На мысли о продавцах наркоты я скривился. Блин, эту вездесущую дрянь и к двадцать первому веку не удалось вывести, как клопы заводятся везде вообще, даже в самых пафосных клубешниках. Пока мне везло, я и как-то не сталкивался с этим явлением. Либо в Новокиневск пока еще не завезли это «развлечение», либо мы просто идем параллельным курсом. И как-то жизнь так сложилась, что вокруг меня никто всерьез на эту заразу не подсел. «Вот пусть и дальше так продолжается», — подумал я и скрестил пальцы.

— Привет! — Жан подскочил незаметно, со спины, и хлопнул меня по плечу. — Я пока не понял, куда именно мы едем, Иришка как-то туманно очень объяснила…

— Жанчик, ты меня иной раз удивляешь, — хмыкнул я. — У тебя же журнал, посвященный рок-музыке, а этого культового места ты и не знаешь?

— Какой-то особенный закрытый клуб на элеваторе? — нахмурился он. — Да я вообще в первый раз про такой слышу! Ну, там по соседству я бывал пару раз, но думал, что там библиотека и какой-нибудь кружок кройки и шитья для внучек окрестных бабушек. И хор для бабушек, собственно.

— Вот уж в натуре парадоксальное место, — покачал головой я. — Но мы его разгадаем. Сейчас дождемся только нужного автобуса.

Ждать пришлось долго, минут двадцать. Капризный четырнадцатый, который так некстати (или кстати как раз?) в какой-то далекий год увез меня в незнакомые гребеня, был на остановке редким гостем, так что специально его фиг поймаешь. Но в конце концов наше терпение было вознаграждено, и грязно-желтый лиаз приветливо распахнул перед нами свои двери. А вот желающих ехать на нем кроме нас не оказалось вовсе. Так что мы с Жаном и Ириной приземлились на самые что ни на есть центральные места.

А чтобы не скучать, пока автобус петлял по задворкам Новокиневска, я решил устроить еще одно «рабочее совещание», теперь уже по поводу нашего овощехранилища. Которому мы с девчонками присвоили пока что рабочее название «Фазенда». Как-то так сам собой сложился ассоциативный ряд — овощи, сельское хозяйство, все дела. А словечко из бразильской мыльной оперы «Рабыня Изаура» у жителей Новокиневска как-то ловко прижилось как обозначение загородных дач, вот и…

— В общем, я бы хотел, чтобы в журнале «Африка» публиковалось расписание наших мероприятий, — подытожил я. — Ну и впоследствии репортажи с оных, разумеется. Мне кажется, будет вполне в тему…

— Заметано! — заявил Жан, едва и закончил свою речь. — Только одно условие. Пусть эта информация будет только у нас! Ну, то есть, чтобы журнал «Африка» был как бы генеральным спонсором клуба «Фазенда». И в клубе на каждом мероприятии поставить прилавок, где журнал будет продаваться.

— Так это само собой! — заверил я. — Я думаю, нужно даже рекламный баннер журнала во всю стену забабахать!

— А почему ты только про журнал подумал? — обиженно проговорила Ирина.

— Наверное, потому что покупать телевизионную рекламу у меня пока что нос не дорос, — засмеялся я. — Это Дашков может пачками денег разбрасываться, а я пока что не могу…

— Да блин! — Ирина всплеснула руками. — При чем тут пачки денег⁈ Ты пока рассказывал, у меня аж руки зачесались сделать регулярную программу про эти ваши мероприятия на ТВ «Кинева»! В Новокиневске очень бедная на события жизнь… Ну, в смысле, на интересные события. Чтобы делать какие-нибудь репортажи, нужно чуть ли не из пальца высасывать темы! От уличных опросов тошнит уже, будто вообще ничего не происходит больше! А тут ты сидишь и рассказываешь про какие-то крышесносные события, а про меня даже не думаешь совсем.

— Оу, прости, — я обнял Ирину и похлопал ее по плечу. — Это я сам тупанул, то, что ты предлагаешь — это вообще огонь! Чуть ли не медиахолдинг у нас получается.

«А может и не зря… — подумал я. — Про банальные дискотеки мало кому интересно снимать репортажи».

