– Мне нужна Лори, – раздался позади него голос Мельника.

– Что? – обернувшись, переспросил Вертер, не понимая, о чем идет речь.

– Я хочу жениться на вашей жене, – сказал Мельник.

Дэвид не знал, что скажет это, он вообще не знал, скажет ли что-нибудь. Ему бы надо было заткнуться и уйти в туман, но слова уже выскочили сами по себе. Они повисли в воздухе, и обратно их уже не вернуть.

– Выйдем отсюда и поговорим, – сказал Вертер.

Они вышли в длинный прямой коридор, освещенный неоновыми лампами, расположенными на потолке. Здесь было холодно, чисто и стерильно, как в больнице. Мимо них куда-то спешили люди, но они были слишком поглощены своим делом, и им казалось, что эти люди проходят где-то в нескольких милях от них. Они были одни в этом коридоре.

– Что вы сказали? – спросил Вертер, но подсознательно он уже понял в чем дело. Он всегда знал об этом, начиная с того первого вечера, когда привел этого сукина сына домой, пожалев его. Он видел, как странно засверкали глаза Лори, а теперь Вертер вспомнил, как уверенно вел себя этот тип в его квартире, он знал, где стоят тарелки… Вертер с трудом отогнал подступивший к горлу комок. Он убьет этого сукина сына! Он убьет Лори!

– Что вы сказали? – снова с пугающей вежливостью спросил он.

Мельник попытался ответить, но у него настолько пересохло во рту, что он не смог вымолвить ни слова. «Очень смешно», – подумал он. Мельник не собирался ничего говорить Вертеру, решив поступить благородно и сохранить молчание. Но он все-таки сказал, а вот теперь не может говорить! Он ведет себя, как прыщавый подросток, которого застали за тем, что он пытался схватить за грудь чью-то сестру. Боже, да ведь именно так он и чувствует себя.

Вертер схватил его за отвороты пиджака.

– Что? – проревел он. – Что вы сказали?

– Я хочу… – голос Мельника сорвался, но ему удалось взять себя в руки. – Я хочу жениться на Лори, – выпалил он, словно сбросил с плеч огромный груз. Все, он повторил это, теперь ошибки быть не может. Теперь Вертер может бить его, или даже вытащить пистолет и застрелить. Теперь он полностью в его руках, но он уже все сказал.

– А Лори хочет выйти за вас замуж? – спросил Вертер.

Мельник заморгал глазами. Он не задумывался над этим, но, наверняка, она хочет. Судя по их отношению друг к другу… Он кивнул.

Вертера захлестнула ярость. Все, о чем он догадывался, но молчал, предпочитая не замечать, все это теперь закрутилось у него перед глазами. Весь мир перевернулся, и в нем теперь ничего не было, кроме этого ублюдка, стоящего перед ним. Вертер поднял правую руку и сжал кулак…

– Вертер! Быстрее сюда!

Занесенную для удара руку Вертера остановил скорее взгляд Мельника, чем этот крик. Мельник удивленно смотрел мимо него, а когда Вертер обернулся, он увидел Эда Бегли, стоящего в дверях узла связи и что-то кричащего.

В помещении узла связи стояла абсолютная тишина. Комната была полна людей, но никто из них даже не шевелился, все, словно онемев, уставились на большой динамик на стене. Из динамика доносились отчаянные крики, но никто из присутствующих не мог поверить своим ушам.

– Борт номер один, вы слышите меня? Прием. Вы меня слышите? Борт номер один, пожалуйста, ответьте. Говорит диспетчерская Денвера. Борт номер один, говорит диспетчерская Денвера, вызываю борт номер один. Борт номер один, ответьте…

Вертер почувствовал, как по спине пробежал холодок. Черт побери, он ведь знал, что здесь что-то не так!

Первые сведения были довольно скудными, но и их вполне хватило, чтобы лишиться всякой надежды. Небольшой скоростной истребитель внезапно появился на экране радара, он догнал президентский самолет и выпустил в него ракету. Отметка президентского самолета исчезла с экрана. Истребители ВВС уже летели к месту катастрофы и должны были достичь его через несколько минут, но там уже начало темнеть, да к тому же из Канады в направлении Скалистых гор движется сильная снежная буря. Диспетчеры Управления гражданской авиации предупредили все коммерческие и частные самолеты, чтобы они обходили эту зону. Истребитель, который атаковал президентский самолет, летел с включенным ответчиком и его было видно на радаре. Он не предпринял никакой попытки скрыться и скоро окажется в зоне видимости истребителей ВВС. С самолетом президента не было ни радио-, ни телефонной связи.

