Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Подойдет, – сказал он.

Харди кивнул.

– Вполне подходяще.

Испуг Акбара поначалу озадачил Джафара, но затем эта озадаченность сменилась удовлетворением. Конечно, Акбар правильно делает, что боится, но слишком пытается спрятать свой страх. Акбар старался сделать вид, что ему нечего бояться, что само по себе уже было странным. Ресницы у него подрагивали, пальцы были тесно сжаты. Никто другой не заметил бы этого, но Джафар гордился тем, что видел то, чего не замечали другие.

Джафар любил ударяться в крайности. В Англии он носил костюмы только в тонкую полосочку и останавливался исключительно в английских отелях. Здесь, в Триполи, он во всем подражал Каддафи. Рядом с административным зданием, где находился его кабинет, у него стояла такая же палатка, как и у Каддафи, и сейчас он сидел в этой палатке, одетый в традиционный наряд бедуинов, а перед ним стоял чего-то боящийся Акбар.

– Расскажи мне еще раз, – сказал Джафар, и Акбар снова рассказал ему о своей поездке в Соединенные Штаты.

– В аэропорту за тобой не следили?

– Совершенно точно, что нет, – ответил Акбар, и Джафар отстался доволен этим ответом.

– Ты принял все меры предосторожности и точно следовал инструкциям?

Акбар снова ответил утвердительно.

– Продолжай, – приказал Джафар.

Акбар рассказал ему о найме помещения и о встрече с японцем. Больше рассказывать было нечего.

– И больше ничего? Ты уверен?

Именно в этот момент озадаченность Джафара сменилась удовлетворением. Ресницы Акбара задрожали, а пальцы сжались еще сильнее. Акбар рассказал ему, как провел ночь в Лос-Анджелесе, вернулся на следующий день в Лондон и все доложил тому, кому было приказано.

И Джафар раскусил его, он не мог объяснить почему, но был уверен, что Акбар лжет.

– Все? – спросил он. – Теперь все?

Акбар кивнул, но взгляд у него был такой, что у Джафара пропали последние сомнения.

– Раздевайся, – сказал он.

– …Снимай все, – сказал Мельник, наблюдая, как Лори нерешительно протянула руку к бретельке бюстгальтера. – Все снимай.

Боже, да что же он такое говорит – с момента половой зрелости он не испытывал такого жгучего желания. Он чувствовал себя беспомощным и напуганным, но вместе с тем и гордился собой и злился на себя за то, что упивается своей властью над Лори. И весь этот комплекс чувств еще более усиливался от того, что Лори в лифчике и трусиках стояла в его номере в отеле, нерешительно теребя пальцами застежку лифчика, как бы обдумывая возможные последствия неповиновения.

– Снимай все, – сказал Дэвид и сам удивился тому, как хрипло прозвучал его голос. Охватившее его желание мешало дышать, он совсем не предполагал, что все будет именно так. Возвращаясь самолетом из Лондона, он решил, что с их стороны это была глупая ошибка, которая должна просто исчезнуть, как прекрасная мечта.

Наконец Лори справилась с застежкой, лифчик соскользнул вниз и задержался на сосках. Она передернула плечами, и он упал на пол. Потом она взялась за резинку трусиков и медленно и грациозно начала стягивать их…

Харди внес последнюю коробку, поставил ее рядом с другими в центре гостиной, перевел дыхание и потянулся. Груз был довольно большим, все семь коробок весили около пятисот фунтов. Он достал из холодильника пиво и сел, обдумывая, как все разместить.

Сейчас он находился в квартире на Поуэлл-стрит, и соседи по дому показались ему хорошими людьми. Двое из них предложили свою помощь, когда увидели, как он перетаскивал коробки в лифт, но он вежливо отказался. Он не хотел рисковать: кто-нибудь мог уронить коробку и увидеть ее содержимое.

Сейчас, в квартире, при закрытых дверях, он чувствовал себя в безопасности. Допив пиво, Харди раскрыл первую коробку: двадцать гранат, базука и десять реактивных снарядов. Оглядевшись, он решил отнести все это в спальню.

В следующей коробке были винтовки и патроны, и он начал вынимать их и аккуратно складывать на пол возле окна, которое выходило на Поуэлл-стрит.

