— Но я…

Его взгляд устремляется на Ксавьера, который сидит на стуле в центре шкафа, занимаясь своими делами.

— У меня строгий приказ отдать это. Извини. — А потом он быстро убегает.

Я позволяю ему, потому что у меня нет другого выбора. Я не могу гнаться за ним по лифтам, когда дурацкий биометрический замок не дает мне доступа.

— Это твоя вина, — говорю я Ксавье.

Он закончил обход несколько минут назад и с тех пор сидит в шкафу.

— Каким образом?!

— Если бы у меня был доступ к лифту, я бы могла его догнать.

— Я могу дать тебе доступ прямо сейчас.

И он дает.

Впервые за месяц я свободна.

Мужество — заключается в том, чтобы

никогда не позволять страхам

влиять на поступки.

Артур Кестлер

Свобода почти заглушает жжение от потери всей одежды, но боль от утраты не проходит. Я чувствую, как в груди поселяется тяжесть, пересиливающая восторг от свободы. Может, я слишком остро реагирую? Возможно. Но ничего не могу с собой поделать. Эта потрепанная одежда — единственное, что я сохранила из своего прошлого.

Я отправляю Эйми сообщение с просьбой встретиться со мной на раннем ужине в Carmen's Cantina, мексиканском баре и гриле недалеко от кампуса. Благодаря Томми я одета в приталенные темно-синие джинсы, облегающую черную водолазку с длинными рукавами и бархатные черные сапоги на шпильках, благодаря которым моя фигура возвышается над землей на четыре дюйма.

Я хорошо выгляжу.

Это даже странно.

В прошлый раз, когда я видела Эйми, на мне была моя собственная поношенная одежда. Теперь же на мне вещи ручной работы, единственные в своем роде. Это то, что чувствует героиня Джулии Робертс в "Красотке"? Две части принцессы, одна часть шлюхи?

Мы с Ксавье берем одну из многочисленных городских машин, припаркованных в частном гараже. Судя по всему, все одинаковые машины действительно принадлежат Ашеру, но они закреплены за тем или иным сотрудником на время его работы на Ашера. Сотрудники оставляют машины в гараже в целях безопасности и практичности.

Городской автомобиль, в котором мы находимся, — черный, просторный, с кожаными сиденьями кремового цвета. Но я не обращаю внимания на мягкость сидений. Мой нос прижат к окну, когда мы выезжаем на улицу. Я широко раскрываю глаза, тело гудит в предвкушении, когда я вижу Нью-Йорк с земли впервые за почти месяц.

Я чувствую себя как узник, которого освобождают. Ощущение свободы почти непередаваемо. Когда я двигаюсь, чтобы опустить окно, Ксавье поднимает его обратно и запирает, говоря что-то о потенциальной угрозе безопасности.

Я не возражаю, потому что ресторан находится всего в квартале от нас. Мы могли бы и пешком дойти. Это гораздо практичнее, чем искать парковку в Нью-Йорке, особенно рядом с кампусом.

Оказывается, нам не нужно беспокоиться о парковке, так как Ксавье беззаботно паркуется в зоне, где парковаться нельзя.

— У нас не будет машины, чтобы вернуться, когда мы уедем. — Нахмурившись, я показываю на знак с надписью "Зона эвакуации".

Ксавье кивает в сторону номерного знака на передней панели.

— Они не будут эвакуировать эту машину или штрафовать ее.

Я смотрю на него. Мои глаза выпучиваются, когда я понимаю, что это дипломатические номера. Серьезно? Как можно получить дипломатические номера, не будучи дипломатом? Влияние Ашера просто поражает. Возможно, мне придется украсть у него машину, когда все закончится. В Нью-Йорке я могу привыкнуть парковаться, где захочу.

Carmen's — это семейный бар, основными клиентами которого являются студенты. Я вижу как их много, когда захожу в бар. Большинство из них сидят за барной стойкой и смотрят какой-то спортивный матч. Парни следят за игрой, а девушки — за парнями. Зрелище настолько знакомое, что успокаивает.

