– Просто соскучился, – ответил Абрамс. – Дружба начинает ослабевать, если редко видишься с человеком. А кроме того, ты совсем не пишешь мне писем, – добавил Абрамс, имитируя строгие интонации своей матери.

Сан-Медро искренне рассмеялся, достал сигарету, еще раз обвел взглядом зал и наклонился над столом:

– Послушай, парень. Не валяй дурака, ладно? Я ведь занятой человек, у меня дела, мне прямо сейчас надо быть местах в десяти…

– Нет, – сказал Абрамс, и в голосе его прозвучали резкие нотки. – Существует всего одно место, где ты всегда обязан быть – это там, где я пожелаю тебя увидеть. – Абрамс сделал паузу. – Ты понял меня? – Он положил руку на стол ладонью вверх. – Вот ты где у меня, – сказал Абрамс, медленно сжав кулак и повернув его вниз. – И когда я говорю тебе: «Прыгай», то единственное, что желаю слышать в ответ, так это: «Когда?».

Возле столика выросла фигура официанта.

– Доброе утро, – сказал он, широко улыбаясь. – Меня зовут Тедди, сегодня я буду вас обслуживать. Могу предложить бельгийские вафли с земляникой и кофейное мороженое. Или предпочтете…

– Пиво, – сказал Сан-Медро. – Я буду пиво.

– Хорошо, сэр. У нас есть бочковое «Мичелоб» и «Хейнекен», или бутылочное «Дос-Эквис», «Басс Эль»…

– Принеси мне просто пива, черт побери.

– Кружку «Хейнекена» и кофе, – заказал Абрамс, и Тедди удалился, расстроенный. Он привык иметь здесь дело с определенной категорией клиентов, но, как видно, хамы теперь встречаются повсюду.

Сотрудничество Сан-Медро с Абрамсом началось, когда Альфредо попался на перевозке кокаина и в обмен на свою свободу был вынужден заложить местных распространителей наркотиков. В течение нескольких лет ему удавалось снабжать Абрамса информацией, а тот старался не навлечь подозрений на свой источник.

И сейчас Абрамс должен был действовать очень осторожно, как дантист, работающий со сложным абсцессом без анестезии. Не следовало напоминать Сан-Медро о всех тех случаях, когда Альфредо работал с ним (или на него), но, если бы тот стал упорствовать, нужно было дать ему понять, что о его деятельности известно достаточно, чтобы засадить его за решетку, и что на покровительство он может не рассчитывать.

Абрамс подождал, пока Тедди поставит пиво и кофе и удалится. Потом он спросил:

– Что есть новенького?

Сан-Медро расслабился и слегка развалился в кресле, потягивая пиво. Значит, Абрамс просто ловит рыбку в мутной воде. Альфредо пожал плечами.

– Обычная рутина, – сказал он, размышляя, какую информацию сможет выложить Абрамсу.

Абрамс вспомнил, как не послушался родителей и сказал им, что не желает быть врачом, потому что ему не нравится всю жизнь иметь дело с больными людьми. И вот посмотрите теперь на него. Он вздохнул. Похоже, что бунт против родительской воли является самым саморазрушительным из всех наших инстинктов. Как только это уживается с эволюцией? Он сидел и разговаривал с этим отвратительным подонком, и больше всего ему хотелось встать и уйти, а не проводить утро за разговором с подобным мерзавцем. Но если он ничего не добьется от него, что вполне вероятно, то завтра и послезавтра ему придется говорить с другими своими осведомителями, еще более отвратительными, чем этот тип. И почему он в свое время думал, что очень неприятно говорить с простым честным человеком, больным проказой?

– Меня интересует что-нибудь крупное, – сказал Абрамс.

Под пристальным взглядом Абрамса Сан-Медро заерзал в кресле.

– Вот в чем дело. Что-нибудь крупное?

Абрамсу нечего было добавить, но он старался сделать вид, что знает кое-что об этом, но предпочитает не говорить.

«Боже всемогущий, – подумал Сан-Медро, в очередной раз прикладываясь к кружке с пивом. – С каким тупицей приходится иметь дело».

