Он не сразу понял, кого Ленка назвала конопатой принцессой, а когда сообразил, его словно подбросило. Он перекатился на край кровати, сел.

— Ну что опять? — Ленка поднялась вслед за ним.

— Погоди! Мне… В туалет мне надо.

— Куда?

— В туалет! Есть тут туалет в этих хоромах?

— Есть, конечно. Прямо по коридору до конца, последняя дверь налево. Да что с тобой?

— Слушай, — Кир повернулся к Лене. — Живот скрутило что-то, не могу. Я мигом, хорошо? Ты меня подожди…

Он соскочил с кровати и пулей вылетел из комнаты.

— Кир, куда ты в одних трусах? Вот дурак…

Времени у Кира было в обрез. Как быстро до Ленки дойдёт, зачем он здесь, он понятия не имел. Может, и вообще не дойдёт, но на это рассчитывать не стоило.

Он вихрем пронёсся по коридору, надеясь, что всё запомнил правильно в этом лабиринте из сумрачных комнат и ниш, где притаились большие пузатые вазы, один раз правда, всё же свернул не туда, но быстро сообразил и уже спустя полминуты стоял в гостиной перед глобус-баром.

С замком, благодаря подробному и чёткому Сашкиному инструктажу, Кир справился быстро и тут же принялся шарить во внутренностях этого глобуса, чувствуя рукой холод стекла от стоящих там бутылок. Вот и кожаная, слегка шершавая обложка тетради — Кир нащупал её почти сразу, с облегчением извлёк наружу и аккуратно прикрыл крышку, стараясь не шуметь.

Что теперь? Ах да, за дверью должен кто-то дежурить.

Кир рванул к выходу, несколько раз толкнул дверь, плохо соображая, что он делает, потом вспомнил про электронные замки, которые здесь были везде, нашёл рукой кнопку на стене, с силой вдавил и, услышав щелчок, навалился на дверь всем телом. Тяжелая дверь подалась, но как-то нехотя, с трудом, словно не желала выпускать его из квартиры, Кир высунулся и, никого не увидев, сделал шаг наружу, повернул голову в другую сторону и… остолбенел. Прямо перед ним, чуть ли не в метре, стояла Ника, теребя в руках небольшой рюкзак. И пялилась на него во все свои глазищи с каким-то странным выражением.

Кир не сразу понял, почему Ника так на него смотрит. А когда сообразил, то его кинуло в жар, а потом сразу в холод, и он мысленно пожалел, что не может прямо тут провалиться вниз, сразу на триста с лишним этажей, куда-то в самую глубь, в подвалы, где он никогда не бывал. И остаться там навсегда. Потому что никогда он ещё не испытывал такого стыда. Оказаться перед ней, Никой, в одних трусах… Господи, ну что он за идиот такой?

Ника тем временем, кажется, немного отошла от шока, её лицо напряглось и губы сжались. Она шагнула к нему.

— Тетрадь! — прошипела она.

— Что? — Кир не сразу понял, что она от него хочет.

— Тетрадь сюда давай!

— А-а-а… ну да, — Кир только сейчас осознал, что в руке он сжимает эту чёртову тетрадь.

Он протянул её Нике. Она выхватила, торопливо запихнула в приготовленный рюкзак. Молнию слегка заклинило, и Ника нервно дёрнула за собачку, чуть не порвав и не вывалив всё наружу. Потом подняла на него сердитый взгляд и, видимо, не сдержавшись, проговорила, чётко выговаривая слова свистящим шёпотом.

— Молодец! Что застыл? Иди там дальше… развлекайся, пока никто не увидел.

Она попятилась от него, всё ещё буравя его взглядом, почти уже повернулась, но потом притормозила и добавила с таким презрением, как будто окатила Кира вонючими помоями.

— Желаю приятно провести время!

И почти бегом бросилась по коридору прочь.

Кир так и остался стоять на пороге, и дверь, тяжёлая дверь, медленно захлопнулась прямо перед его носом, с гулким звуком, который эхом прокатился по всей квартире, добираясь, казалось, до самых дальних её уголков. Киру было не до этого, он машинально привалился голой спиной к тёплому дереву, откинул голову и застонал.

Почему так? Почему там была именно Ника? Почему не Вера, Марк, кто-то из близнецов или даже этот придурок Васнецов. Даже Васнецову Кир бы обрадовался, если бы в коридоре его поджидал именно он. Да кому угодно! Только не ей, Нике!

«Какой я болван», — тоскливо подумал Кир.