Что мог означать страх Акбара? Только то, что он каким-то образом предал Джафара. Сейчас бесполезно было размышлять, почему Харди обманул его, надо было выяснить, как он это сделал. Джафар достаточно хорошо знал Акбара, чтобы понять, что подкупить его было нельзя. Страсти его были довольно примитивны и обходились довольно дешево. К тому же он был проверенным революционером, не из тех, кого легко можно заставить предать своих товарищей. Джафар размышлял об этом, глядя на Акбара, который стоял перед ним совершенно обнаженный и слегка дрожал, хотя в палатке было довольно жарко. Определенно, что-то было не так.

Медленно и величественно Джафар поднялся, посмотрел Акбару в глаза, и тот, не выдержав этого взгляда, опустил глаза. Джафар медленно обошел его, внимательно разглядывая со всех сторон. Наконец он приказал Акбару показать руки. Акбар замялся, но потом медленно повиновался. Взяв его руки в свои, Джафар принялся внимательно рассматривать ладони и ногти Акбара. Ничего, кроме грязи под ногтями. Джафар презрительно поморщился. Никаких царапин. Джафар осмотрел соски и промежность, опять ничего. Он приказал Акбару повернуться, нагнуться и раздвинуть ягодицы. Ничего.

Прошло меньше двух недель с того времени, как Акбар вернулся из Лос-Анджелеса, и за такое короткое время следы пыток не могли полностью исчезнуть. Но на теле Акбара не было ни ожогов, ни ран, ни даже просто царапин. Неужели он ошибся? Конечно, возможно и такое, но, глядя Акбару в глаза, Джафар увидел там что-то, о чем еще не знал. Он мог бы сам подвергнуть Акбара пыткам и сделал бы это не задумываясь, но Джафар гордился тем, что вел себя цивилизованно. Если возникнет необходимость, то он будет пытать Акбара, но психологическая пытка доставляла ему большее удовольствие.

Он повернулся к Акбару спиной, прошел по песчаному полу к небольшому столику, на котором лежали сыр и фрукты, и взял с него грушу и маленький острый нож. Отрезав кусочек груши, он положил его в рот и начал жевать, глядя на обнаженного Акбара. Потом протянул ему нож.

– Разрежь вену, – сказал Джафар.

Акбар непонимающе уставился на него, но под пристальным взглядом Джафара приставил кончик ножа к левому запястью, снова посмотрел на Джафара и, встретившись с его непреклонным взглядом, резко ткнул ножом в вену.

– Не так глубоко, – сказал Джафар, улыбаясь.

Акбар продолжал недоуменно смотреть на него. Джафар забрал у него нож и протянул небольшой серебряный бокал.

– Мне понадобится немного твоей крови.

Акбар подставил бокал под рану, из которой капала кровь. Потом Джафар забрал у него бокал, отрезал полоску от скатерти и протянул Акбару, который забинтовал ею запястье.

Джафар протянул ему другой бокал.

– Еще нужна слюна, – сказал он.

Акбар уставился на него, не веря в происходящее.

– Плюнь в бокал.

Акбар поднес бокал к губам и понял, что пустить кровь было гораздо легче, чем плюнуть: во рту у него все совершенно пересохло. Джафар улыбнулся и плеснул в бокал немного воды.

– На, прополощи рот и проглоти. Держи рот закрытым и дыши глубже.

Акбар закрыл глаза, отхлебнул воды и проглотил ее.

– Теперь сплюнь, – приказал Джафар.

Акбару с трудом удалось выдавить из себя немного слюны, но Джафару и этого было мало. Он уже уверился в своей правоте, но это не имело для него значения. Он взял третий бокал и протянул его Акбару.

– А теперь помочись сюда.

Вокруг спешили по делам люди, а Лори медленно брела в свою контору. «Что же я делаю?» – спрашивала она себя. Когда Дэвид позвонил из аэропорта, она, сломя голову, помчалась к нему в отель. Возбуждение в его голосе настолько передалось ей, что она просто отбросила в сторону все бумаги, над которыми работала, и…

Этому надо положить конец. Они с Чарльзом хорошая супружеская пара, у каждого из них за десять лет совместной жизни было по одной случайной любовной связи, – хотя она и подозревала, что у Чарльза было больше, – но эти связи ничего не значили для них, это было просто какое-то проявление индивидуальной свободы, протест против условностей мира, в котором они жили. Она надеялась, что и нынешняя связь будет такой же, но теперь…

59
{"b":"89537","o":1}