– Послушай, парень, – развязно начал Альфредо. – Чего ты, черт возьми, от меня хочешь? Скажи мне, что тебе надо, и я подумаю, чем тебе помочь. А то просто что-то крупное. Да тут у всех что-нибудь крупное, и, если ты будешь выслушивать о всех «крупных» делах в этом городе, у тебя не останется даже времени, чтобы трахнуть кого-нибудь. – Продолжая говорить, Сан-Медро судорожно размышлял. Что он знает о каком-нибудь деле, не касающемся его? Что бы такое подкинуть этому сукину сыну, чтобы он ушел, но чтобы за такую информацию в конце концов не переломали кости?

Абрамс поднял к губам салфетку и посмотрел через плечо Сан-Медро, явно подавая кому-то сигнал. Сан-Медро завертелся в кресле, оглядываясь по сторонам.

– Эй, что ты делаешь, парень? Боже, да что тут происходит?

– Ты знаешь, для чего было создано ФБР? – спросил Абрамс.

– Для чего?

– Оно было создано как федеральная полиция для борьбы с торговлей белыми рабынями. Продажа девушек в публичные дома и перевозка их через границы штатов в аморальных целях – так гласит закон.

Сан-Медро недоуменно смотрел на него.

– Карается пожизненным заключением. Вот это я и хочу привесить тебе – торговлю белыми рабынями.

– Ты с ума сошел, парень? Все мои девочки – профессионалки! Все до одной, клянусь тебе!

Абрамс отодвинул кресло от стола.

– Вон там сидят два человека, – сказал он, а Сан-Медро оглянулся, чтобы посмотреть на них. – Когда я уйду, они тебя арестуют. – Абрамс снова поднес салфетку к губам и демонстративно швырнул ее на стол. – Не вздумай устраивать сцену.

Сан-Медро схватил Абрамса за руку, еще раз оглянулся на двух мужчин, которые, похоже, не обращали на них никакого внимания, и сказал:

– Подожди минутку, парень. Давай договоримся.

– Да тебе не о чем беспокоиться. Любой адвокат убедит жюри, что ты в прошлом сотрудничал с нами, и суд учтет это при вынесении приговора.

– Ты с ума сошел? – прошептал Сан-Медро в ярости, оглядываясь.

– Конечно, я понимаю, – согласно кивнул Абрамс. – Ты предпочтешь молчать о своем сотрудничестве с нами. Для тебя лучше отправиться в тюрьму, но сохранить свою репутацию. Но твой адвокат тоже будет защищать свою репутацию, и использует все средства, чтобы спасти тебя от тюрьмы. – Абрамс улыбнулся, отцепил от своей руки руку Сан-Медро, но остался на месте.

Сан-Медро облизнул губы. Этот кретин рехнулся, надо что-то ему подбросить. Знать бы только, что ему нужно! И тут ему в голову пришла идея.

– Не знаю, насколько это крупно, – начал Альфредо, – но тот парень сказал, что это большое дело. Очень большое. Но я не знаю, то ли это, что тебе нужно.

Абрамс слегка наклонил голову, но выражение его лица осталось бесстрастным. Сан-Медро был уже десятым осведомителем, с которым он говорил в течение последней недели. Остальные ничего не знали, да и на этого он не возлагал особых надежд. Но Вертер был прав, лучше всего было поговорить со всеми этими мерзавцами, тогда можно было что-нибудь выудить. Может быть, не от этого, и не от другого, может быть, это будет осведомитель совсем из другого города, из другого штата.

– Посмотрим, – сказал Абрамс. – Что за парень?

– Я его не знаю, так что не пытай меня по этому поводу. Он сказал, что его зовут Даллас.

Абрамс был оперативником, и его не было в числе тех десяти человек на совещании у Вертера, когда решено было держать имя Даллас в секрете. Он никогда не слышал этого имени, и оно ему абсолютно ничего не говорило. Абрамс зевнул и достал из кармана маленькую зеленую записную книжку. «Опять очередной мыльный пузырь», – подумал он. Но Абрамс был хорошим агентом, поэтому приготовился записать все, что услышит.

– Рассказывай, – сказал он.

– Послушай, может быть, хватит? – захныкал Сан-Медро. – Ты же знаешь, это может стоить мне жизни.

– А чего она стоит, твоя жизнь? – спросил Абрамс. Он достал бумажник, вытащил оттуда две купюры по двадцать долларов и положил их на стол.

Сан-Медро презрительно фыркнул.

– Парень, ты работаешь не на тех людей. Столько я даю швейцару, чтобы он прогулял моего пса.

– Если я заберу деньги, то возьму и салфетку, – сказал Абрамс, снова бросив взгляд на двух мужчин, сидящих позади Сан-Медро.