Его подпевала, Билли Стабс, мутил воду и стучал полиции. «Бобби» даже проверяли, где я находился, когда Эрни полетел с лестницы. Хорошо, что как раз в этот момент, меня отчитывала мадам Коул. Вот она-то и стала моим свидетелем. За то, что крыса Стабс пытался меня подставить, я сказал ему, что он лишится за это самого дорогого в жизни. И на следующее утро все увидели повешенного на стропилах кролика. Кто его сумел там повесить, я так и не понял, но порадовался, что моё предсказание сбылось. «Могу после приюта гадалкой на рынок идти работать», – решил я, но потом одумался. Там тётки такие суровые обитают, что могут свернуть шею как кутёнку. Ну, их.

С тех пор из мальчишек никто ко мне не лез. Доказать, что в гибели Эрни виноват я, полицейские не смогли. Ну, сказал как-то раз в сердцах, вытирая кровавую юшку: «чтоб ты сдох, Эрни!» — так кто бы ни сказал? Старшие девчонки вели себя не лучше. Я им казался плюшевой игрушкой, которую надо потискать. Если это одна взрослая девочка, то тисканье даже приятно. А если их много? Пришлось просить Шейлу напугать самых активных. После этого от меня почти отстали.

Когда в приюте началась эпидемия ветрянки, болели все кроме меня. Я помогал самым хорошим девчонкам. Приносил попить, сидел рядом, утешал. Ни одна из тех, с кем мы по-дружески общались, не испортила себе лицо. В отличие от остальных, у всех моих добрых знакомых, не осталось ни одной отметины на теле. А я вообще не болел, даже простудой ни разу, сколько себя помню. Это тоже не добавило мне популярности, дети подсознательно чувствовали, что я не такой, как они. Странный…

С днём рождения из соседей меня никто не поздравил, я сам, молча поднял стакан с почти прозрачным чаем в столовой, и мысленно себе сказал: «С днём рождения тебя Том. Когда-нибудь ты выберешься отсюда».

После завтрака меня вызвала к себе директриса. Просторный кабинет, кожаная мебель и шкафы, забитые книгами. Это помещение было самым красивым в приюте, на мой взгляд. Большой стол с полированной поверхностью, на котором стояли разные интересные штуки, даже часы и перо! Усевшись на краешек холодного жёсткого стула, я вопросительно посмотрел на мадам Коул, приглашая рассказать, зачем она меня вызвала. Женщина пожевала сухими губами и нехотя выдавила:

— Том, сегодня к тебе придёт профессор из какой-то шотландской школы-интерната. Они берут тебя к себе, и ты будешь возвращаться в приют только на лето.

Я напрягся от таких новостей и с сомнением спросил:

— А вы смотрели их документы? Может это шайка педофилов, выманивающая приютских детей? У меня же, говорят, смазливая мордашка. Может, я какому-то старикану приглянулся как постельная игрушка?

— Не выдумывай, Том, — оборвала она меня, — это солидный джентльмен, достойный доверия.

— Так документы он вам показал? — продолжил я настаивать. — Или нет?

Миссис Коул схватилась за виски, на её лбу выступила испарина.

— Иди отсюда Реддл, — обессилено, прошипела она. — У меня от тебя голова болит. Вот придёт профессор из Хагварда, сам у него спросишь про документы. Пошёл прочь с моих глаз! — прикрикнула она, и я тут же постарался испариться.

Зайдя к себе, я прикрыл дверь и призывно зашипел. Через несколько минут, в комнату из дыры под кроватью проползла Шейла и я начал её наглаживать и жаловаться. Мне не хотелось расставаться со змеёй, но как забрать её с собой в школу, я не представлял. «Я что-нибудь придумаю, моя дорогая», — гладил я по голове змею, а она нежно касалась меня своим раздвоенным языком. «Нет, крысу я не хочу, — отрицательно ответил я на предложение Шейлы меня утешить. — Прячься, моя прелесть, не нужно, чтобы этот доктор-профессор тебя увидел». Змея уползла обратно на поиски добычи, а я лёг на кровать и открыл зачитанное до дыр «Святое писание». Местный пастор наставлял нас в грамоте, и я был его любимым учеником, так как на память никогда не жаловался.

