– Ясное дело, – вздохнул священник. – Только они так могут что-то скрывать. Не знаю, болезни скотины, например. А чтобы никто не подумал, что это они всё и устроили, говорят про падёж. Вроде как их тоже зацепило.

– Ну, пожалуй, – согласился Новиков. В этой мысли тоже что-то было.

– Остановите, пожалуйста, я тут сойду.

Новиков притормозил у очередной полуразвалившейся остановки. Священник поблагодарил Новикова, вышел и направился по тропинке к изумрудному лесу.

Дальше Новиков ехал, обдумывая то, что сказал священник. Неужели и здесь конкуренция у животноводов такая, что они ничем не гнушаются? Ну, судя по соседу, у которого удавили пантеру, всё возможно. Так. А кошатину-то за что? Кому она мешала? Хотя… Может, это знак для хозяина или его жены? Мало ли, кому они могли перейти дорогу.

А мертвец, разгуливающий в костюмчике? А какая связь? Может, и никакой. Но что-то где-то свербело. И почему-то упрямо думалось, что всё тут связано. Только как?

Скоро узнаем.

Показались расписные пряничные домики Растяпинска. Новиков проехал мимо монастыря и покатил по булыжным мостовым. Хорошо, что туристический сезон пока не начался, можно нормально двигаться и не тормозить каждую минуту, когда на дорогу вываливаются люди, уткнувшиеся в телефоны, карты или фотоаппараты. И повозок, запряжённых лошадьми поменьше. А то обычно только мат от кучеров и слышишь.

Но людей всё равно много – местные и туристы из области снуют по улочкам, сидят в кафешках, закупаются сувенирами. Хорошо-то как! Не Покрышкино, где улицы и так не особенно многолюдные, а к сумеркам и вовсе пустеют. Вечером вообще не встретишь никого, идёшь как по вымершему посёлку.

Отлично, въезд в центр города ещё не перекрыт. Новиков припарковался у Райотдела, вышел из машины, потянулся. Вот здесь у людей отличное место работы – старая отреставрированная усадьба с лепниной и карнизиками. И внутри просторно – коридоры, кабинеты с высокими потолками. Не то, что сараюшка Новикова.

Новиков вошёл в здание, показал дежурному удостоверение. Тот подтвердил, что Ракитин на месте, так что визитёр поднялся по гулкой кованой лестнице на второй этаж и прошёл к нужному кабинету.

Оттуда как раз выходил невысокий мужчина с беспокойным лицом и резкими движениями. Он так хлопнул дверью, что Новиков вздрогнул и на всякий случай отошёл к стене, чтобы нервный товарищ его не задел. Очень не хотелось ни с кем ругаться.

Новиков постучал и открыл дверь.

– Чего вам ещё? – грубо спросил Ракитин. Увидев Новикова, выдохнул: – А, это ты. Извини. Заходи.

Новиков закрыл за собой дверь, пожал руку Ракитину и сел в кресло для посетителей.

– Достали. Не поверишь, третье заявление за утро. – Ракитин перекладывал бумаги на столе. – Лошади у них, видишь ли, дохнут. А я тут причём? Это к ветеринару, а не ко мне.

– У кого лошади дохнут? – осторожно спросил Новиков, стараясь не сбить Ракитина с мысли.

– Да у местных. Которые туристов катают.

– Только у них? А другие животные?

– Да в том-то и дело, что по всему городу скотина хиреет да дохнет. У кого куры, у кого козы. Говорят, даже бродячие кошки с собаками пропали.

– А их разве не администрация убрала? – спросил Новиков, припомнив целую кампанию по истреблению бродячих животных в туристических городах. Василиса с друзьями тогда развили такую бурную деятельность, что грозились пожаловаться на жестокое обращение с животными в администрацию президента. Хорошо, что губернатор распорядился понастроить приютов.

– Эпидемия, что ль, какая, – бормотал Ракитин, рассовывая бумаги по папкам. – Это во все эти надзоры надо писать, а у меня пять дел, два вияска да ещё этот гемо… Кстати, а ты по какому поводу?

Ракитин так и застыл с папками в руках.

– Труп во дворе священника. У нас, в Покрышкино, – медленно проговорил Новиков.

– А. – Ракитин часто поморгал, потом вдохнул и скороговоркой выдал: – Данных пока нет, вскрытие ещё не провели, зайди через две недельки.

– Чего? Какие ещё две недельки?

