— Твою мать… — Василий побарабанил пальцами по столу. — Официант! Еще сотку коньяка. И шоколадку, твою мать! Лимон свой сам жри… Еще кто-нибудь хочет выпить?

— Я хочу! — быстро отозвался Артур. — Немного. Пятьдесят.

— Все слышал? — Василий зыркнул на безмолвно возвышающегося над его плечом официанта. — Давай, мухой метнулся!

Все напряженно молчали, следя за посмурневшим лицом Василия. В зал по лестнице поднималась шумная компания, на сцене началось шевеление — пришли музыканты и неспешно подключали свои инструменты. В ресторане раскачивался рабочий вечер.

— В общем так, братва… — Василий поднял голову и обвел всех тяжелым взглядом. — Меньшов и раньше был мутный, а сейчас что-то вообще… У нас с вами есть два выбора. Первый. Отменяем нафиг концерт, публикуем извинения, возвращаем через кассы деньги за проданные билеты… Ша! Молчать всем пока, я еще не закончил!

Собиравшийся что-то сказать Эдик замер с открытым ртом.

— И второй, — продолжил Василий. — Я отзваниваюсь сегодня Меньшову, говорю, что согласен на его условия. Мы продолжаем работать и молимся, чтобы этот гандон нас не кинул.

— Есть еще третий, — тихо сказал я.

— Что говоришь? — взгляд Василия метнулся ко мне.

— Позвонить Меньшову и отказаться, а самим продолжать работать, — сказал я.

— Это как еще? — встрепенулся Василий. — А петь у нас кто будет?

— Фонограмма, как обычно, — я пожал плечами.

— А на сцене? — отрывисто спросила «ворона»-Марина. И стала еще больше похожа на ворону.

— У нас еще есть дней десять, кого-нибудь найдем и загримируем, — усмехнулся я. — Ну, там… Приедем по-тихому в аэропорт, там соберем торжественный кортеж, промчим по улицам с ветерком, устроим нашим псевдозвездам выход по красной дорожке перед самым концертом, с понтом «с корабля на бал». Пнем девиц на сцену, поставим за их спиной каких-нибудь музыкантов, типа вон тех, — я кивнул в сторону ресторанной сцены. — Потом точно так же закинем их в машину по-быстрому и умчим в неведомую даль.

Честно говоря, я и сам не знал, шучу я или нет. Но про эти все «миражи», «стрелки» и прочие «поющие трусы» я слышал, что рот на сцене открывали вовсе не те, кто на самом деле пел. А на гастроли по провинциям разъезжали и вовсе случайные люди, которых чуть ли не прямо в гостинице подбирали. Из горняшек. Если это делали менеджеры этих самых групп, то почему бы в эту же игру не поиграть и другим-прочим, типа нас?

— Подожди-подожди… — Василий слегка просветлел лицом, моя идея начала до него доходить. — То есть, ты предлагаешь выпустить на сцену фальшивый «Мираж»?

— Ну… Вообще я сначала думал, что шучу, — хмыкнул я. — Чтобы обстановку разрядить. Но сейчас, когда я это все вслух сказал, это звучит как нормальный такой план.

— Твою мать… — Василий уронил голову на руки.

— Эй, если это значит что-то вроде «понабрал тут жуликов на свою голову», — осторожно сказал я. — То это была шутка!

— Ваш коньяк… — почти неслышно прошелестел возникший рядом официант. — И шоколадка, как вы просили…

— Так, стоять! — Василий резко распрямился и схватил официанта за руку. Тот от неожиданности отшатнулся и уронил на пол полотенце. — Шампанского нам тащи. Бутылку. Нет, две! И фужеры. Ну и яблочко какое-нибудь там фигурно порезать еще, чтобы красиво было, понял?

— Да, сейчас принесу, — понятливо кивнул официант и умчался к бару.

— Вот почему я такой честный, а? — Василий покачал головой, взял свой бокал и замахнул залпом вторую сотку коньяка. — Сижу тут, ломаю голову изо всех сил, как бы выкружить так, чтобы долбанного Меньшова умаслить, а тут — на тебе! Вот что значит, свежий взгляд! Вовчик, ты хоть понимаешь, что ты только что придумал?

— Ну как… — замялся я. — Есть подозрение, что это все-таки не я придумал…

— Вот в натуре, а! — Василий тряхнул головой и сунул в рот ломтик шоколадки. — Меньшов мне знаете что сказал? «К вам, говорит, в Новокиневск приедет третий состав „Миража“. Не ссы, девочки проверенные, попой будут крутить, что надо, ни одна собака не отличит». А я, бляха-муха, даже уши не навострил!