Харди был уже в нескольких сотнях миль от места катастрофы, держа курс на юго-восток на высоте пятнадцать тысяч футов, ниже границы зоны радарного слежения. Для всех на земле он был просто очередным самолетом, пролетающим над их головами. Для Управления гражданской авиации он был забыт, так как по утверждению пилота президентского самолета он пересек курс борта номер один пятнадцатью тысячами футов ниже. А военные и Вертер вообще о нем ничего не знали.

Во Флориде шел дождь. Фредди Мейсон подкатил свое кресло к двери комнаты в мотеле, которую он снял на вечер, и стал смотреть на дождь, падавший на траву во дворике. «Боинг» должен был появиться во Флориде не раньше часа ночи, и Фредди понимал, что ему будет трудно удержать от пьянства четырех человек из своей команды, скучающих в ожидании в мотеле. Но время прилета «Боинга» диктовалось обстоятельствами, и он надеялся, что в конце операции не будет никаких сбоев.

– Эй, посмотрите-ка, – крикнул кто-то, и Мейсон развернул свою коляску. Тедди и Марио играли в карты, Майкл уставился в окно на дождь, а Билл смотрел телевизор. – Посмотрите, – снова сказал Билл, указывая на экран.

Смотреть, собственно говоря, было не на что, какой-то мужчина говорил в микрофон, стоя перед Белым домом, но то, что он говорил, было довольно интересным.

– Они сбили этого чертова президента, – сказал Билл.

– Что ты болтаешь? – спросил Тедди, не отрывая взгляда от карт.

– Точно, кто-то сбил самолет этого сукина сына.

– Мы что, опять с кем-то воюем?

– Не знаю, послушай сам.

Информация была краткой, детали не сообщали. После неудавшейся попытки покушения в Сан-Франциско президент вылетел на своем самолете обратно в Вашингтон, но во время этого полета борт номер один был атакован и сбит неизвестным истребителем в районе Скалистых гор западнее Денвера. К настоящему времени больше ничего не известно, сведений о президенте и остальных пассажирах не имеется.

– Как вам это нравится? – со смехом спросил Билл. – Что же это такое? Не мир, а сплошное сборище сумасшедших сукиных детей!

Тедди был занят тем, что размышлял, раскрывать или нет карты Марио. Он уже потянулся было к ним, но, поколебавшись, снова убрал руку.

– Так ты хочешь, чтобы я открылся? – спросил Марио.

– Не знаю. Да, – сказал Тедди, снова протянул руку и снова остановился. – Нет.

– Не тяни волынку.

– Заткнись.

Мейсону было бы гораздо проще, если бы он мог рассказать своим людям, что за работу им предстоит выполнить, но он никогда не сомневался в правильности намерений Харди держать в секрете все детали операции. Своим людям он сказал, что Харди угнал самолет, а ему, Мейсону, предстоит спрятать его, чтобы потом получить выкуп за пассажиров.

Все четверо подручных не были замешаны в этом деле, что их вполне устраивало. Им было предложено по десять тысяч долларов на брата только за то, чтобы они помогли спрятать самолет, и на этом их миссия заканчивалась. Учитывая размеры выкупа, который можно было получить за угнанный самолет, плата за их работу была не слишком большой, но они ничем не рисковали, поэтому и были довольны. Мейсон выбрал именно их, потому что они были крепкими ребятами и умели держать язык за зубами. И не то чтобы они были более надежными, чем другие, но просто у них не было в жизни других интересов кроме пива, карт, женщин и развлекательных телевизионных программ. Так что весть о нападении на президентский самолет заинтересовала их меньше очередной рекламы пива.

Продолжая смотреть в окно, Майкл повернул голову и бросил взгляд на Мейсона. Фредди знал, что Майкл думает о том, как бы сбегать за пивом, но понимает, что Фредди не позволит ему сделать этого. Посмотрев на Фредди, как на сторожевого добермана, Майкл снова отвернулся к окну.