***

В доме в Годриковой Впадине, на полу под лестницей лежал молодой человек в луже крови, натёкшей из разбитой головы. Луч солнца из высокого окна скользнул по лежащему телу и двинулся дальше, отразившись в подсохшей лужице. Молодого человека звали Аберфорт Дамблдор и он вчера сломал нос своему старшему брату на похоронах сестры. А все потому, что в смерти Арианы был виноват Альбус. Приревновал своего любовника Гриндевальда к сестре, на которой тот должен был жениться.

Альбус всегда был немного ненормальным. Сильный волшебник, помешанный на общем благе, со своим смазливым дружком Геллертом, они вечно грезили несбыточными прожектами. С горящими глазами обсуждали, как изменят магический мир к лучшему. А в итоге сестра и мать погибли. Умерли так рано, что для волшебников, живущих долго, особенно страшно. А самое ужасное было то, что Альбус своими действиями разрушил семью Дамблдоров.

Оставшись один, Аберфорт не выдержал и впервые напился. Он глотал дешёвый огневиски и не пьянел. Не мог забыться. В какой-то момент ему захотелось умереть и попасть в то счастливое время, где живы отец и мать. Где сестра снова возьмёт его тёплой ладошкой за руку и, глядя в глаза, скажет: «Не печалься, Абби. Все будет хорошо, ты же знаешь…» А потом засмеётся своим звонким, словно колокольчик, голоском и они пойдут на улицу играть… Единственное, что успел подумать Аберфорт затуманенной головой, падая вниз по лестнице, что огневиски все же на него подействовал.

Дон Вито Корлеоне медленно приходил в себя. Нещадно болела голова, под рукой чувствовалось что-то липкое. Вито, поднёс руку к глазам и увидел, что ладонь вся красная от крови. «Мне что, прострелили голову? — проползла какая-то ленивая мысль. — Не может быть, я бы уже был мёртв». Перед внутренним взором промелькнула вся жизнь. Ослепляющее солнце, яростная боль за грудиной, глаза Майкла и последние слова, вылетающие из посиневших губ: «Жизнь так прекрасна…»

В голове начали мелькать какие-то посторонние воспоминания. Похороны сестры, фальшиво расстроенное лицо Альбуса, равнодушные гости. Снова защемило сердце, он вспомнил, как решился стереть с надменной морды брата — это постное выражение. Удар. Его оттащили. Обещание больше никогда не иметь с дел с Альбусом.

Вито застонал и попытался подняться. К его изумлению, это удалось неожиданно легко. Вместо старого, располневшего тела мужчины преклонных лет, он находился в теле здорового молодого парня. Оперевшись о лестницу, Корлеоне недоуменно посмотрел на свои руки и прошептал на итальянском: «Дьявол решил поиграть со мной в рулетку?»

Кое-как поднявшись, он добрался до ванной. Лицо выглядело опухшим, с головы был содран солидный кусок скальпа, с которого и натекла та лужа. Вытершись полотенцем, он в поисках бинта обыскал все в ванной и гостиной, но ничего вообще не нашёл, даже самой простенькой аптечки. Зато нашёл какую-то палочку и с недоумением взял её в руки. Видно было, что тело привыкло использовать эту вещь, она даже отзывалась внутри каким-то теплом.

Голова снова закружилась и Корлеоне, не удержавшись, упал на диван. Перед ним опять замелькали какие-то картинки. Школа, студенты, взмахи палочкой, заклинания. «Заклинания? — вяло удивился он. — Какая, к черту, магия?» Это была последняя на сегодня мысль, и бывший дон нью-йоркской мафии снова отправился в беспамятство.

В этот раз Вито проснулся в гораздо лучшем состоянии. Голова болела по-прежнему, но зато все, что вчера вызывало недоумение и ступор, сегодня воспринимались как должное. Он будто бы вспомнил всю здешнюю жизнь, жизнь молодого, немного инфантильного парня, Аберфорта Дамблдора. Корлеоне не знал, как это все получилось, что он оказался здесь. Как крайне прагматичный человек Вито решил принять все как есть и не искать потаённых смыслов.

В ворота забарабанили, и молодой мужской голос закричал:

— Аберфорт выходи, выходи мать твою!

Вито, недоуменно посмотрел в окно и увидел двух приличных, но довольно странно одетых парней, стоя́щих возле ворот. Наложив заклинанием бинт, это получилось неожиданно легко, он накинул куртку и вышел на улицу, привычно спрятав в рукав палочку. «Палочка для местных, что-то вроде пистолета», — решил Вито. А по молодости он часто носил в кармане пистолет.