— Так к нам ненастоящий «Мираж» должен был приехать? — Марина состроила разочарованную гримаску.

— А настоящий — это который? — хохотнул Артур. — Я так и не понял, кто у них сейчас солистка.

— С Танечкой Овсиенко, конечно, — вздохнула Марина.

— Так ее же еще в прошлом году уволили, — буркнул Эдик. — Заменили на Болдыреву. Кажется…

— А я слышал, что там другая какая-то солистка, — подал голос до этого помалкивавший парень с фингалом.

— Знатоки, твою мать, — заржал Василий.

— Слушайте, ну так же нельзя… — сказала «училка». — Получается, если мы Меньшову скажем, что концерта не будет, а на самом деле концерт состоится, нас же могут за руку поймать. И привлечь.

— А кто ему скажет? — подался вперед Василий. — Ну? Кто из вас позвонит и ему доложит, что мы на самом деле концерт не отменили, зрители поплясали, девочкам, которые на сцене попой крутили и рот молча открывали по тыще на полупопие выдадим, и адью.

— А если кто-то их узнает? — спросила «училка». — Придет кто-то знакомый этих девочек на концерт, а там вместо Овсиенко — соседка из общаги.

— Вместо Болдыревой, — машинально поправил ее «фингал».

— Да хоть вместо Шмолдыревой! — огрызнулся Василий. — Любая гримерша из театра им так рожи замажет, что мама родная не узнает.

— А гримершу где взять? — с озадаченным видом спросила Марина.

— Вы у меня что, одним махом отупели тут все? — зарычал Василий. — Так, где там наше шампанское, кажется я готов уже кому-то башку бутылкой пробить, чтобы мозги хоть как-то заработали! Вовчик, давай жги хоть ты! Где будем девок искать для сцены?

— В кульке, — не задумываясь, ответил я. — Или в культпросветучилище. Какой-то открытый кастинг проводить, наверное, хреновая идея. Думаю, надо просто прийти туда и потолкаться в фойе. Поискать визуально похожих девиц, оттащить в сторонку и предложить подзаработать. Потом устроить пару репетиций, ну и все, собственно. А как на концерте, я уже сказал. Ну, чтобы никто из журналистов их не отловил.

— Авантюра, бляха-муха… — усмехнулся Василий. — Так ведь можно и всякие другие концерты устраивать…

— Боюсь, если такое на постоянку творить, могут и за руку поймать, — задумчиво сказал я. — А один раз, вроде как… Не водолаз.

Василий молчал, по губам его блуждала загадочная улыбка, а в глазах явственно засветились знаки «доллар». По всей видимости, он мысленно себе уже представлял концерты на стадионах с гастролями общемировых звезд. Ну а что? На стадионе-то вообще лица хрен разглядишь, выставляешь любое патлатое чмо с гитарой, рисуешь на афишах аршинными буквами «Только один концерт в рамках мирового турне! Группа „Скорпионс“ собственными персонами!»

«Кажется, я только что открыл ящик Пандоры», — мысленно фыркнул я. Надеюсь, когда Василий протрезвеет во всех смыслах и подумает здраво, то поймет, что злоупотреблять такими подлогами точно не стоит. В принципе, мне и самому вся эта телега кажется крайне сомнительным предприятием, хоть я и сам это предложил. Но тут такое… Этот неведомый Меньшов и так собирался в Новокиневск прислать каких-то ноунеймовых девчонок под видом «Миража», так что не вижу принципиальной разницы. Ну, то есть вижу. В первом случае все деньги с концерта уйдут в карман этому самому Меньшову. А во втором — заработает хороший человек Василий. Ну и местные же девчонки из кулька. А люди получат свой праздник. Так что…

Про себя я точно знал, что заниматься этим не буду. Потому что… Да фиг знает, почему. Вопрос ведь не в том, чтобы нахапать в кубышку побольше бабок, а в чем-то другом. Честно говоря, я сам до конца так и не понял, чего именно я ищу в своей возне с «ангелочками». Не денег точно. Эта вся рокерская атмосфера меня как-то… Загипнотизировала что ли… Ну, то есть, денег — это как-то само собой, но деньги никогда не могут быть самоцелью, это как-то… Неинтересно. Нет в этой цели азарта, задора и творчества. Хотелось чего-то другого, более глубокого что ли. Почувствовать этот пульс, ухватить за хвост человеческие эмоции, запрыгнуть на эту волну и балансировать на ней, как на серфе…