После задумчивой паузы Деклан спрашивает:

— Что тебя беспокоит в твоем будущем?

Я отвечаю, не задумываясь.

— Обычные дела. Рак. Банкротство. Смерть в одиночестве.

Его голос звучит встревоженно.

— Это серьезный список для той, кому нет и тридцати. Тебе следует беспокоиться о том, что ты собираешься делать в следующие выходные, а не о том, чтобы умереть в одиночестве.

— Каждый умирает в одиночестве. Я просто хочу сделать это с достоинством. Но нет ничего достойного в том, чтобы быть настолько больным, что ты не можешь сам подтереть себе задницу, или настолько слабым, что ты не можешь сказать медсестре, что тебе так больно, что ты не хочешь жить больше ни минуты.

Деклан переворачивает меня на спину, приподнимается на локте и смотрит на меня. Даже в темной комнате я вижу мягкий блеск голубых глаз.

— Ты говоришь о своей матери.

— Откуда ты знаешь? — когда он не отвечает, я говорю, — о. Верно. Проверка, которую ты провел в отношении меня.

— Ага.

— Должно быть, это была довольно обширная проверка.

— Ага.

Я изучаю его лицо. В тени Деклан выглядит очень серьезным, выражение его лица сосредоточенное. Нерешительно, не уверенная, скажет ли он мне правду, я спрашиваю:

— Это было через детективное агентство, что-то в этом роде?

— Нет. Через АНБ.

— Что это? — спрашиваю я.

— Агентство национальной безопасности. — Когда я просто лежу и смотрю на него, нахмурившись, он уточняет. — Это разведывательное управление Государственного департамента США.

— Подожди. Ты имеешь в виду людей, которые шпионят за нами? Тех, кто записывает наши телефонные звонки, просматривает электронные письма и прочее для правительства?

— Да, хотя уверен, что они постарались бы убедить тебя, что они этого не делают.

— Не так давно я прочитала статью о них. Они как «Большой брат»¹⁷!

— Нет, девочка, они гораздо хуже. Они делают Большого брата похожим на Рональда Макдональда.

— О боже мой. И у них есть информация обо мне?

— У них есть информация обо всех. Нет, не пытайся сесть. Оставайся на месте.

— Ты хочешь, чтобы я спокойно лежала после того, как узнала, что правительство шпионило за мной?

— Ты не особенная. Они шпионят за всеми.

Я в ужасе смотрю на него.

— Значит, ты водишь знакомство с кем-то, кто там работает и кто дал тебе всю эту информацию?

— Ага. Я знаю баланс твоей кредитной карты, историю болезни, уровень образования, водительский стаж, что у тебя нет судимости, но однажды ты отказалась от вождения в нетрезвом виде, где бы ты ни жила и ни путешествовала всю свою сознательную жизнь, что ты покупаешь по рекламе в Instagram¹⁸, сколько у тебя денег на банковских счетах и прочее. — Деклан на мгновение замолкает. — Включая тот факт, что у тебя отрицательный тест на ЗППП по результатам твоего визита к гинекологу в прошлом месяце.

Я хлопаю себя ладонью по глазам.

— Вау, эта штука с честностью и доверием чертовски ужасна.

— Мы еще даже по-настоящему не начинали.

— Меня сейчас вырвет.

— Я ведь предупреждал тебя.

— Тебе, наверное, стоит сейчас замолчать.

Деклан берет меня за запястье и прижимает мою руку к боку.

— Давай вернемся к твоим заботам.

— Давай не будем и скажем, что мы это обсудили.

Пропустив мое замечание мимо ушей, Деклан говорит:

— Я дам тебе денег, если они тебе понадобятся.

Я поворачиваю голову на подушке и смотрю на него.

— Прости, что?

— Ты слышала, что я сказал.

— Я также слышала, как ты сказал, что знаешь, сколько денег у меня на банковских счетах.

— Знаю.

— Значит, ты знаешь, что я откладывала деньги.

По его паузе чувствую, что он пытается что-то сказать, чтобы это не прозвучало оскорбительно. Но его попытка с треском проваливается.

— Учитывая сумму, о которой идет речь, я бы предположил, что ты откладывала деньги на круиз на выходные в Тихуану. На одной из этих дешевых круизных линий. Где все заканчивают тем, что заболевают диареей из-за испорченной питьевой воды.