– Я же тебе объясняю: у нас в районе падёж скота…

– Да я в курсе, – перебил Новиков. – Животные дохнут, и кто-то сливает у них кровь.

– Вот, – после секундной паузы кивнул Ракитин. – Может, эпидемия, может, секта какая. В общем, возиться мне теперь с этой ерундой, во все надзоры писать, а у меня пять дел…

Поняв, что Ракитин зашёл на второй круг, Новиков подался вперёд и тихо спросил:

– Что с трупом?

– С каким? – наигранно захлопал глазами Ракитин. – А, ты всё об этом. Я же тебе объясняю…

– Что случилось? – уже жёстче повторил Новиков.

– Ничего, – передёрнул плечами Ракитин, искоса глядя на Новикова. – А, так ты за вашего попа́ беспокоишься. Да всё нормально. Следов насилия нет. Так что это, наверное, просто… хм.

– Человек шёл, упал и умер. Во дворе священника.

– Ну да. Бывает. – Ракитин снова сосредоточенно рылся в папках.

Новиков откинулся на спинку стула, вытянул руку до середины стола и начал громко постукивать пальцами прямо перед носом Ракитина.

– Что? – исподлобья глянул на него Ракитин.

– Макс. Я работаю двадцать лет. Я такого повидал, что… – Новиков только махнул рукой. – И удивить меня трудно. И самое главное – не боись, не сдам.

У Ракитина по лицу прошла судорога. Он бегло огляделся – второй стол в кабинете пустовал, они с Новиковым были одни.

Ракитин сглотнул, подался вперёд и быстро зашептал:

– Мы пока твоего трупака везли, у машины колесо отлетело. Ремонтировали долго, там пробка потом была. В общем, привезли его только к вечеру, ну, медикам сдали. Они только оформить успели, да и по домам разошлись – рабочий день-то кончился. А утром приходят – трупака и нет. Замки не вскрыты, на камерах ничего, охрана нормальная, трезвая, тоже ничего не видела. Я весь этот их грёбаный морг по сантиметру облазил – нет его, и всё! – Ракитин развёл руками. – Испарился, чтоб его! Медики тоже в панике.

– И никаких следов? – медленно спросил Новиков. – Совсем?

– Ну, не то чтобы. – Ракитин кашлянул и перешёл на совсем тихий шёпот. – Дверь холодильника выбита. Выломана. Это какая силища нужна!

– То есть, он вылез из холодильника, – Новиков тоже стал говорить как можно тише, – а потом…?

Ракитин только издавал странные звуки – помесь икоты и кашля.

– Ну? – подбодрил Новиков.

– Двери целы, замки не тронуты, – наконец снова обрёл дар речи Ракитин. – Только вот окно.

– Что – окно?

– Отопление-то ещё не отключили. Жарко. Вот врачиха и приоткрыла. – Ракитин периодически булькал. – Окно. Для проветривания. Так, щёлочку оставила. Ушла, а закрыть забыла. Оно так и осталось. А снаружи – решётка.

– И? – всё не мог сложить детали Новиков.

– И – вот. В решётке застряло. – Ракитин порылся где-то в столе и показал развёрнутую салфетку, на которой лежала пуговица с оторванной ниткой и пара волосков. – Ручаться не могу, никаких экспертиз сделать не успел, но ей-богу…

– Ясно, – кивнул Новиков. Нитка вполне подходила по цвету к пиджаку трупа. И волос как будто с его головы.

– Что мне делать, а? – просительно проныл Ракитин.

– Это, – Новиков кивнул на салфетку, – пока спрячь. А дальше – делай что и хотел. Тяни время. По базе потеряшек пробил его?

– Обижаешь. – Ракитин прятал салфетку в сейф. – И по местной, и по областной. Ничего. По нашим базам прогнал. Тоже ничего. Вроде был какой-то похожий в розыске за разбой, да его на Урале уже задержали.

– Пальчики?

– Не успели, – покачал головой Ракитин.

– А само окно было открыто?

– Нет, зафиксировано. И щель узкая – снаружи даже руку не просунешь. Плюс решётка.

– Ладно. – Новиков повёл плечами и перешёл на нормальный голос. – Если что про него узнаешь – сразу звони. Если я что узнаю – тоже сообщу. И не дёргайся. Ещё не такое бывает.

– Серьёзно? – наморщил лоб Ракитин.

– Угу. Расскажу как-нибудь. – Новиков пожал ему руку и поднялся. – Ну, пока.