Бородатый джентльмен в каком-то на редкость старомодном сюртуке мне сразу не понравился. Что-то слащавое было в его благообразной физиономии. А когда, этот профессор Дамблдор начал рассказывать про волшебную школу Хогвартс, я в сперва вообще решил, что он сумасшедший. Бородатый хиромант утверждал, что на самом деле маг, такой же, как и я. Потом каким-то мистическим образом заставил меня поверить, что мой шкаф загорелся. Я бросился спасать коробку с игрушками, что надарили мне девчонки, а он мне сказал, что игрушки просятся к своим хозяйкам, и в Хогвартсе воровать запрещено. А когда я рассказал, что могу говорить со змеями, ему кажется, совсем стало плохо. По крайней мере, он скомкано начал прощаться, вручил мне конверт со списком того, что нужно купить к школе, тощий мешочек золотых монеток и билет на поезд.

Спрятав всё под матрас, я задумчиво уставился в окно, надеясь увидеть какая приедет за ним машина. Всё же было опасение, что мадам директриса решила сдать меня в психушку, и подослала своего знакомого профессора. Ведь не зря говорят, что психиатра от психа отделяет зачастую только наличие белого халата.

На улице шумел сильный дождь, но куда ушёл этот джентльмен, я так и не увидел. Такое ощущение, что бородатый просто исчез. Всё же он точно ненормальный. Пожав плечами, я подумал, что новому приключению быть. Из приюта дети уходили или на фабрику, или в бандиты. Или умирали. Поэтому получить новые знания, и возможно, стать настоящим волшебником, было отличной альтернативой.

Через несколько дней, дождавшись, когда природа закончит плакать дождём, я подошёл к мадам Коул и сказал, что мне после завтрака надо отлучиться на целый день, чтобы закупиться к школе, куда меня заберут осенью. Директриса стала немного странной после визита того волшебника. Как только я упоминал в разговоре Хогвартс, она сразу соглашалась на все мои пожелания.

Так, я я ещё неделю назад сказал, что в Хогвартсе мне будут накладывать много сладкого в столовой, а она приказала поварихе давать мне дополнительную булочку, и разрешила брать сахара столько, сколько захочу. Потом я намекнул, что в Хогвартсе мне можно будет не ходить на занятия к пастору, и она тоже согласилась. Осмелев, я сказал, что в Хогвартсе, мне можно целыми днями гулять по Лондону, и она снова всё разрешила! «Меня ждёт чудесное лето!» — хитро прищурился я, придумывая, чтобы ещё вытрясти с миссис Коул. «Мадам директриса, мне в Хогвартсе понадобится сто фунтов!» — елейным голоском проворковал я, ожидающе глядя на миссис Коул. Магия — это сила! Женщина на секунду зависла, а потом, дёрганым движением, выдвинула ящик рабочего стола и дрожащими руками отсчитала мне целых сто фунтов, которые я тут же рассовал по карманам.

Добравшись до Чаринг-Кросс-роуд, я прошёл мимо книжного магазинчика «Квинто» и наконец-то увидел вход в волшебный мир. Он к моему разочарованию, оказался грязным кабаком с названием «Дырявый котёл», который, похоже, никто, кроме меня, не видел. Пожав плечами, я вошёл в это полутёмное заведение, и спросил толстяка за стойкой, как пройти на «Косую аллею». Вот кто первый раз показал мне настоящее волшебство! Скромный бармен с таким же именем, как у меня. Я тут же проникся к нему уважением. Постучав по кирпичам в определённом порядке, он сделал так, что в стене открылся настоящий портал в магический мир!

Достав список необходимых покупок, я слегка загрустил. Таскать это всё в руках, было попросту невозможно, а значит, следовало купить сумку. Но судя по жалкому бренчанию в кошельке, на что-то хорошее, можно было не рассчитывать. Но тут моё лицо озарила коварная улыбка. У меня же есть целых сто фунтов от миссис Коул. Значит, надо спросить, где я могу обменять деньги.

— Простите, сэр! — схватил я за рукав куда-то спешащего человека. — Где я могу поменять сто фунтов на золотые монетки?

Мужчина брезгливо освободил свой рукав из моей хватки и нехотя пробурчал:

— Ещё один магглорожденный! Да сколько же вас. Вон, видишь белое здание на перекрёстке? Это банк, там гоблины тебе поменяют твои бумажки. И не смей никого больше хватать, могут и руки оторвать за такое!