– Альфа 76, говорит диспетчерская Хобби, вы меня слышите? Прием…

И эти слова растворились в темноте ночи.

– Альфа 76, вы находитесь юго-западнее Хьюстона, летите над Мексиканским заливом…

Харди снова никак не отреагировал; увидев внизу темные воды Мексиканского залива, он сбросил газ и резко подал штурвал вперед. Громадный «Боинг» наклонил нос и понесся вниз навстречу черной воде, стремительность пике компенсировала отсутствие реактивной тяги, и скорость самолета стала возрастать: пятьсот, шестьсот…

Высота стремительно падала, но Харди продолжал удерживать «Боинг» в пике, пока не заметил впереди белые гребни волн, пока самолет не опустился так низко, что радары уже не могли обнаружить его. Взяв штурвал на себя, он вывел машину из пике, и теперь она летела уже на высоте двухсот футов над поверхностью воды. Харди снова дал газ, и самолет набрал скорость пятьсот узлов.

В диспетчерской аэропорта в Хьюстоне все были в панике, отметка, обозначавшая «Боинг», внезапно исчезла с экрана радара.

Харди продолжал лететь над Мексиканским заливом, твердо держа высоту и ориентируясь только по гребням волн. Если бы он чуть-чуть снизился, то волны могли бы захлестнуть самолет, и тогда он на самом деле потерпел бы катастрофу, а если бы он поднял самолет выше, – то его засек бы радар хьюстонского аэропорта.

– Альфа 76, говорит диспетчерская Хобби. Вы меня слышите? – продолжало в темной кабине надрываться радио. – Альфа 76, ответьте, пожалуйста, прием…

Харди мог представить себе картину в диспетчерской: все диспетчеры собрались возле одного экрана, ищут пропавшую отметку, которая больше никогда не появится, прислушиваются к радио в ожидании ответа, которого никогда не будет.

– Альфа 76, говорит диспетчерская Хобби, вы слышите меня? Альфа 76, ответьте, пожалуйста…

На высоте ста пятидесяти футов над поверхностью Мексиканского залива «Боинг» четко держал курс на Флориду.

Лори Вертер лежала в ванной, окутанная паром, поднимавшимся от воды, и мечтала. Она вернулась домой после несостоявшегося ужина с Чарльзом, и теперь все ее мысли растворились в туманном паре. Глаза ее были полузакрыты, и сквозь колеблющуюся пелену тепла, поднимавшегося от воды, ей виделись вдалеке белые хлопья мыльной пены. Лори пошевелила кончиками пальцев, хлопья задвигались и превратились в безбрежные песчаные дюны, продуваемые горячим ветром. Тепло воды превратилось в тепло солнца. Ей было жарко, кожа блестела от пота, и там, вдалеке, она увидела блестящие под солнцем кровли Тель-Авива.

В час ночи по восточному времени Мейсон и его люди завели моторы своих лодок и стали медленно продвигаться вдоль вешек, которые они заранее расставили на Эверглейдском болоте. Вешки были установлены в два параллельных ряда на ширине пятнадцать ярдов. Мейсон, Майкл и Билл двигались вдоль левого ряда. Когда лодка подплывала к очередной вешке, кто-то из них осторожно наклонялся над бортом лодки и включал фонарик, прочно закрепленный на вершине вешки. В каждый фонарик были вставлены новые щелочные батарейки, и Фредди подумал с улыбкой, что они не поскупились на расходы. Еще бы, ведь цель оправдывала средства. Когда они закончили и оглянулись назад, то увидели две длинные параллельные цепочки огней, светившие вертикально вверх в темное ночное небо.

Мейсон направил лодку к началу светящейся дорожки, где на металлической трубе был установлен предмет, похожий на почтовый ящик. Протянув руку, Фредди включил его, и он ярко засветился в темноте. Стеклянная передняя панель ящика излучала теперь три цвета: красный, желтый и зеленый. Это был портативный визуальный индикатор глиссады. Если пилоту самолета, заходящего на посадку, был виден только желтый свет, это означало, что высота захода слишком высока, красный свет обозначал, что высота слишком мала, а зеленый, что высота захода выбрана правильно.

Лодки вернулись к дальнему концу дорожки, и все снова принялись ждать, отгоняя москитов и ругаясь сквозь зубы.