— Звучит не очень приятно.

— Прошу прощения.

— Не все богачи.

— Нет, особенно ты.

Оскорбленная, я свирепо смотрю на него.

— Не принимай это близко к сердцу. Дело не в твоем характере. Я только говорю, что у тебя не так много денег, и я был бы рад это исправить.

— Только попробуй еще раз при мне произнести слово «деньги». Я бросаю тебе вызов.

— Вижу, что для тебя это предмет гордости. Давай продолжим. На что ты откладывала деньги?

— На лазерный луч, который разнесет тебя на миллион крошечных гангстерских кусочков.

Деклан изо всех сил старается не рассмеяться, пока я лежу и убийственно смотрю на него.

— Серьезно. Расскажи мне.

— Почему? Чтобы ты мог издеваться надо мной, тыкая носом в свою финансовую обеспеченность?

— Нет, чтобы я мог поразиться тому, насколько это круто.

Я неохотно говорю:

— Это круто.

— Я знаю, что так и есть. Так расскажи мне.

Тяжело вздохнув, я поворачиваю голову и смотрю в потолок. После недолгих споров с самой собой я уступаю.

— Я собираюсь открыть свою собственную студию йоги. Но для детей. Девочек, если быть точно. Она будет называться «Создано для королевы», и мы будем раздавать диадемы в начале каждого занятия и учить девочек чувствовать себя сильными и гордиться своим телом, а не стыдиться его. Там не будет никаких весов. Там не будет никаких зеркал. Там не будет никаких придурковатых мамаш-вертолетчиц, сидящих в дальнем конце комнаты и заламывающих руки из-за того, какие толстые маленькие Эбби и Ева. Там будет место для объятий и ободрения. Там будет много позитивных утверждений. У них будет множество инструментов, которые они смогут научиться использовать, чтобы помочь себе выжить в мире, где ценят только то, как они выглядят. Потому что есть слишком много маленьких девочек, которых учат гасить огонь и гасить свой свет, чтобы они казались меньше людям, которые боятся того, какие они большие на самом деле. Или насколько большими они могли бы быть, если бы только кто-нибудь в них поверил.

После этой страстной речи воцарилась полная тишина. Я отказываюсь нарушать ее первой. Лежу с колотящимся сердцем, ожидая, что Деклан что-нибудь скажет, пока, наконец, не произносит:

— Это прекрасно, Слоан. Звучит чертовски красиво.

От тихого удивления в его голосе у меня сжимается все в груди и перехватывает дыхание.

— Спасибо.

Деклан притягивает меня к себе, прижимаясь крепче. Рука, которой он обнимает меня, кажется собственнической.

Я шепчу ему в грудь:

— Ты сказал, что пообещаешь выполнить все, о чем я попрошу. Это было правдой?

— Ага.

— Хочу попросить тебя только об одном.

— О чем именно?

— Пожалуйста, не причиняй вреда Ставросу. Неважно, как все обернется, оставь его в покое. Он не заслуживает того, чтобы пострадать из-за меня.

Его грудная клетка расширяется при медленном вдохе. Его голос звучит хрипло.

— Ты очень заботишься о нем.

— Он - мой друг.

— Он - твой бывший любовник.

— Ему нужен кто-то, кто присматривал бы за ним.

— Мы говорим о богатом взрослом мужчине, а не о ребенке.

— О, пожалуйста. Ты его видел. Ты знаешь, о чем я.

После паузы Деклан неохотно говорит:

— Да.

— Так ты обещаешь?

Хотя я не вижу его лица, я чувствую его замешательство.

— Если он тебе так дорог, почему ты все еще не с ним? Он влюблен в тебя.

— Нет, он влюблен в мои туфли.

— Я понятия не имею, что это значит.

— Это значит, что он любит то, что я ему даю, а не меня. Он даже не знает меня. Он будет по уши влюблен в следующую девушку, которая удовлетворит его потребности, поверь. Хочу сказать, что я не смогла бы смириться с собой, если бы он пострадал из-за чего-то, к чему причастна именно я, — когда Деклан мне не отвечает, я продолжаю, — пожалуйста, Деклан. Это бы много значило для меня.