Полковник Фостер не знал, чем вызван приказ, предписывавший ему в кратчайшие сроки передислоцировать свою эскадрилью на базу ВВС Хомстед, но он был морским пехотинцем и понимал, что «в кратчайшие сроки» означало, что сделать это надо было еще вчера. Через три часа после получения этого приказа по телефону, Фостер поднял в воздух двенадцать самолетов, и, когда солнце еще высоко стояло над Мексиканским заливом, они уже садились на базе ВВС Хомстед.

Мельник предложил использовать «Харриеры»: они могли взлетать и садиться вертикально, а также изменять в ходе полета величину и направление реактивной тяги. Мельник ознакомился с этой техникой полета, когда в 1973 году обучался летать на «Харриерах», проходя стажировку в Королевских ВВС Великобритании. Во время воздушного боя летчик мог изменять силу и направление реактивной тяги, что значительно повышало маневренность самолета, «Харриер» мог изменять скорость от почти сверхзвуковой до скорости, почти равной скорости вертолета, мог двигаться на малой скорости и маневрировать так, как ни один другой реактивный истребитель.

Национальный центр по стихийным бедствиям, расположенный в Майами, конечно же отказал Вертеру в его странной просьбе, поэтому ему предстояло выбрать: или объяснить им причины своей просьбы, или действовать по официальным каналам. На самом же деле у Вертера не было такого выбора. Если бы только просочилась малейшая информация о том, что они охотятся за Харди, последний шанс был бы сразу упущен. Харди сразу забьется в какую-нибудь дыру и бросит президента связанным где-нибудь в заброшенном доме, а то и вообще похоронит его живьем. Единственная возможность схватить Харди сохранялась только в том случае, если он не будет подозревать, что за ним охотятся, поэтому Вертер позвонил директору ФБР и теперь сидел и ждал, пока его просьбу рассмотрят в Вашингтоне, на что им, наверное, понадобится целая вечность. Не зная истинных планов Харди, Вертер нервничал, а время шло. Наконец его просьба снова вернулась в Майами, но уже в виде приказа из Вашингтона Национальному центру по стихийным бедствиям.

В следующей сводке погоды было объявлено о тропическом урагане «Диана», внезапно сформировавшемся в зоне между Кубой и островом Кэт. В Центр сразу же стали поступать телефонные звонки от людей, вообще не слышавших о «Диане», и в Центре были вынуждены отключить телефоны. Газета «Майами Геральд» прислала в Центр своих репортеров, директор Центра снова включил свой телефон, но только для того, чтобы позвонить в Вашингтон. Он предупредил о панике, поднявшейся здесь, и о том, что можно ожидать взрыва негодования, когда станет известна правда. И если только их приказ не вызван действительно очень серьезными обстоятельствами, то люди страшно разозлятся, когда узнают, что их обманула организация, призванная защищать их жизни. Из Вашингтона немедленно ответили, что все должно оставаться как есть.

Следуя этому приказу, Центр подтвердил репортерам эту ложь, объяснив, что они просто не заметили развития урагана. В следующей сводке погоды ураган уже был назван тайфуном, перемещающимся на запад между южной оконечностью полуострова Флорида и Кубой. Всем судам и воздушным средствам было запрещено входить в эту зону. С экранов радаров начали моментально исчезать отметки, самолеты кружились над Мексиканским заливом без дела, катера береговой охраны снизили скорость, а их капитаны даже позволили себе отвлечься, чтобы выпить кофе. К наступлению темноты, когда «ураган» достигнет своего апогея, на экранах радаров не будет отметок вообще. Кроме одной.

Истребитель «Харриер» представляет из себя одноместный самолет, но Мельник сообразил подсказать Вертеру, чтобы тот попросил прислать один истребитель модели TAV–8В. Эта модификация была двухместным истребителем, предназначенным для тренировочных полетов, и полковник Фостер лично пилотировал его, сажая свою эскадрилью на базе ВВС Хомстед. Полковника сразу пригласили пройти в штаб, где он застал одного Вертера. Они познакомились, Вертер объяснил полковнику задачу и сказал, что в случае обнаружения радарами самолета Харди он полетит в «Харриере» вместе с Фостером.

