшим желанием рассмеяться.

— Почему я босиком? Где мои туфли? — Деклан молчит долго и выверено. — Это моя единственная пара от Louis Vuitton. Ты хоть представляешь, какую хренову тучу денег они стоят? Мне пришлось копить на них несколько месяцев.

Деклан наклоняет голову немного вбок и изучает меня пронзительными голубыми глазами дольше, чем считается уместным.

— Ты не боишься.

— Ты уже сказал мне, что не собираешься делать мне больно.

Он на мгновение задумывается над этим, задумчиво сдвинув брови.

— Я так сказал?

— Да. В гараже.

— Я мог бы передумать.

— Ты этого не сделаешь.

— Почему нет?

Пожимаю плечами.

— Потому что я очаровашка. Меня все любят.

Деклан наклоняет голову чуть набок, хмурится, но затем приподнимает верхнюю губу в насмешливой полуулыбке.

— Это правда. Я - симпатяга.

— Только вот ты мне не нравишься.

От его заявления я разозлилась, хотя стараюсь этого не показывать.

— Как и ты мне.

— А я и не утверждаю, что я здесь самый очаровательный и привлекательный.

— И хорошо, потому что это ни разу не правда.

Мы пристально смотрим друг на друга. Затем после молчания Деклан говорит:

— Мне говорили, что у меня очаровательный акцент.

Я лишь усмехаюсь.

— Это совсем не так. — Когда Деклан смотрит с сомнением, я смягчаюсь. — Даже если бы это было правдой, то ужасная часть того, кем ты являешься, полностью сводит на нет все очарование твоего акцента. О чем ты хотел поговорить? Подожди, сначала мне нужно отлить. Где здесь уборная? — Когда я встаю, Деклан наклоняется вперед, хватает меня за запястье и возвращает в сидячее положение. Не отпуская запястья, он рычит:

— Ты пойдешь в уборную, когда я разрешу, а так заткнись и выслушай меня.

Теперь моя очередь удивленно выгибать бровь.

— Я лучше слушаю, когда со мной не обращаются грубо.

Мы снова пялимся друг на друга. Причем, понимаю, что ослепну раньше, чем успею моргнуть. Это противостояние, молчаливое «толкай-тяни», когда ни один из нас не уступает канат ни на сантиметр, пока, наконец, мускул на челюсти Деклана не напрягается. Затем Деклан медленно выпускает воздух из легких и неохотно отпускает меня.

Ха. Привыкай проигрывать, гангстер. Я улыбаюсь ему и вежливо говорю:

— Спасибо.

У него при этом точно такой же вид, как у моего старшего брата, когда мы были детьми, и тот собирался отчитать меня за то, что я его раздражаю. Естественно, взглянув на него, я расплываюсь в широкой улыбке.