Он опять всё испортил. Впрочем, как всегда. Он всегда всё портил. Что Ника теперь подумает? Что он и Ленка…

«Ах да, Ленка», — вспомнил Кир.

Мысль о том, что вообще-то здесь, в квартире его ждёт его бывшая с совершенно понятными намерениями, показалась Киру совсем идиотской и лишней. Ну, ждёт. Чего теперь-то?

Он вздохнул и, не торопясь, побрёл вглубь квартиры, теперь ему некуда было спешить. Задание выполнено. Можно пойти и воспользоваться советом Ники…

Ленка лежала на кровати. При виде Кира она слегка изогнулась, приподняла голову, опершись на руку.

— Ну, теперь всё нормально, Кирюш? Иди сюда.

Кир окинул Ленку долгим взглядом — отметил и великолепную грудь, и стройные крепкие ноги, и волнующий изгиб талии.

«А может, послать всё к чёрту? Раз всё равно всё так. Кому теперь это надо?»

— Ну иди же, дурачок, — Ленка приоткрыла рот, обнажая мелкие зубки, снова напомнившие Киру хорька, которого он видел в каком-то дурацком старом фильме.

— Я, наверное, пойду. Мне что-то нехорошо, — равнодушно проговорил он и наклонился, подбирая с пола разбросанную одежду.

— Что? — от неожиданности Ленкино лицо вытянулось.

— Плохо мне что-то… Съел, наверно, фигню какую-то, кишки скрутило, — Кир даже не озаботился, чтобы предлог звучал хоть немного правдоподобно. Ему было всё равно.

— Ты… ты…. — Ленка задохнулась от возмущения и пошла пятнами. — Знаешь, ты кто? Ублюдок! Тварь! Ты это нарочно? Чтобы меня унизить? Да, Шорохов? Да знаешь, кто ты после этого! Подонок! Урод! Дебил! Придурок!

Кир безразлично пожал плечами, слушая Ленкины крики. И даже где-то был с ней согласен. Натуральный придурок и дебил. Он застегнул рубашку, небрежно заправил её в брюки.

— Ну ладно, я пойду, Лен.

— Проваливай, скотина!

В спину ему полетела подушка.

***

Если бы Кир сейчас был способен думать, то он сразу же пришёл бы к логичному выводу, что надо идти к Нике. Сразу идти. Не мешкая ни минуты. Может быть, тогда бы она поняла, что на самом деле ничего не было, и что всё это было затеяно только для того, чтобы достать дневник. Но думать Кир способен не был. Поэтому, оказавшись в коридоре, он вместо того чтобы побежать в квартиру к Савельевым, где все его наверняка ждали, зачем-то пошёл совсем в другую сторону. Куда глаза глядят. Со стороны он, наверно, выглядел странно. То ли пьяным, то ли сумасшедшим. Он брёл вразвалочку, не видя ничего вокруг, как в тумане. И гонял по кругу свои невесёлые мысли.

Вот чего он сейчас туда пойдёт, зачем? Он представил, как она презрительно смотрит на него, а Васнецов, по-хозяйски положа руки на её плечи и не скрывая насмешки, говорит, наклоняясь к её маленькому розовому ушку: «Ника, ну я же тебе говорил, он у нас по части горничных». Как Вера Ледовская морщится и качает головой, а Сашка Поляков сочувственно вздыхает: «Ты всё-таки дурак, Шорохов. Редкий дурак». И все они правы. Он — дурак.

Дверь ему открыл Стёпка.

Оглядел с головы до ног, высокомерно и насмешливо. Прищурился, скривился в вечной ухмылке и уже приготовился, Кир это точно знал, выдать очередную оскорбительную шутку.

«Ну, давай, долбаный чистюля, аристократ хренов. Давай. Скажи что-нибудь. Только одно слово — и я наконец-то втащу тебе», — Кир упёрся взглядом в красивое Стёпкино лицо.

Но Васнецов промолчал. Кир так и не понял почему. Вряд ли испугался — тут Кир не сомневался, такие вещи он сёк на уровне подсознания, этот франт даром, что выглядит как изнеженный красавчик, не нюхавший пороху, — когда надо будет, он не отступит, ответит. И ещё не факт, кто кому наваляет, выглядел Стёпка атлетичным и спортивным, под отглаженной белоснежной рубашкой угадывались вполне достойные мускулы. Да даже не в мускулах было дело. Просто Васнецов был не из тех, кто отступает. И это Кир отлично понимал.