Полковник отрицательно покачал головой.

Вертер подчеркнул, что является ответственным за всю операцию, и его присутствие в момент задержания Харди просто обязательно.

Полковник Фостер был вежлив, но непреклонен.

– Нет, сэр, вы не летчик, поэтому вы этого не понимаете. «Харриер», это вам не пассажирский самолет, у данной модели на обоих креслах полностью продублированы все приборы и рычаги управления, и если даже просто дотронуться не до того рычага или кнопки, может случиться непоправимое. Нет, сэр. Никто не сможет сесть в кабину, за исключением подготовленного летчика-истребителя. И для меня не имеет значения, что это за операция и кто ею руководит.

– Но…

– Нет, сэр, и не будем больше обсуждать этот вопрос. Я в точности выполню все ваши приказы, но руководить своей эскадрильей буду я, а не вы.

У Вертера мелькнула мысль позвонить в Вашингтон, но он понимал, что никто не в силах отменить приказ командира, выполняющего боевую задачу. Спор их грозил затянуться, но в это время в кабинет вошел Мельник.

Фостер повернулся на звук и издал радостный возглас, они с Мельником тепло пожали друг другу руки.

– Черт возьми! – воскликнул Фостер, и голос его звучал уже совсем не так официально, как при разговоре с Вертером. – Послушай, парень, откуда ты взялся? Где ты был все эти годы? Ты тоже участвуешь в этой операции?

– Да где меня только не носило. Да, я тоже участвую в этой операции. Мы вместе летали в Королевских ВВС Великобритании, – пояснил Мельник Вертеру.

– Верно, черт побери, – сказал Фостер. – Мы вместе учились летать на «Харриерах», вот этот маленький еврей и я. А на какой птичке ты теперь летаешь? – спросил он у Мельника.

– Уже немного стар для истребителей, – ответил Мельник. – Поэтому мне и интересно, что ты-то здесь делаешь? Мы просили прислать человека с боевым опытом, а не с ревматизмом.

– Мой мальчик, морские пехотинцы никогда не стареют. Старые солдаты умирают, моряки тонут, но морские пехотинцы летают всегда. Так кто же ты теперь? Раввин?

– Я служу в Моссаде, – ответил Мельник, и глаза Фостера слегка расширились от удивления.

– О, значит, ты работаешь сейчас вместе с ФБР?

Мельник кивнул.

– Тогда это решает нашу маленькую проблему, – сказал Фостер Вертеру. – Я возьму с собой Мельника.

Вертер был убежден, что это на самом деле ничего не решит, но в это время позвонили из полиции штата Флорида и сообщили, что Элисон Мейсон едет на машине на юго-восток по шоссе № 41 в двадцати пяти милях западнее Майами. За ней ведется наблюдение, и, похоже, что она этого не обнаружила.

Вертер моментально принял решение.

– Хорошо, – сказал он Мельнику, – вы остаетесь с ним.

Кивнув в сторону полковника, он схватил шляпу и выскочил из кабинета.

Ронни Джо ничего не оставалось, как убрать ногу с педали газа, ведь полученный приказ был четким: «Не упусти девчонку, иначе наживешь неприятности на свою задницу». Все было бы хорошо, но шеф одновременно добавил: «Она ни в коем случае не должна тебя заметить».

Черт побери, но ведь он сидел в полицейской патрульной машине штата Флорида с мигалкой наверху и прочими атрибутами. А она ехала по пустынным проселочным дорогам, и как же можно было не попасться ей на глаза? Ведь ей достаточно было только взглянуть в зеркало…

Ронни снова слегка надавил на педаль газа и направил машину к повороту. Им просто чертовски повезло, что именно он сидел на хвосте у этой девчонки, потому что Ронни знал Эверглейдские болота, как свои пять пальцев. Он ловил рыбу и охотился здесь, начиная с шестилетнего возраста, поэтому мог позволить себе отпускать преследуемую машину даже на несколько миль вперед, когда знал, что впереди нет никаких поворотов. Но если он знал, что впереди имеется поворот, то прибавлял газу, бросал быстрый взгляд на идущую впереди машину и снова отставал.