— Аберфорт, ты что совсем кукухой поехал со своим горем? — злобно зашипел низкорослый, немного скособоченный парень. — Занял у уважаемых людей тысячу галеонов на партию огневиски, а сам свалил? Где товар, Абби? Ты что молчишь?

В голове Вито мелькнуло воспоминание о том, что прежний Аберфорт решил заняться контрабандой и как раз сейчас в подвале лежит партия огневиски из Франции, которую он прошлый и приобрёл за тысячу галеонов в надежде продать в два раза дороже совместно с приятелями. Вот только смерть сестры пустила под откос все планы и ему стало совсем не до бизнеса. Более того, некоторую часть огневиски он уже употребил, заливая горе.

— Если бросить на чашу весов корысть и утрату семьи, — утрата, на мой взгляд, перевешивает корысть, — холодно посмотрел на скособоченного Вито.

— Мы поручились за тебя, Аберфорт перед страшными людьми, — увещающе забормотал второй человек. — А теперь с нас спрашивают. Где ваш друг? Где товар? Где деньги?

Джонатан Плокс и Лайам Кассворд действительно были приятелями Аберфорта, Вито сейчас это прекрасно чувствовал. А ещё оба были крайне напуганы.

— Проходите, — посторонился Корлеоне. — И не волнуйтесь вы так, огневиски у меня в подвале. Я-то и выпил всего пять-шесть бутылок. Чтобы сдать их в пабы много времени не потребуется, отдам я эту тысячу, не переживайте.

— Уже не тысячу, — ломающимся баском пробубнил Кассворд. — За просрочку они требуют полторы. Это ребята из Лютного, поверь, лучше им отдать, то что они просят.

— Не переживай, Лайам. Я сам с ними поговорю, — криво усмехнулся Корлеоне.

Спустившись в подвал, он показал приятелям штабеля огневиски, аккуратно упакованные в ящики. Здесь было действительно гораздо больше, чем на полторы тысячи галеонов и парни немного успокоились.

— А что у тебя с головой, Аберфорт? — пробурчал кособокий Плокс. — Бутылку разбил о кукуху?

— Упал, — лаконично ответил Вито. — Так где мне встретиться с кредиторами, Лайам?

Тот немного помялся, а потом назвал адрес «Белой Виверны».

— Амадей Додсон, он там всем заправляет, — скривился Кассворд. — Может, тебе не стоит одному-то? Они там крутые ребята.

— Ничего, — без улыбки посмотрел на него Вито. — Давайте лучше сейчас займёмся продажами. Надо пробежаться по всем пабам. Я в Лютный с самой большой партией, заодно в «Дырявый котёл» заскочу. А вы возьмите на себя другие магические деревни.

Он посмотрел на Плокса.

— Джонатан, у тебя вроде какие-то друзья в Хогсмиде остались. Прометнись по ним, там много кабаков и желающих купить огневиски старшекурсников.

Плокс кивнул, и волшебники начали быстро уменьшать и прятать коробки в саквояжи. Разделив все на три части, они вышли из дома, Аберфорт запер дверь, после чего молодые парни разошлись в разные стороны. Зайдя в неприметное место, Карлеоне аппарировал на Косую аллею. По факту это была его первая аппарация, которая на удивление закончилась хорошо. Тело и магический источник отлично знали, что делать, поэтому, кроме, небольшой радости от самой возможности перемещаться на далёкие расстояния, никаких других эмоций Корлеоне не испытывал.

Магия вообще давалась удивительно легко. В новых воспоминаниях Вито ощутил, что был не слабее, а в чём-то, даже сильнее старшего брата, но никогда не старался афишировать свои возможности, в отличие от Альбуса. Это тот любил пустить пыль в глаза всем окружающим, даже в детстве строя из себя невесть что. А став постарше, вообще начал создавать имидж великого светлого волшебника. «Великий мужеложец», — сплюнул скривившись, Корлеоне. Он бы мог простить брату его наклонности, в конце концов, это личное дело каждого, но вот то, что Альбус предпочёл любовника семье, вызывало у него стойкое омерзение. «Любовь проходит, дружба распадается. И только кровные узы нерушимы навсегда, — печально подумал Корлеоне. — Как жаль, что старший брат обезумел в погоне за своей порочной привязанностью».