В двадцать минут второго ночи по восточному времени при свете луны, светившей сквозь редкие облака, Харди заметил землю. Час и десять минут назад он пересек побережье штата Техас и взял курс на Мексиканский залив. Плохая погода осталась позади, над Мексиканским заливом небо было ясным, луна светила ярко, но, приближаясь к побережью Флориды, Харди заметил, что над берегом, посверкивая в лунном свете, скапливаются облака.

Когда самолет пересек побережье, он попал в дождь. Харди вел самолет над верхушками деревьев, как будто летел где-то в Африке, где за ним могли наблюдать только аллигаторы и местные жители, охотящиеся на них. Болота протянулись на многие километры, и теперь его самолет летел над ними со скоростью пятьсот миль в час.

Харди начал убирать газ и снижать скорость, поддерживая нужную высоту путем балансировки. Навигационная система работала четко, и к тому моменту, когда скорость самолета снизилась до двухсот узлов, Харди увидел почти прямо перед собой две длинные светящиеся цепочки, в начале которых горел желтый свет. Харди еще немного убрал газ и, корректируя направление, увидел, как желтый свет сменился сначала зеленым, потом красным. Добавив немного газа, он заметил, что свет маяка снова сменился на зеленый, и тогда на скорости, чуть превышающей скорость сваливания на крыло, Харди направил самолет прямо на начало светящейся дорожки. В какой-то момент Харди совсем выключил двигатели, «Боинг» стал снижаться, несколько секунд его несли отраженные от земли потоки воздуха, нос был задран, а хвост опущен. Харди удерживал самолет в таком положении, пока крылья окончательно не утратили подъемную силу, потом хвост самолета скользнул вниз и шлепнулся о темную воду.

Как только это произошло, нос самолета тоже тяжело плюхнулся в воду, и Харди показалось, что они врезались в бетонную стену, но он заранее до боли затянул привязные ремни, и теперь они спасли его от травмы, так как голова Харди замерла буквально в нескольких дюймах от приборной доски. В следующую минуту самолет остановился и начал оседать, вокруг было тихо и темно, и в этой тишине Харди мог слышать, как тихонько стучат капли дождя по металлической обшивке самолета.

Эверглейдс – это громадное болото, поросшее меч-травой, а окаймляют это болото широкие топи, заросшие болотными кипарисами, и саванна, покрытая вперемешку солончаковыми лугами и зарослями мангрового дерева. Болото тянется с севера на юг от озера Окичоби до оконечности полуострова Флорида. В ширину оно пятьдесят миль, а в длину сто, и покрывает площадь в пять тысяч квадратных миль. Но глубина болота всего один фут, да еще два фута ила, так что, хотя фюзеляж «Боинга» и лежал в грязи, он прочно покоился на коралловом дне.

Вместе с Майклом и Биллом Мейсон поспешил на лодке вперед. Харди открыл люки аварийного выхода, грязная вода начала затекать в самолет, но здесь было довольно мелко, так что опасаться было нечего.

Тем временем Марио и Тедди подогнали к самолету свою лодку, подняли с помощью лебедки приготовленные заранее мангровые деревья, укрыли ими высокое хвостовое оперение «Боинга» и закрепили деревья стальными тросами. Так что при свете дня можно будет увидеть только деревья. Харди, Майкл и Билл были заняты тем, что накрывали фюзеляж самолета стальной сеткой, оплетенной травой. Через некоторое время самолет был полностью замаскирован.

Закончив работу, подручные Мейсона посмотрели на Харди, который одобрительно кивнул. Они вчетвером забрались в одну лодку и молча удалились, теперь они были свободны, они могли заняться женщинами и пивом. Свою работу они выполнили.

Харди и Мейсон сидели вдвоем в моторной лодке, мягкие капли дождя падали Харди на голову и стекали по шее за воротник рубашки. Харди подождал, пока вдалеке стихнет звук моторной лодки, сделал знак Фредди, который снова подогнал лодку к открытым аварийным люкам, и вернулся в самолет. Пройдя по проходу в апартаменты президента, Харди нашел Буша без сознания там, где и оставил его. Он остановился перед президентом, посмотрел на него и подумал о своем погибшем сыне.