Я полностью прохожу мимо бара и сажусь за одну из кабинок в дальнем углу. Ксавье, к счастью, садится за другой столик, пока я жду Эйми. Он достаточно далеко, чтобы я могла уединиться, но достаточно близко, чтобы он мог быстро добраться до меня, если что-то пойдет не так.

— Я ненавижу тебя. Ты пропустила… не знаю… около четырех наших запланированных еженедельных обедов и ужинов, ты, сука. — Эйми садится напротив меня, скрестив руки, явно ожидая, что я буду унижаться.

— Можешь винить в этом Ашера. Меня держали в заложниках. — Я переворачиваю стол. — И ты не подумала прийти и спасти меня? — На моих губах появляется мимолетная улыбка, и я насмешливо отвечаю: — Ты сука.

Эйми закатывает глаза и протягивает телефон.

— Я даже не получила сообщение SOS. Ни одного.

Она права. Я не хотела, чтобы она вызывала кого-то. Через несколько дней после помолвки я подписала официальный контракт, в котором были прописаны детали моей договоренности с Ашером. Я получаю от этой сделки очень многое. Помимо бесплатного жилья, еды, рекомендаций по работе и одежды, он готов подарить мне квартиру в этом районе и 2,5 миллиона долларов на развод после нашего расставания.

Мы тихо поженимся в здании суда в течение следующего года и разведемся через год после этого. В общем, я потрачу два года на эту уловку, но буду финансово обеспечена до конца жизни. Это щедрое предложение, которое Ашер, конечно, не должен был мне делать.

Но я начинаю понимать, почему он это сделал.

Это приманка, и я на нее клюнула.

Я ни за что не испорчу себе жизнь, даже если мне придется прятаться в его пентхаусе, пока я буду ждать, пока сошьют какую-нибудь чертову одежду. Не дай Бог, если я совершу модный промах и опозорю Ашера.

Я вздыхаю и приношу ей извинения, которых она заслуживает.

— Прости. Я действительно скучала по тебе.

И я скучала. Когда она была моей соседкой по комнате, я часто чувствовала, что мне нужно пространство от нее. Но теперь, когда ее нет, я чувствую, что скучаю по ней. Я и раньше слышала поговорку "не знаешь, что имеешь, пока не потеряешь", но никогда не знала, что она применима и к дружбе.

Как и все уроки жизни, я усвоила их с трудом.

Ее глаза блестят, когда она говорит:

— Я не понимала, насколько ты важна для меня, пока ты не исчезла с лица планеты.

Я рада, что так думаю не только я. Мое сердце разрывается от ее слов, хотя я стараюсь увести наш разговор от тяжелых тем. У меня никогда не получалось говорить о чувствах.

— Я не исчезла! Ты могла бы навестить меня.

— Я пыталась.

— Что?! — Теперь я злюсь. — И они не пустили тебя?

— Нет. — По ее лицу расплывается слабый румянец.

Я никогда раньше не видела, чтобы она краснела, и это заставляет меня сесть прямо.

Она признается:

— Я не могла заставить себя подняться. Я уже была снаружи здания. Я просто увидела всех этих охранников, и это было довольно пугающе.

Шок — это еще не все, что я чувствую сейчас. Эйми — самая бесстрашная из нас двоих, а я живу в здании, в которое она боится войти. Когда в нашей дружбе произошел перелом? Как мы здесь оказались?

— Все не так страшно, как ты себе представляешь. На самом деле это очень милое место.

Она с опаской бросает взгляд на стол Ксавье. Она спрашивает шепотом:

— Ты в опасности, Люси? Ты ведь скажешь мне, если это так? Я обещаю, что отнесусь к этому серьезно.

Мое сердце теплеет: непривычно, что о тебе заботятся, но, тем не менее, мне это нравится.

— Я в безопасности, Эйми. Я бы не стала этого делать, если бы не чувствовала себя в порядке. Существуют контракты и соглашения, которые защитят меня, если что-то пойдет не так. Единственный вариант, при котором все пойдет не так, — это если я нарушу контракт, а для этого у меня нет причин. Со мной хорошо обращаются, и я многого добьюсь, когда все закончится. Это разумное решение для меня.

— Если ты так говоришь. Я тебе доверяю. — И тут возвращается моя лучшая подруга, ухмылка и все такое. — Ты уже трахалась с ним?