Что-то во мне сопротивлялось этому пути наименьшего сопротивления. Головой, ясен пень, я понимаю, что на простых и безыдейных дискачах всегда такие толпы народа, потому что именно в этом и есть потребность. Попрыгать под музыку, склеить телочку, пообжиматься в медляке. Человека, подчас, делают счастливым очень простые вещи. Но с другой стороны — простые вещи может и кто-то другой дать. А мне хочется… Как это было у викингов, когда жизнь становилась слишком уж спокойной? «Нашим скальдам не о чем петь!»

Так и я, получается. Главное, чтобы было нескучно.

— Ой, наша остановка! — вдруг сорвалась с места Ирина, когда пустой автобус намылился свернуть на узкую и извилистую Производственную, куда нам уже было не надо. Мы хором заорали водиле, и двери автобуса с неохотой распахнулись, высаживая нас у темно-серой, похожей на грандиозный рыцарский замок, махины элеватора.

— И что, прямо вот здесь какая-то площадка, вы хотите сказать? — недоверчиво проговорил Жан, оглядывая невыразительную пристройку насквозь казенного вида Никаких тебе ярких вывесок или чего-то подобного, здание больше всего походило на какое-нибудь отделение милиции или трест-снаб-чего-то там. — Какое-то совсем неподходящее место…

— Ничего, сейчас сам все увидишь, — подмигнул я.

— Я вообще-то тоже тут никогда не была, — сказала Ирина. — Только байки слышала.

— Как-нибудь расскажу, как я тут в первый раз оказался, — хохотнул я. — И пойдемте уже, что мы на крыльце топчемся?

— Да как-то… Не по себе, — поежилась Ирина. — Нас, вроде как, и не приглашали же…

— Ты тут видишь где-нибудь надпись «НЕ ВХОДИТЬ! СТРЕЛЯЮ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ!»? — спросил я и толкнул Ирину локтем в бок. — И вообще, вы же журналисты! Вас не должно смущать, что вас куда-то там не приглашали!

— Ну… Да! — Ирина гордо вздернула подбородок и, наплевав на всякие там правила приличия, первая схватилась за ручку двери. На какую-то долю секунды я поймал себя на смешном ощущении, что на самом деле этот мини-концертный зал мне приснился, и сейчас мы зайдем внутрь, а там окажется библиотека, и в холле пять пенсионерок вяжут наперегонки на спицах. И два деда в домино играют.

— А почему никого нет? — шепотом спросил Жан, когда мы оказались в холле.

— Хрен знает, — я пожал плечами. — Открыто, значит кто-то есть. Пойдемте искать. Напоминаю, нам нужна дверь с надписью типа «директор» или «заведующий».

— А если тут нет ничего такого? — спросила Ирина. — Может директор сидит в соседнем здании, вот том, двухэтажном…

— Вот и разберемся, — сказал я и решительно направился вглубь здания. Дорогу я помнил, ясен пень.

Незаметно выдохнул с облегчением, когда увидел на месте ту самую громоздкую черно-серебристую конструкцию, которая оказалась на самом деле дверью, но так вот на вид сразу этого и не скажешь. А вот, собственно, и дверь с надписью «Заведующий домом культуры Курносова Владлена Валентиновна». Спрятаная в нише за ширмой в цвет стен, вот поэтому я в первый визит сюда ее и не заметил.

— Можно? — спросил я, просовывая голову в кабинет. — Владлена Валентиновна?

Хозяйкой крохотного, но весьма уютного кабинета, отделанного бордовой тканью и темным деревом, оказалась совершенно невесомая старушка с пышной серебристо-седой прической и изящных очках в тонкой оправе.

— Приветствую, юноша, — сказала она, удивленно меня оглядывая. — Вы что-то хотели?

— Да мы, собственно, — я зашел и, без всяких виляний, коротко и ясно изложил суть визита. Мол, хотели бы арендовать зал для съемок ненадолго. И можно ли это как-то устроить.

— Так вам, наверное, сцена нужна? — старушка покачала головой. — Так я ей и не занимаюсь вроде как… Разве что вам учебный класс нужен. Или библиотека. А сцена или студия звукозаписи — это не ко мне…

— А с кем можно поговорить насчет сцены? — спросил я.

— Так там ребятишки сейчас репетируют, вы в зал-то загляните, — она махнула тонкой рукой, похожей на птичью лапку, в сторону того самого зала. — И там спросите, они точно знают.

Я вежливо поблагодарил невесомую бабулю и посмотрел в сторону громоздкой двери. Ну да, Жан и Ирина ведь еще не знают, что это дверь.